Жизнь Пирра подтверждает, что подобное мнение о его характере верно. Мы видим, как Пирр постоянно бросается из одной страны в другую, повсюду, будучи, несомненно, блестящим полководцем, одерживая великие победы. Его талант и неукротимая энергия проявляются во всем: в организации армий, в военных маршах и расположении лагерей, в построении войск на полях сражений и — особенно — во время самих сражений. Но когда бой оканчивался, победа была одержана и сложившаяся ситуация требовала серьезного продумывания дальнейших действий, Пирру всегда не хватало силы характера и здравомыслия. Перспектива новых сражений мешала ему закреплять достигнутые успехи. Так он и метался из Македонии в Италию, из Италии на Сицилию, с Сицилии обратно в Италию, из Италии снова в Македонию, постоянно затевая новые походы и ни один из них не доводя до полного завершения.
Его намерение вновь вторгнуться в Македонию по возвращении в Эпир из Италии явно было подсказано лишь случайным стечением обстоятельств: власть в стране неустойчива, положение Антигона весьма шатко. Затевая этот новый поход, Пирр поначалу не собирался завоевывать Македонию; он желал лишь разбойничать, воспользовавшись беззащитностью страны. Нашлось и прекрасное оправдание планируемых набегов, ведь Антигон был его врагом. Как мы уже упоминали, Птолемей Керавн заключил с Пирром союз и снабдил его войсками для итальянского похода, но в критический момент отказался откликнуться на призыв о помощи. По мнению Пирра, этого было достаточно для того, чтобы осуществить грабительский поход в Македонию.
Однако имелось и еще одно оправдание этой затеи. Хотя Пирр был вынужден покинуть Италию, он вернулся не один, а во главе большой армии, состоявшей из тысяч воинов, которых надо было кормить и платить жалованье. Все ресурсы его собственного царства были исчерпаны, растрачены на итальянский поход, и возникла необходимость участия — так думал Пирр — в какой-нибудь войне, что и принесло бы средства на содержание армии. Таким образом возникли предпосылки грабительских набегов на Македонию.
Перед началом этой военной кампании Пирр задумал заручиться помощью галлов. Галльские племена были разъединены, и некоторые уже служили Антигону, воспользовавшемуся их разобщенностью. То, с кем воевать, галлы обычно решали в зависимости от желания своих лидеров, и часть их охотно присоединилась к Пирру. Вот так обстояли дела к тому моменту, когда Пирр завершил приготовления к походу и пересек границу Македонии.
Как и всегда, в начале экспедиции Пирру необычайно везло. Он захватил несколько городов и вскоре стал подумывать о большем, чем просто грабежи приграничных районов. У него зародилась мысль, а нельзя ли полностью разбить Антигона и присоединить к своим владениям всю Македонию. По прошлым военным кампаниям его хорошо знали в Македонии: и в народе, и в армии. В период своего македонского правления он был всеобщим любимцем. Народ восхищался его воинскими талантами и сравнивал его с Александром Великим, находя большое сходство в их внешности и манерах, в солдатской простоте привычек и щедрости. И теперь Пирр обнаружил, что отношение македонян к нему столь же доброжелательно. Несколько городских гарнизонов встали под его знамена, а посланные к границе войска Антигона, вместо того чтобы вступать в бой, целиком перешли на его сторону. Иначе говоря, совершенно неожиданно для самого Пирра его грабительский рейд приобретал характер упорядоченной военной кампании. И вскоре стало совершенно ясно, что для полного завоевания страны требуется всего одна встреча с Антигоном в решающей битве и одна-единственная победа.
Пирр углублялся в Македонию, наращивая и концентрируя свои силы. Антигон отступал, видимо, в надежде закрепиться на более выгодных для себя позициях. Традиционная энергичность Пирра вскоре дала ощутимые результаты. В одном узком горном ущелье Пирр зашел в тыл армии Антигона. Здесь необходимо сделать следующее пояснение: узким называет это ущелье древний историк, однако, судя по количеству участников сражения, названному тем же автором, плоское пространство на дне ущелья должно было быть достаточно широким.
Костяк войск Антигона составляла фаланга. Македонская фаланга считается одним из самых поразительных военных достижений древности. Создание ее приписывается Филиппу, отцу Александра Великого, хотя вполне возможно, что Филипп лишь усовершенствовал, а также широко применял уже существовавший боевой порядок. Итак, каждая фаланга состояла примерно из 4 тысяч воинов, построенных плотными рядами. Рядов было 16, и в каждом — 256 человек. Каждый воин имел большой щит и, на крайний случай, короткий меч. Однако главной особенностью вооружения и одним из принципиальных преимуществ фаланги как боевой единицы были копья невероятной длины: обычно 21, а иногда и 24 фута{4}. Копья были тонкими, но крепкими, а их наконечники — стальными. Причем предназначались они не для метания. Их крепко держали в руках, направив на врага. Воины в рядах стояли так близко друг к другу, а копья были такими длинными, что их острия вплоть до пятого ряда выступали на разное расстояние перед воинами первого ряда. Воины из более дальних рядов клали свои копья на плечи тех, кто стоял перед ними, чтобы в любую минуту нацелить их на врага.
Большие щиты касались друг друга, и, кроме острых наконечников копий, воины были защищены непроницаемой стеной из щитов. Таким образом, фаланга, медленно двигаясь по равнине, была подобна огромному, покрытому чешуей и ощерившемуся стальными остриями, похожему на дикообраза чудовищу, к которому невозможно было подступиться и которого невозможно было ранить. Дротики, стрелы, копья и все другие метательные снаряды были одинаково неэффективны, и никто не мог приблизиться к столь прекрасно защищенным воинам, чтобы пустить в ход меч. Даже конница оказалась совершенно беспомощной перед фалангой. Никакая самая яростная атака не могла, разбить эти колючие ряды. И лошади, и всадники просто насаживались на бесчисленные острые копья.
Чтобы выстроить фалангу и успешно в ней маневрировать, от офицеров и от простых воинов требовалась специальная подготовка, в македонской армии подобное мастерство было доведено до высочайшего уровня. Чужеземных союзников, служивших под началом македонских полководцев, в фаланги обычно не строили, а просто разрешали сражаться в привычной им манере под командованием собственных офицеров. Соответственно, отступавшая под натиском Пирра армия Антигона состояла из двух частей: фаланги в авангарде и больших отрядов галлов, вооруженных и построенных в соответствий с собственными традициями, в арьергарде. Разумеется, Пирр решил начать атаку с галлов, заполонивших все ущелье (или горную долину, как мы уже отмечали). Македоняне не могли помочь союзникам, поскольку места для фаланги там явно не хватало.
Кроме фаланги и галльских отрядов, в армии Антигона был и отряд боевых слонов, по-видимому расположенный между фалангой и галлами. В такой ситуации, атакуя противника с тыла, Пирр столкнулся сначала с галлами, затем со слонами и, в конце концов, с самой грозной силой — фалангой.
Хотя галлы оказали решительное сопротивление яростной атаке Пирра, вскоре они были подавлены и почти все уничтожены. Наступила очередь слонов. Разгоряченные первой победой, воины Пирра столь успешно окружили слонов, что погонщики и стрелки поняли всю тщетность сопротивления и сдались без боя. Осталась фаланга, сомкнувшая ряды и приготовившаяся к обороне. Пирр выстроил свое войско перед длинными рядами копий и позволил себе передышку. Ощетинившееся сталью чудовище стояло неподвижно, не проявляя ни малейшего желания двинуться на врага, и явно ждало атаки. Пирр выехал на коне из рядов своих воинов и окинул горящим взором застывших македонян. Он узнал некоторых офицеров, когда-то служивших с ним в Македонии, и приветствовал их, выкликая по именам. Они были польщены тем, что их помнит и узнает столь прославленный полководец. Пирр призвал их бросить Антигона, не имеющего, по его мнению, прав на македонский престол, и перейти на его службу, на службу законному правителю их страны. Офицеры, казалось, слушали его сочувственно и вскоре решили принять его предложение. Вся фаланга перешла на сторону Пирра, а Антигон, лишившийся последней поддержки, бежал с поля боя, спасая свою жизнь, в сопровождении нескольких близких друзей.
Пирр оказался полновластным хозяином Македонского царства, однако Антигон не собирался сдаваться. Он отступил к побережью, где некоторое время ему удавалось удерживать несколько приморских городов, однако царем Македонии он больше не был. Некоторые города в глубине страны пытались восставать против Пирра, но вскоре все сопротивление было подавлено, и в этих завоеванных городах Пирр разместил галльские гарнизоны.
