— Пистолет, сэр.
Миссис Леффингвелл была слишком хорошо воспитана, чтобы закричать. Она запищала:
— Кассиус опять играет оружием. Он себя застрелит!
Шофер, приехавший за мной, выступил вперед.
— Не сейчас, мадам. Оружие мы у него отобрали. — И он сунул пистолет нам под нос.
— А вы кто такой? — величественно осведомилась миссис Босворт.
Шофер отогнул лацкан и показал бляху.
— Господи помилуй! — воскликнул доктор Босворт.
— И, — сказала миссис Босворт, которой нравилось начинать вопросы с «и», — с чьего же соизволения вы нарушаете неприкосновенность жилища?
— Мистер Лифт… мистер Лефт… джентльмен в кустах… люди слышали в трех местах, как он грозился убить мистера Норта. Мы этого не допустим, мадам. Мистер Ливер… нгвал живет в Ньюпорте?
— Мистер Леффингвелл живет в Джеймстауне.
— Шеф приказал нам ее предъявлять обвинения, если этот джентльмен живет вне округа Акуиднек. Но он должен дать согласие не появляться в этом районе шесть месяцев. Феликс, введи его.
Миссис Леффингвелл сказала:
— Пожалуйста, не надо его вводить. Я его жена и ручаюсь вам, что он сюда не вернется. У нас, кроме того, есть ферма в Виргинии, где человек имеет право носить пистолет для самообороны — куда бы он ни шел.
Последнее слово, как говорится, осталось за ней. Она произнесла его величественно и едва ли могла бы выглядеть прекрасней.
Мой спаситель (Джо) имел свободный доступ во все кинотеатры и знал, как ведут себя в богатых домах.
— Если мистеру Норту угодно ехать, автомобиль его ждет. У нас вызов в коттедж Добиньи. Спокойной ночи, леди и джентльмены, просим прощения, что потревожили.
Я молча отвесил общий поклон и удалился. На улице Джо сказал своему спутнику:
— Посмотрим, где этот гусь.
— Стучится в боковую дверь, Джо. Ты думаешь, ему надо помочь, Джо?
— Сами его найдут… Шеф говорит, держитесь от этих людей подальше. Они, говорит, все — того. Пускай, говорит, сами копаются в своем бельишке.
Если бы во мне была хоть капля порядочности, я бы отказался от места на другое же утро; но что значит легкая неприязнь семьи по сравнению с возможностью приобщиться к епископу Беркли, Кроче, Вико и любоваться Персис Теннисон?
В воскресенье, в час, назначенный для поездки в «Уайтхолл», доктор Босворт и его внучка ждали меня у дверей. Был прекрасный августовский день (впрочем, других я не помню; на острове Акуиднек дождь шел тактично — только когда жители спали). Персис сказала:
— Я сяду впереди с Джеффрисом. А вы, мистер Норт, сядьте, пожалуйста, с дедушкой. Он не любит быстрой езды, и я вижу, что ему хочется с вами поговорить.
— Миссис Теннисон, я, кажется, не имел счастья быть вам представленным?
— Что? — сказал доктор Босворт.
— Правда, мы здоровались, — сказал я.
Персис засмеялась:
— Вашу руку, мистер Норт.
Доктор Босворт был в замешательстве.
— Не познакомили! Не представили! В каком доме я живу! Кассиус лежит в кустах… полицейские отнимают пистолеты… Сара и Мэри ведут себя, словно… — Он засмеялся. — Как старику не почувствовать себя королем Лиром?
— Не будем вспоминать об этом, дедушка.
— Да. — Он стал показывать мне двери XVIII века с полукруглыми оконцами. — По всему городу стоят прекрасные дома, но они ветшают и рушатся. Никто их не ценит.
— Доктор Босворт, я нашел в Ньюпорте человека, который мог бы разъяснить нам метафизические места у епископа Беркли.
— Кто это?
— Вы его хорошо знаете — барон Штамс. Он получил степень доктора философии в Гейдельберге.
— Бодо? Господи благослови! Бодо что-то знает?
— А в Вене он получил степень доктора по политической истории.
— Ты слышишь, Персис? Он милый человек, но я думал, он — тоже из этих танцоров, которых миссис Венебл коллекционирует для своих вечеров. Ты всегда считала его пустоголовым, правда, Персис?
— Не пустоголовым, дедушка. С ним просто трудно разговаривать.
— Да, я помню, ты это говорила. Я еще удивился. Мне кажется, ему легко беседовать с любым, кто сидит рядом, кроме тебя. Настоящий жиголо. Твоя тетя Салли всегда сажает вас рядом, и миссис Венебл, я слышал, тоже сажает вас рядом.
Персис хранила молчание.
Доктор Босворт опять доверительно обратился ко мне:
— Мне всегда казалось, что он обыкновенный охотник за состоянием — вы понимаете, о чем я говорю? — титул, внешность и больше ничего.
Я рассмеялся.
— Почему вы смеетесь, мистер Норт?
Я заставил его подождать и продолжал смеяться.
— Вы находите в этом что-то забавное, мистер Норт?
— Знаете, доктор Босворт, состояние-то как раз у барона Штамса.
— Да? У него есть деньги?
Я посмотрел доктору Босворту в глаза и громко продолжал:
— Состояние: отличный ум, отличный характер, благородная семья, обеспеченная карьера. Родина наградила его за воинскую доблесть, и он чуть не умер от ран. Его замок в Штамсе почти так же красив, как знаменитый монастырь в Штамсе, — вы его, наверно, знаете. И ко всему он очень веселый человек. — Я снова рассмеялся. — Вот что я называю состоянием.
Персис повернулась к нам боком. Вид у нее был смущенный и раздосадованный.
Мы подъехали к «Уайтхоллу». От благоговения у меня захватило дух.
Епископ Беркли был автором строчки «На Запад империя держит путь». И вот мы явились сюда: пилигримы с Востока.
Несмотря на любезные приглашения, я больше ни разу не ездил на машине доктора Босворта, хотя однажды мне довелось проехаться с Персис Теннисон,
— отчет об этом свидании под звездами я отложу. Читатели найдут его в главе «Бодо и Персис», к которой он имеет более непосредственное отношение. Персис стала постоянной спутницей деда, устремившись навстречу опасности, от которой бежал я, — сделаться «любимчиком». Миссис Босворт разговаривала с ней все резче, но Персис держалась твердо. Однажды по просьбе доктора Босворта я зашел к нему поговорить после его обычной прогулки на автомобиле. Дожидаясь в его кабинете, пока он переоденется, я услышал следующий разговор в холле:
— Вы должны понять, тетя Салли, что эти поездки на пользу дедушке.
— Ты невежественная девица, Персис. Такая активность убьет его.
— Я попросила дедушку сделать мне одолжение и показаться доктору Тедески. Доктор Тедески рекомендовал прогулки на машине.
— Как ты смеешь брать на себя такую ответственность? Доктор Тедески — молокосос и вдобавок молокосос-итальянец.
Доктор Босворт вернулся в кабинет. Его распирали новые идеи. Он собирался представить еще не избранному совету директоров колоссальный проект. Будет построено административное здание с двумя лекционными залами, большим и малым; обширная библиотека; по меньшей мере девять отдельных резиденций; ежегодно — крупные вознаграждения мэтрам; общежитие и столовая для студентов, которых пожелают набрать мэтры. Дальнейшие расходы подытоживались карандашом на полях… Проект вырастал в миллионы. Вдохновляющий замысел.
Два дня спустя я явился в обычный час, вечером. У дверей меня ждала Персис. Она приложила палец к губам, подняла брови и показала на холл. На лице ее была тревога, но какая-то веселая. Она не произнесла ни слова. Я позвонил, и мне открыл Виллис. В холле, перед отцовским кабинетом, меня встретила миссис Босворт. Она заговорила со мной тихим голосом, но очень внятно:
— Мистер Норт, с тех пор как вы появились в этом доме, вы были постоянным источником неприятностей. Я считаю вас неумным и опасным человеком. Извольте объяснить, что вы пытаетесь сделать с моим отцом?
Я ответил еще тише:
— Я не понимаю, о чем идет речь, миссис Босворт.
Сработало. Она повысила голос:
— Доктор Босворт очень болен. Переутомление может свести его в могилу.
— Ваш отец пригласил меня с собой в «Уайтхолл». Я предполагал, что врач ему разрешил.
— Предполагал! Предполагать — не ваше дело.
Мой голос стал почти неслышным:
— Доктор Босворт говорил, что врач одобряет прогулки.
— Он не желает видеть своего врача — человека, который лечит его тридцать лет. Вы смутьян. Вы вульгарный проходимец. Мистер Норт, для занятий вас нанимала я. Ваши занятия окончены. С этой минуты! С этой минуты! Сколько я вам должна?
— Благодарю вас… Доктор Босворт меня ждет. Я зайду к нему в кабинет попрощаться.
— Я запрещаю — ни шагу дальше.
У меня наготове был еще один прием. Теперь я повысил голос:
— Миссис Босворт, вы очень бледны. Вам дурно! Подать вам воды?
— Мне нисколько не дурно. Извольте говорить тише.
Я заметался и закричал:
— Мистер Виллис! Мистер Виллис! Есть тут кто-нибудь? Миссис Тэрнер! Сестра!
— Прекратите эту чепуху. Мне нисколько не дурно.
Я побежал через холл, продолжая кричать:
— Нюхательные соли! Помогите! Асафетиду!
Я опрокинул стол. Появилась Персис. Появилась миссис Тэрнер. Появился Виллис. Из кухни выбежали служанки.
