– Совершенно верно. Упал ключ. Дальше.
– Вскрик Люсии. Она просила сэра Клода включить свет. Потом стук в дверь... О! Погодите! В самом начале был еще один звук, будто разорвался шелк.
Гастингс открыл глаза.
– Вот именно! Будто разорвался шелк, – воскликнул Пуаро.
Он поднялся, в волнении заходил по комнате, подошел к столу, потом к камину.
– Все это произошло здесь, за одну минуту, ту самую минуту, на которую выключили свет. Все осталось здесь. Но все-таки не услышали ничего такого...
Он остановился возле камина и машинально поправил вазу с бумажками.
– Да оставьте же наконец в покое эту вазу, Пуаро! Сколько можно.
Пуаро повернулся к другу.
– Что вы сказали? – произнес он. – Действительно, – и Пуаро в недоумении уставился на вазу. – Действительно, я уже поправил ее полчаса назад. Тем не менее сейчас она стоит так, что мне снова захотелось это сделать. – Он разволновался. – Почему, Гастингс? Что это означает?
– Потому что она опять стоит криво, – уныло ответил Гастингс. – А у вас мания.
– Как будто разорвался шелк! – воскликнул Пуаро. – Нет, Гастингс! Не шелк. Но звук действительно похож. – Он все еще смотрел на вазу. – Это рвалась бумага! – медленно проговорил он и взял вазу в руки.
Волнение его передалось и Гастингсу.
– Что там такое?
Гастингс вскочил и бросился к Пуаро. Пуаро подошел к дивану, вытряхнул содержимое и принялся рыться в бумажных трубочках.
– Возьмите, Гастингс, эту. И вот эту.
Гастингс развернул трубочки.
– С19 N23, – прочел он вслух.
– Да! Она здесь!
– Послушайте, но ведь это потрясающе!
– Быстро, сворачивайте быстрее! – приказал Пуаро, и Гастингс немедленно повиновался. – Ах, какой вы медлительный, – рассердился Пуаро. – Быстрее!
Схватив бумажки, он бросил их в вазу и бросился к камину.
Гастингс стоял обескураженный. Пуаро сиял.
– Вам опять непонятно, что я делаю? Но скажите, Гастингс, что это тут у нас? – он показал на вазу.
Гастингс пожал плечами и ответил как можно ироничнее:
– Разумеется, бумажки для растопки.
– Нет, mon ami, не бумажки. Здесь сыр.
– Сыр?!
– Вот именно, мой друг, сыр.
– Послушайте, Пуаро, – ядовито проговорил Гастингс. – Вы уверены, что с вами все в порядке? Я имею в виду, голова у вас не болит?
Пуаро не обратил на колкость никакого внимания.
– Для чего человеку сыр, Гастингс? Не знаете? Я отвечу. Для мышеловки. Нужно только дождаться, пока появится мышь.
– А мышь...
– Мышь появится, друг мой, – уверенно заявил Пуаро. – Будьте спокойны. Я уже ее вспугнул, и долго ждать она не решится.
Не успел Гастингс ничего сказать на это загадочное заявление, как дверь открылась, и в библиотеку вошел Рейнор.
– Ах, и вы здесь, месье Пуаро, – сказал секретарь. – И капитан Гастингс. Вас обоих хотел видеть инспектор Джепп.
Глава 19
– Сейчас идем, – ответил Пуаро.
Вместе с Гастингсом они направились к выходу. Рейнор направился к камину. У двери Пуаро неожиданно развернулся на каблуках и посмотрел на секретаря.
– А кстати, мистер Рейнор, – сказал он, возвращаясь к столу. – Вы случайно не знаете, не заходил ли сюда сегодня доктор Карелли?
– Заходил, – ответил Рейнор. – Когда я вошел, он был здесь.
– Вот как, – с довольным видом произнес детектив. – И чем же он занимался?
– Кажется, разговаривал по телефону.
– То есть в тот момент, когда вы вошли, он разговаривал?
– Нет, именно в тот момент его не было, но он тут же появился из кабинета.
Пуаро на минуту задумался.
– А не могли бы вы вспомнить, где при этом стояли вы?
Рейнор неопределенно повел рукой в сторону камина.
– По-моему, где-то здесь.
– А не слышали ли вы, о чем разговаривал Карелли?
– Нет, – ответил секретарь. – Он ясно дал понять, что хочет поговорить без свидетелей, и я вышел.
– Понятно.
Пуаро, видимо, заколебался. Потом достал из карман блокнот, карандаш, вырвал страничку и написал несколько слов.
– Гастингс! – позвал он. – Будьте любезны, передайте инспектору Джеппу. – И он протянул листок.
Гастингс с поручением удалился, и Рейнор спросил:
– Можно ли узнать, что вы там написали?
Пуаро спокойно убрал блокнот и карандаш обратно в карман.
– Записку инспектору Джеппу. Я ему написал, что, возможно, через несколько минут сообщу ему имя убийцы.
– Неужели? Вы уже знаете, кто это? – взволнованно спросил секретарь.
Пуаро ответил не сразу. Рейнор завороженно смотрел на маленького детектива.
– Да, думаю, знаю... В конце концов, – произнес Пуаро, – я вспомнил об одном своем недавнем деле. Разумеется, я о нем и не забывал, убийство лорда Эджвера трудно забыть, но я наконец увидел сходство. В тот раз я – я, Эркюль Пуаро! – едва не потерпел поражение, настолько бессмысленным все казалось сначала. Видите ли, месье Рейнор, порой весьма среднего ума человек способен совершить преступление, а потом отступить, испугаться и даже не воспользоваться его плодами. Будем же надеяться, что убийца сэра Клода человек достаточно умный, высокомерный, самодовольный и не сумеет устоять перед соблазном.
Пуаро воодушевился, глаза его заблестели.
– Не совсем понимаю, – проговорил Рейнор. – Вы хотите сказать, что сэра Клода убила не миссис Эмори?
– Разумеется, нет, – быстро отозвался Пуаро. – Об этом я и написал инспектору. Бедная леди достаточно настрадалась. Хватит ее мучить допросами.
Рейнор как будто задумался.
– Тогда готов спорить, наверняка Кареллли! Я не ошибся? – воскликнул он.
Пуаро игриво помахал пальчиком.
– Месье Рейнор, позвольте мне оставить мои маленькие секреты при себе до конца, – он достал платок и отер лоб. – Mon Dieu, как сегодня жарко! – пожаловался он.
– Хотите что-нибудь выпить? – спросил Рейнор. – За всем этим я совершенно забыл о гостеприимстве. Давно пора что-нибудь вам предложить.
Пуаро просиял.
– Вы очень любезны. С вашего позволения, я с удовольствием выпил бы виски.
– Конечно. Одну минуту.
Рейнор вышел, а Пуаро подошел к окну и постоял там, глядя в сад и вдыхая свежий воздух. Потом подошел к дивану, поправил подушки, потом заглянул в вазу на камине. Вскоре вернулся Рейнор с подносом, на котором стояли два стакана виски и графин с содовой. Пуаро тронул рукой каминную полку, потом показал на графин.
– Какая красота, достойно антиквара, – сказал он.
– Разве? – равнодушно произнес Рейнор. – Я в этом не разбираюсь. Что ж, давайте выпьем, – предложил он и поставил поднос на кофейный столик.
– Благодарю, – пробормотал Пуаро.
– За удачу, – Рейнор пригубил виски.
Пуаро отвесил легкий поклон и поднял стакан.
– За вас, друг мой. Но позвольте же мне рассказать вам о ходе своих рассуждений. Первое, что я понял...
Он неожиданно замолчал, резко оглянувшись, словно вдруг что-то услышал. Посмотрел на дверь, перевел взгляд на Рейнора, прижал палец к губам, всем видом показывая, будто кто-то за дверью есть.
Рейнор понимающе кивнул. На цыпочках оба подошли к двери, и Пуаро знаком велел секретарю оставаться на месте, а сам резко распахнул дверь и выскочил в коридор. И мгновенно вернулся весьма смущенный.
– Удивительно, – сказал он. – Я готов был поклясться, что там кто-то есть. Что ж, иногда и я ошибаюсь. Хотя очень редко. Votre sante [14], мой друг.
И он залпом осушил стакан.
– Эх! – воскликнул Рейнор и тоже выпил.
– Прошу прощения? – удивился Пуаро.
– Ничего. Просто гора с плеч, вот и все.
Пуаро отошел к столу и поставил стакан.
– Знаете ли, месье Рейнор, – признался он, – честно говоря, я так до конца и не привык к этому вашему любимому напитку. Вкус у него неприятный. Горький.
Он подошел к креслу и сел.
– Разве? Извините. Мне он горьким не кажется. – Рейнор поставил стакан на кофейный столик. – По-моему, вы собирались что-то рассказать, или я ошибся?
Пуаро удивился.
– Рассказать? О чем бы это? Выскочило из головы. Ах, конечно, про ход своих рассуждений. Voyons! [15] Видите ли, в расследовании одна мелочь цепляется за другую. Вот так мы и движемся. Если детали укладываются в картинку, merveille! [16] Хорошо! Можно идти дальше. А если нет, мы говорим: «Да? Это странно! Здесь чего-то не хватает, потеряно какое-то звено». И присматриваемся повнимательнее. Ищем. В итоге маленькая, несущественная деталь, прежде выпадавшая из общей картинки, становится на место. – Пуаро помахал над головой пальцем. – Более того, она оказывается очень важной. Очень!
– Д-да, понимаю, – с сомнением произнес Рейнор.
Пуаро так потряс пальцем, что Рейнор отшатнулся.
– Запомните! Горе детективу, который говорит: «Это пустяк, который не имеет значения. Который ни во что не укладывается, не подходит. Выбросить его из головы». Такой детектив непременно потерпит поражение. Значение имеет все, нет никаких пустяков. – Пуаро неожиданно замолчал и покачал головой. – Ага, теперь я вспомнил, о чем хотел рассказать. Как раз про несколько таких незначительных деталей. Например, про пыль.
