— Это ее дед или дед ее деда, или совсем дальний предок. Он остался во Франции после какой–то войны. Ходил по Бордо с ученым медведем.
— Увидишь, там ему будет хорошо. Будем приезжать к нему по воскресеньям, забирать на каникулы. Здесь у него не жизнь.
Услышав, как дыхание перешло в храп, Людо вернулся в свою комнату, немного порисовал на стене, потом забился под одеяло. Я не дурачок… и зовут меня не Лидиот а Людо я умею читать надписи на этикетках и даже немного писать… у меня хорошая память неповторимый кофе импортированный из лучших стран–производителей высшие сорта кофе арабики представляют собой смесь отборных зерен обеспечивающих напитку тонкий и благородный вкус шесть сардин в масле и с анчоусами прием по три капсулы в день перед едой с небольшим количеством воды способствует восстановлению мышечных волокон и благословен Иисус плод чрева твоего в миске смешать муку с остатками сахара добавить яйца вместе с желтками цедру апельсина разведенную в молоке до получения густого теста… когда сильно хочется есть я иду рвать яблоки в саду у соседки… у меня тоже будет ремесло и дом я умею лазить по деревьям и делать рогатки у меня лучше всех отскакивают камешки от воды и я умею дальше всех плевать однажды я сел верхом на корову и она стала брыкаться когда Татав сзади пощекотал ее палкой я умею колоть дрова а Татав не умеет и точить зубья пилы и править косу чтобы резать люцерну но когда она сказала моя мать что я опасен мне больше не разрешают… не хочу говорить о доме… не хочу ехать куда они говорят по ночам… Татав говорит он не виноват что идиот.
Однажды утром пришел ответ от Элен Ракофф:
Центр Сен–Поль, 11 февраля 1961 г.
Дорогой Мишель!
Сегодня, в день Лурдской Богоматери, я получила твое письмо и это большая радость для меня. Я почти что забыла, что у меня есть кузен, живущий так близко от наших мест. Это правда, что в Сен–Поле мы живем в уединении, заточенные в нашем особом мире, мире непорочности и дружбы. В центре живут не, как ты пишешь, «умственно отсталые» — какая чудовищная нелепость! Если Бог сотворил невинных созданий, так это не для того, чтобы мы называли их «умственно отсталыми». Здесь живут, стало быть, дети, независимо от того, каков их возраст. Центр принадлежит им точно так же, как и я принадлежу детям. Дух Святой хранит нас. Можешь ли ты прислать мне медицинскую карточку ребенка, о котором ты мне писал, и связать меня с его семьей? Крещен ли он? Прилагаю формуляр с перечнем необходимых формальностей для поступления в Центр. По–прежнему ли ты сопровождаешь службу на фисгармонии? Мне были бы очень полезны старинные требники или тексты гимнов. Наилучшие пожелания всем вам и мальчику. Да пребудет с вами Господь и святое его покровительство!
Твоя кузина Элен Ракофф
— Посмотри–ка, — сказал Мишо, протягивая письмо жене: — «Да пребудет с вами Господь и святое его покровительство…» Она чертовски изменилась, эта Пупетт. В былые времена, помнится, это была еще та проказница.
Следующей ночью Людо снова услышал разговор:
— Я ему не мать, ведь это был несчастный случай.
— Так это, может, я — мать или Татав? Говорю же, ей надо рассказать.
— Хватит и твоего удостоверения личности, пусть запишут на твою фамилию.
— Но ей нужна еще семейная книжка и медицинская карточка.
— Тогда что же ты не расскажешь ей все, раз уж на то пошло? Расскажи, как трое трахали твою жену!
— Замолчи!
— Всю ночь, слышишь? Трое — всю ночь!
— Замолчи, говорю тебе!
— И расскажи, что и как они со мной вытворяли! И все, что они заставляли меня делать…
Послышался глухой удар и вслед за ним крик. Людо тихонько вернулся в свою комнату.
Рано утром мать позвала его. Она стояла у окна в ночной рубашке. Поджав губы, она соскабливала ногтем старый лак и всматривалась в свои пальцы, как в гадальные карты таро.
— Я хочу есть. Приготовь мне завтрак. Кофе сделай покрепче. Как погода?
— Прохладно, — ответил он наугад.
— Я так и знала.
Людо задумчиво смотрел на мать, на ее распущенные волосы — это роскошное золото, в котором уже виднелись белые прожилки. У нее были мешки под глазами, а на нижней губе — налитая кровью припухлость.
— Что это ты разглядываешь?
— Ничего я не разглядываю.
— Врун, ты смотришь на мой прыщик. Это простуда. Пройдет, как пришло, понял? Ты лучше на себя посмотри со своими ушами! Давай, поторопись!
Мой отец водит машину у него есть пистолет и самолеты он тоже водит… и даже военными кораблями мой отец может управлять и когда он просит меня помочь тогда я правлю но я управляю не так хорошо как он… «Флориду» мой отец не хочет… я видел самолеты по телевизору это он ими управляет… мать кстати прекрасно знает что это он… Татав говорит что самолет будет побольше чем трактор и даже чем комбайн… я не знаю где мой отец… да нет же я прекрасно знаю… ему некогда останавливаться но когда–нибудь он все–таки остановится и я буду делать то же что и он.
Принеся завтрак, он застал мать, простертую на кровати. Измод подушки выглядывало горлышко бутылки.
— Присядь. Мне нужно тебе кое–что сказать. Знаешь, это для твоего же блага. Мы не часто с тобой разговариваем, но я тут ни при чем. В конце концов… ты имеешь право знать правду. Вот. Начинать надо с начала. Когда мне было четыре года, я пела на радиоконкурсе в Икеме. Это к делу не относится, но все равно важно. Я даже выиграла самокат… Однажды Нанетт повезла меня в Бордо в кино. Помнишь Нанетт? Ее уже нет. Весь фильм я проспала, а в антракте ела мороженое в вафельном рожке… Мне никогда не хотелось идти с отцом на рыбалку. Мне это было скучно, о вкусах не спорят… С Мари–Жо мы играли в маркиз… Когда мне было десять лет, вишневое дерево треснуло от мороза и чуть не погибло. Отец заделал трещину цементом, но мне с тех пор никогда не хотелось вишен. Мне казалось, что они отдают цементом. Как твой кофе. Слышишь?.. От твоего кофе несет цементом! Я больше не люблю кофе. Ты специально плохо его завариваешь. Ты нарочно грубишь и кладешь мало масла на хлеб! И к тому же ты не слушаешь, когда с тобой разговаривают. Ты черствый, Людо, ты просто бессердечный, вот и все, и ты будешь рад, когда сведешь меня в могилу!
*
Бюиссоне, 23 февраля 1961 г.
Дорогая Пупетт!
Будет лучше, если ты узнаешь все. Николь, то есть моя жена, будучи совсем молоденькой девушкой, подверглась, как пишут в газетах, дурному обхождению со стороны группы подонков, и, сама понимаешь, откуда потом взялся парнишка. Его зовут Людовик, но мы зовем его Людо. Странно, это название суденышка, на котором мы катались по морю в тот день, когда с Морисет произошел несчастный случай. Так что отца у него, как понимаешь, нет. Мы его несколько раз возили к докторам, и каждый говорил свое, да такое, что впору из дому бежать. Дело в том, что он все время молчит. Никто не знает, что происходит в его черепушке, но он славный малый. Только для Николь нет никакой жизни. Ее мучают воспоминания. Так, ладно, заранее высылаю тебе чек. было бы хорошо, если бы ты могла мне сказать, когда можно отправить к тебе Людо. Николь и я обнимаем тебя.
Твой кузен Мишо
Элен Ракофф ответила не мешкая.
Сен–Поль, 27 февраля 1961 г.
Дорогие Николь и Мишо!
День святой Онорины — день всеобщей радости. Небо над Сен–Полем сегодня голубое. Господь наш дарует детям этот прекрасный день. Мы хотели бы разделить его с вами. Я уже объявила детям о скором приезде новичка. Я попросила их помолиться о том, чтобы он поскорее оказался среди нас. Мне уже не терпится встретиться с Людо. Мы обойдемся без медицинской справки, вот и все. Врачи не всегда оказываются прозорливыми в вопросах невинности души, и здесь я больше полагаюсь на свое собственное суждение, нежели на их мнение.
Кроме того, в Сен–Поле есть превосходный психиатр, который приезжает в Центр каждый месяц, и он расскажет без утайки о состоянии Людо. И мы увидим, уготовил ли его Господь для жизни в обществе или его подлинное место в будущем — среди нас. Невинность души, впрочем, является даром, которому так называемые «нормальные» люди могли бы не без основания позавидовать. Что касается даты прибытия Людо, то будет лучше, если вы сами ее определите. Наиболее подходящим временем будет конец марта, так как сейчас многие дети разъехались на каникулы по семьям. Мне хотелось бы, чтобы они все были здесь и могли встретить своего нового брата. Да пребудет с вами Господь и его святое покровительство!
Ваша кузина и друг Элен Ракофф
P.S. Спасибо за чек.
*
Отъезд его личного козла отпущения не оставлял Татава равнодушным, однако от него скрывали правду. Переписку с Элен Ракофф держали под замком. Старались не упоминать о психиатрическом заведении, в которое Николь решила отправить своего сына. По воскресеньям за обедом речь порой заходила об интернате. Обычном интернате, как все другие. Людо там будет лучше. Он получит образование, станет дисциплинированным, приобретет друзей. А по воскресеньям, ну, правда, может, не сразу, будет приезжать домой. Или его будут навещать в интернате, а, Людо? Опустив голову, тот хранил беспокойное молчание. Татав обещал что мы ночью сходим в порт и поднимемся на стоящие у причта рыбацкие лодки это все совершенно черные суда… какой был ветер и как все трещало… Татав поднялся на большую лодку и отвязал канаты спереди и на корме и сказал мне смотри это Людовик он самый длинный во всем порту смотри хорошенько Людо он как ты отправляется в путь и сидя на краю причала Татав толкнул лодку обеими ногами… я тоже толкнул обеими ногами ветер надул парус и лодка отчалит было слышно как она ударилась о другую лодку и пропала в ночи… сегодня утром жандармы спрашивали не Татав ли отвязывал лодки ночью а Татав ответил может это Людо тогда Николь сказала не беспокойтесь он уезжает в желтый дом значит у меня будет дом.
