― Не думаю. Он ушел раньше, а о том, что случилось, мы узнали одними из самых первых. Я отправлю ему послание в порт Анд, полагаю, он отправился туда. Вряд ли он вернется, но он должен знать, что Хольса больше нет, ― проговорила я, зайдя дом.
По деревянной лестнице мы поднялись на второй этаж небольшого дома. Там располагалась гостиная. Войдя в комнату, я увидела небольшую толпу людей, среди них был Дармуро. Он стоял, облокотившись о стену, и хмурил брови, глядя в пол. Вот прошла Рульмина, ее глаза были заплаканными. Она была очень близка с Сольтой и тоже любила Хольса. Эсра Ксана вытирала платком слезы, скопившиеся в уголке глаз. На ее круглом румяном лице не было привычной улыбки. Эср Тотвик сидел в углу и с грустью смотрел в окно. Скорее всего, происходящее напомнило ему те страшные события из жизни, когда он дважды получил известия о смерти сыновей. У дальней стены стоял эср Витг. Взгляд его сине-зеленых глаз встретился с моим, и он едва заметно кивнул. Возможно, Тэктос действительно решил проблему. Ничтожная расплата за то, что он натворил!
Я окинула взглядом просторную гостиную: все те же светло-коричневые стены с детскими рисунками Сольты, деревянный пол с мягким ковром, шкаф с книгами и инструментами Хольса, камин, мягкая большая софа синего цвета, стол и стулья — все как я помнила с моего последнего визита, но что-то было не так. Я стала оглядывать каждый угол, в надежде обнаружить причину своей растерянности, но ничего так и не нашла.
Мой взгляд переместился в соседнюю комнату, дверь которой была раскрыта — рабочий кабинет Хольса. Мой друг трудился над украшениями даже дома. Там, в темном углу на тахте, сидели Паулита и Сольта, взявшись за руки. Мое сердце болезненно сжалось. На девушках не было лица, они неподвижно смотрели в одну точку.
Сольта сидела с распущенными золотистыми кудрями, которые были сильно спутаны. Она не издавала ни звука, но из ее карих глаз текли слезы. Пухлые губы были бледными и сливались с цветом лица. Единственные движения, которые она совершала — это периодически шмыгала носом и вытирала его ладошкой. Видимо, вчера она наплакалась, и сил на большее пока не было.
Светло-рыжая волнистая копна Паулиты, которая раньше всегда мягко струилась по ее плечам, теперь была собрана в низкий пучок на затылке. Ее волосы потеряли свой ослепительный блеск, челка больше не падала на каштановые брови, а была прилизана по бокам. Ярко-голубые глаза были потухшими и воспаленными. Веснушки стали еще более заметными на курносом бледном лице, маленькие аккуратные губы были поджаты. За сутки она стала казаться еще худее и меньше, чем есть на самом деле. Из хрупкой и милой женщины, она превратилась сломанную, измученную и болезненно худую девочку. Я не могла представить, что она сейчас чувствует. Хольс был моим другом, братом, моим солнцем во тьме, но Паулите он был супругом, опорой, защитой и отцом ее будущего ребенка.
Мы с Иби за пару шагов преодолели расстояние между нами, и опустились на колени перед девушками. Я взяла за руку Сольту, а сестра Паулиту. Они неторопливо переместили взгляд на нас. В их глазах невозможно было ничего прочесть. Пустота. Она смотрели так, словно не понимали, кто к ним подошел и зачем. Мне показалось, что Паулита и Сольта оставили свои тела здесь, а сами отправились за Хольсом.
Я мягко прижала свои ладони к щекам девочки.
― Сольта, милая. Ты узнаешь меня? ― ее пустой взгляд меня напугал, поэтому я не смогла придумать ничего умнее.
― Паулита, пожалуйста, скажи что-нибудь, ― взмолилась Иби.
― Они молчат со вчерашней ночи. Ни на кого не смотрят, никого не видят, ничего не едят и не пьют, ― за спинами послышался голос эсры Ксаны. ― Я уже много раз к ним подходила. Они как будто оцепенели, словно вместе с ним ушли и они.
― Нет, нет, ― запротестовала я. ― Их нужно привести в чувство! Паулита беременна, а Сольта еще ребенок!
Когда супруга Хольса услышала мои слова, она освободила свою руку от хватки Иби и приложила ее к животу. Моргнув, она уже осознаннее посмотрела на мою сестру, а затем и на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
― Иби, Ламара, ― прошептала она.
Ее глаза наполнились слезами, и она кинулась на шею моей сестре, пытаясь рукой коснуться и меня. Сольта почувствовав какое-то движение, вышла из транса. Она посмотрела на меня, перевела взгляд на Паулиту, которая рыдала на плече моей сестры, и кинулась к нам.
Обнявшись вчетвером, мы делали все возможное, чтобы унять нашу боль. Девочки плакали, но я не позволяла себе рыдать. Я из последних сил сдерживала слезы, но они предательски текли из моих глаз. Я перевела взгляд на свой браслет, и напомнила себе, что я предамся самозабвенной тоске и печали только, когда отомщу за смерть друга.
Мне показалось, что прошло много часов, прежде чем Иби, Паулита и Сольта смогли обуздать свою печаль и немного успокоиться. Горожане приходили и уходили, желая принести свои соболезнования. Заметив эсра Витга, я подошла к нему.
― Добрый день, если можно так сказать.
― Здравствуйте, эсра Ламара, ― безэмоционально ответил мне Стражник, словно вчера у нас и не было никакой проблемы, и я на него не нападала. ― Чем могу помочь?
Я демонстративно выгнула бровь.
― Найти убийцу.
― Я и мои воины занимаемся этим со вчерашней ночи.
― И? Есть успехи?
― Как видите, пока, нет.
― Потому что вы ищите его в пределах города, а он, скорее всего, уже ушел!
Витг внимательно посмотрел на меня.
― Вам что-то известно?
Я хмыкнула.
― Эср Витг, моего лучшего друга кто-то зверски убил. Как вы думаете, будь мне что-то известно, я бы осталась тут, или уже бы снимала куски кожи с той мрази, которая это совершила?
― Полагаю, что второе, ― ответил мужчина. ― Но вы должны понимать, что самосуд в нашем мире является вне закона.
― Как и убийство, но кого это волнует, правда? ― ухмыльнувшись, парировала я.
Мне ничего не стоило назвать роковое имя главному Стражнику и просто наблюдать за всем со стороны и ожидать справедливости, но не это было мне нужно. Я хотела отмщения. Тем более, в отношении Тэктоса ожидать справедливости не стоило. Слишком уж влиятельная тварь.
― Нам пора домой, ― послышался голос Иби. ― Я сказала Паулите, что бы в случае необходимости обращалась к нам.
― Правильно, она должна знать, что не одна.
Только договорив эту фразу, передо мной возникла Паулита.
― Ламара, спасибо, что пришли.
― По-другому не могло и быть, ― ответила я ей, положив ладонь на плечо. Девушке пришлось поднять голову, чтобы посмотреть мне в глаза. ― Я искренне сочувствую твоей утрате, я скорблю вместе с тобой.
― Знаю, Ламара, а я соболезную твоей потере. Он многое для тебя значил.
― Для всех нас, ― поправила я. Обняв Паулиту, я ей прошептала на ухо: ― Он всегда будет рядом с тобой. Береги себя, ведь теперь ты не одна, ― я положила свою ладонь на ее еще плоский живот.
Девушка кивнула, смахнув очередные слезы.
― Похороны будут сегодня в полночь.
― Мы обязательно придем, ― пообещала я.
Мы тихо попрощались со всеми, и вышли на улицу. Пройдя два шага, я обернулась и посмотрела на дом. Теперь я поняла, что в нем изменилось. Несмотря на свою внешнюю красоту и ухоженность, без Хольса это жилье потеряло все очарование и теплоту. Весь уют, радость и счастье ушли отсюда вместе с хозяином. Теперь это был простой дом, такой же, как и тысячи других в Батигаре.
В полной тишине мы дошли с Иби до дома. Около наших ворот стояла незнакомая лошадь, запряженная торговой повозкой. Аспис, Фокс и Мирана приехали.
К нам навстречу вышла тетя.
― Как Паулита и Сольта? Им нужна помощь?
― Обе разбиты, ― ответила моя сестра. ― Еле вывели их из ступора. Пока ничего им не нужно, но я сказала им, чтобы они обращались к нам в любое время.
― Правильно. Похороны когда?
― Сегодня в полночь.
― Хорошо. Проходите в дом, мы ждем только вас. Предстоит долгий и трудный разговор, ― тетя развернулась и ушла вперед.
