– То, что вырастили на полях.
– Что? Что конкретно?
Нет у него там никакой еды. Да и какую еду можно тащить так далеко – до самого Эль-Парижа на обычном поезде. Она же испортится. «Бютен» у него там. Может, и на самом деле старается для детей, только не едой он им помогает. Бизнес у них, наверное, семейный.
Старик снова вздохнул, несколько раз дернулся, будто собирался бежать куда-то. Но потом, резко хлопнув себя по коленям, все-таки встал и расстегнул одну из сумок. Купе наполнилось густым запахом костра.
– Держите, – сказал старик, протягивая Джио кусок копченого сала.
– Не нужно. Спасибо, – ответил Джио.
– Берите, берите. Мне, может, и не пригодится.
Джио нахмурился, не понимая старика.
– У меня дочь там. Я даже точно не знаю, где это. Какие-то Сады Хадеха, или что-то вроде того. Я плохо владею амия. Где-то недалеко от Эль-Парижа…
В сумрачном свете Джио заметил, что глаза старика стали блестеть сильнее. Он с трудом сдерживал слезы.
– Перестаньте. Им это нужнее. Вы ведь… Я справлюсь и сам, у вас дочь…
– Я найду ее, – прошептал старик. – Обязательно. Ведь эти самые Сады можно найти? Мне ведь помогут в Эль-Париже?
Он смотрел на Джио невидящим, полным мольбы взглядом, как будто именно от его соседа по купе зависело, помогут в столице несчастному старику или нет. Джио подумал, что шансов у старика немного – не станет никто помогать в Эль-Париже, у всех свои дела.
– Обязательно.
– Увижу ли я её еще? Это ведь не для еды. Это…
Он все-таки не выдержал и тихо, прикусив кулак, зарыдал.
– Вам нужно быть осторожнее в дороге, – сказал Джио и, немного замявшись, приподнялся и пожал старику руку в районе локтя.
– Я знаю. Это же целое состояние. Я и хочу это все продать там. Там, говорят, натуральные продукты дороже стоят. Там их вовсе нет. Все в бетоне…
– Зачем вы туда едете… – Джио запнулся, не зная, как обратиться к старику.
– Меня зовут Тристан.
– Джордано.
Старик часто закивал, словно давно догадывался, как зовут его попутчика.
– Моя дочь… она больна. У неё что-то с кровью. Состояние тяжелое. Она была замужем. Третья жена… Она и сейчас замужем, только муж куда-то пропал. Может, с ним что-то случилось, как думаете, Джордано?
Тристан очень хотел поверить в то, что говорил. Не верил, но очень хотел.
– А остальные его жены? – зачем-то подлил масла в огонь Джио.
Старик пожал плечами и покачал головой. Он не знал. Он вообще ничего не знал, но куда он тогда ехал, откуда ему известно о болезни дочери? Будто прочитав мысли Джио, Тристан начал рассказ:
– Она скрывала от меня. На самом деле у неё это давно. Она не говорила, но я чувствую – не хотела расстраивать старика. А когда стало совсем невмоготу, попросила приехать. А теперь она не отвечает, я звонил несколько раз, но ответа нет. Специально отправлялся в Марсель-нуво, чтобы позвонить ей. У нас ведь сеть не работает как следует, только через спутники «Науком». Но откуда у меня деньги на наукомовскую «балалайку» или коммуникатор?
Джио машинально бросил взгляд на сумки с салом – это богатство легко можно обменять на полсотни наукомовских гаджетов даже в избалованном морепродуктами Марселе-нуво. Что уж тогда говорить об Эль-Париже.
Взгляд попутчика не скрылся от старика.
– Я соврал, – признался он. – Никто не собирал для меня это. Я украл товар у соседа. У него ферма, сегодня он собирался отправлять товар на север. Он не разорится: я взял едва ли пятую часть от того, что было. Но этого должно хватить, чтобы помочь Амели…
Джио кивнул. Он не осуждал Тристана: тот спасал жизнь дочери. Или думал, что спасает. Возможно, его Амели уже нет в живых. Даже – скорее всего. И эти сумки всего лишь попытка исправить то, что исправить уже нельзя.
– Муж Амели исчез полгода назад. Когда стало ясно, что положение тяжелое. И остальные жены тоже. Дочь не рассказывает. Но я думаю, он бросил её в одной из этих государственных клиник. В тех, знаете, в которых остаются…
Плечи Тристана снова сотрясла дрожь беззвучных рыданий.
Джио знал. До Катастрофы государственные клиники были ничем не хуже частных. Местами и лучше. Но после – финансов не хватало, государственное здравоохранение стремительно разваливалось, превращаясь в хосписы, в которых даже не могли обеспечить безболезненную смерть. Частные клиники… Если знаешь, в каком заведении работают настоящие врачи, которые лечат то, что болит, можно считать, что повезло.
– Вы найдете ее. Обязательно, – сказал Джио. Он как будто охрип, горло сдавило болезненным спазмом.
Старик кивнул. Суждено ли ему вообще добраться до Эль-Парижа?
Он хотя бы пытается. Он спасает свою дочь. В отличие от тебя.
Несколько минут тишины и усталость сделали свое дело, и Джио отключился. Его сознание провалилось в черную бездну сна, но темнота не была полной.
Призрачный голубоватый свет лился откуда-то справа. Похоже, там неплотно прикрыли дверь. И свет становился ярче. Из-за приоткрытой двери слышались голоса. Тихие. Люди, которые разговаривали, явно старались не шуметь.
– Кто здесь?! – выкрикнул Джио в темноту, но ему не ответили. Или он молчал?
Джио попытался пройти немного вперед, чтобы приблизиться к двери. Но ничего не получилось: ноги словно бы приросли к полу. Да и пол ли это был? По ногам клубился непроницаемо-черный туман, обволакивающий туфли и медленно подбирающийся к коленям.
– Эй, кто-нибудь! – позвал Джио – Что здесь происходит, чёрт возьми?!
Нельзя сказать, что ему стало страшно. Но как-то не по себе сделалось, неуютно. Очень хотелось выбраться отсюда и, главное, – понять, где он вообще находится.
А где должен?
Непонятное мерное постукивание то появлялось, то снова исчезало. Казалось, что ритмичный звук исходит из самого тумана, а голоса совершенно точно доносились из-за двери.
Джио не мог идти, но дверь как будто стала ближе. И свет разгорался всё ярче, впрочем, не изменяя голубым тонам.
– Я не хочу… Ты не должен… Я никуда не поеду без тебя, – наконец Джио смог разобрать слова. И голос – говорила женщина, явно молодая – показался смутно знакомым.
– Это ненадолго. Я обязательно приеду, как только закончу работу. А сейчас вам нужно уехать, так будет безопасней. И для вас, и для меня. Пойми…
– Ничего я не собираюсь понимать! Я не могу… понимаешь, не могу…
Второй голос Джио тоже слышал раньше. И неоднократно. Что-то неясное, но очень близкое, знакомое скрывалось в его обертонах. И слова… Они уже звучали когда-то. Наверняка этот разговор повторялся. И Джио казалось, что повторяется он тоже не впервые.
– Ты не можешь так поступать. Ты не знаешь, что они затеяли. Что они тебе рассказали? – продолжала упираться женщина.
– Они обещали…
– И ты поверил? Скажи, ты им поверил?
Дверь, окутанная черными клубами мистического тумана, теперь была прямо перед Джио. Достаточно протянуть руку и открыть ее. И черный туман не мешал сделать это. Только отчего-то не хотелось.
Ему страшно? Может быть. Возможно, он боится не тех, кто находится там, откуда льется голубой свет, а чего-то иного. Но чего?
– А ты думаешь, мне легко, – как-то нелогично ответил мужчина. – Ты хоть понимаешь, что все это значит? Для чего они это делают?
– Тогда зачем ты врешь мне? Почему мы не можем просто уехать, почему они не оставят нас в покое?
Голос женщины стал тише, а потом послышались всхлипывания. Она заплакала. Мужичина молчал. И только размеренный стук, наползающий из черноты тумана, разбавлял липкую тишину этого странного места.
Джио схватил круглую, сверкающую бутафорским золотом ручку двери и резко дернул её на себя. Хватит, пора положить конец сомнениям.
– Папочка! – закричал тонкий детский голосок, и голубой свет сделался нестерпимо ярким.
Из глаз Джио потекли слезы. Он ничего не видел, кроме яркой голубой точки, выливающей на него миллиарды люкс светового потока из какой-то невообразимой дали.
Он узнал голос. Этот голос он узнал бы из тысяч, из миллионов. Один на всю Вселенную. Голос Вильгельмины.
Ей всего шесть. Она спала, пока он разговаривал с Джокондой. Пока он пытался уговорить её уехать из этого благополучного ада. А потом она проснулась, и ничего решено не было. Но Джоконда, поддавшись импульсу, уже стояла в прихожей. Она уходила. Точнее – убегала. И Вильгельмина…
– Папочка, а куда мы идем? Еще же темно, там ночь и страшно. Там могут гулять монстры, а я не хочу к ним.
Джио рефлекторно закрыл лицо руками, пытаясь загородиться от слепящего света. Нет, нельзя закрывать глаза, нужно знать, нужно принять решение и что-нибудь сделать.
Только в тот раз ты опоздал.
Сквозь яркий свет он увидел два силуэта, быстро исчезающих в непонятном черном тумане. Вильгельмина, висящая на плече у незнакомого высокого мужчины. Девочка плакала и звала отца.
