– Настя, – Титов видимо обратил внимания на мой тон, потому как оторвал взгляд от Клубнички и перевел его на меня, – за сегодня вы не переживайте. Вы все правильно сделали. Но поверьте, моя мать самое безобидное, что могло произойти с вами.
Я непонимающе уставилась на него.
Что он имеет ввиду? А что со мной вообще могло произойти? Когда я с Клубничкой жила в квартире, единственное кого я боялась так это полицию и самого Титова. И сейчас мне было странно слышать, что есть кто-то еще, кто может мне навредить.
– Вы что-то от меня утаиваете, Богдан Дмитриевич? – вкрадчиво спросила мужчину. – Или запугиваете? Или вы это делаете специально. Хотите чтобы я испугалась и передумала идти в няни к Клубничке?
– К кому? – вскинул удивленно бровь мужчина.
– Простите к Веронике, – смущенно тереблю в пальцах рукава от толстовки.
В порыве чувств я совсем забылась и выдала ему то интимное, что связывало только меня с ребенком.
– Впредь, – строго проговорил Титов. – попрошу моей дочери не давать никаких кличек и прозвищ. Вы сейчас поступаете крайне не профессионально, – делает замечание Богдан и встав с кровати, идет на меня.
– Я все поняла, – пискнула, когда Титов оказывается в шаге от меня нависая надо мной как скала.
– Насчет того, о чем я сказал выше. То я не преувеличиваю. Вы знаете кто я? – еще вопрос на который я не знала ответа.
Но все же лихорадочно попыталась в памяти откопать хоть что-то, что могло быть как-то связано с фамилией Титов. Однако сколько не пыталась на ум ничего не приходило.
Хотя нет: как-то раз я все таки имела честь попасть на благотворительный вечер, где некто Титов энд Никольский, точное название организации не запомнила, но вот почему-то сейчас это всплыло в памяти, пожертвовали кругленькую сумму на восстановление одного из детских домов в подмосковье.
А еще я слышала, про некую Титову, которая вкладывала немалые суммы в приюты для животных. А вспомнила потому что Милена Радионовна, чихвостила эту дамочку на чем свет стоит. Сетуя на то, что лучше бы все в детские дома отдала. А кошки и собаки мол звери. Они и на улице жить могут.
Я тогда только кивала на ее высказывания. Мне было как не до светских разборок и обсуждения финансовых вложений той или иной богачки.
– Нет, я не знаю, – пожала плечами.
Да и зачем я буду выдавать какие -то свои предположения Богдану. Ему это не к чему. Если посчитает нужным, то сам объясниться.
– Ну, это возможно и к лучшему, – внезапно голос Титова смягчился и он отступил на шаг, давая мне больше пространства. – И не выдумывайте больше того, чем есть на самом деле. Я должен вам доверять. И этого достаточно, – я открыла было рот, чтобы возмутиться; ведь это он посеял зерно сомнения во мне, но никак ни я, но Богдан покачал головой, – запомните Настя одну истину: клиент всегда прав. И это не я к вам пришел просить о помощи взять меня на работу, а вы ко мне. Так что будьте так любезны играть по моим правилам.
Я стояла онемевшая от наглости этого … высокомерного индюка. Что он несет… проститите?! Мы что в каменном веке? Или я иду в дом к боярам? Да, я готова на все ради того, чтобы быть рядом с Клубничкой, но “играть по моим правилам” – это перебор.
– Я прочту контракт, – задыхаясь возмущением ответила Титову и резко развернувшись к нему спиной, иду за стол на котором лежат бумаги, – сейчас посмотрим, что у вас тут за правила, – буркнула под нос и открыла первый лист договора.
Читаю внимательно, чуть ли не по два раза каждое предложение, но подвоха не вижу, хотя что-то мне подсказывает, что он обязательно есть.
ТОлько сейчас замечаю, что Богдан выглядит так, как будто свинью мне хочет подложить и при этом надеется, что я ее не замечу.
Переворачиваю лист…
Ха! Бинго! И нет, уж этого не заметить я точно не смогу.
Стандартный набор обязательств для няни на первой странице; я такие подписывала, и не раз; и индивидуальный поход от Титова Богдана Дмитриевича, на втором листе. Крупным шрифтом. Скорее всего шестнадцатым было указано всего три пункта, которые перекрывали все прочие на раз два.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На рабочем месте не дозволяется никаких фривольностей Работником в отношении противоположного пола (то есть отношения под запретом).
В рабочее время не допускается никакой самодеятельности: все решается только через Работодателя и никак иначе.
В голове щелкнула лишь одно, что он включил этот пункт до того, как у нас с его матерью произошло недопонимание, а это могло значить только одно, он заведомо был недоволен мной. Так… прежде чем перейду к третьему пункту нужно задать вопросы по первым двум непосредственно Работодателю и кое-что разъяснить.
– Извините, Богдан Дмитриевич. У меня к вам вопрос, – прокашлявшись обращаюсь к Титову.
– Я слушаю, – Титов даже не поднял на меня взгляда.
– Вот первый пункт на второй странице, тот что большим шрифтом, мне не совсем понятен. Что значит фривольность? – снова прокашлявшись прочищая горло.
– Ну, а что непонятного? – Титов все таки соблаговолил посмотреть на меня. – Я хочу, чтобы устраиваясь на работу ко мне вы четко понимали и соблюдали правила. Никаких отношений пока вы находитесь в моем доме. Я хочу чтобы вы заботились о Веронике, а не крутили любовь с моим водителем или садовником.
– Вы сума сошли? – не удержавшись зашипела на него. – Да у меня и мысли такой не было. Я же не какая-то там школота, которая только пришла в эту профессию и ничего не соображает. У меня есть опыт и свои принципы…
– ТОгда чего вы так возмущаетесь Настя? – приподнял бровь Титов. – Раз вы так в себе уверены, то просто подпишите и все, – пожал он плечами.
– Я подпишу не волнуйтесь, – процедила сквозь зубы, – но я хочу вам напомнить, что моя личная жизнь останется при мне.
– Я не против, – согласился со мной Титов.
Вот так-то, – хмыкнула про себя, – а то раскомандовался.
Да, я конечно же хочу проводить с Вероникой все 24/7, но это не значит, что у меня не будет своих потребностей. Да и обязательства у меня есть перед другими людьми. Мне бы еще хотелось съездить в детдом. Навестить Лизу. Мое сердце успокоилось немного. Ситуация с удочерением улеглась в голове. И я все же решила, что еще раз попытаю счастье и подам документы. А вдруг у меня в этот раз получится!?
– А третий пункт вас устраивает? – неожиданно вырвал меня из мыслей Титов.
Я не отвечая ему уткнулась взглядом в лист.
Пока Работник будет исполнять свои обязательства по выше указанным пунктам, он обязуется проживать на территории Работодателя, без права выезда за пределы территории. Исключение: договоренность с Работодателем.
Я еще несколько раз перечитываю эти три пункта. Понимаю, что загвоздка именно в них и иду перечитывать снова то, что было написано на первой странице.
– Настя, если у вас есть вопросы или вас что-то смущает, вы не стесняйтесь обращайтесь. Я все поясню, – снова перебивая мои мысли и сомнения влезает Титов.
– Когда мне будет нужна помощь я вам скажу, – пробормотала под нос.
Мелкий шрифт, который так многие Работодатели любят, здесь тоже имеется, но там ничего криминального написано не было.
Я все пыталась найти, а что же будет, если я нарушу свои обязательства, не исполню перед Работодателем свои долг, какое последует наказание? Про это не было не сказано ни слова.
– У меня все таки возник вопрос, Богдан Дмитриевич, – поворачиваюсь к Титову всем корпусом и смотрю ему в глаза, – то что вы меня хотите запереть в своем доме, это я прекрасно поняла. То есть мне автоматически будет запрещено заниматься благотворительностью? Вы хоть понимаете, что у меня есть обязательства…?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Настя, если вы читали внимательно, – перебивает меня Титов, – то там все разъяснено, вы согласовываете со мной дату своего выезда. Я вам даю добро и вы вольны в этот день заниматься своей благотворительностью.
