сил, вернулась в гостиницу я в семь вечера. Мерзкого типа видно не было, его комната была закрыта. Что-то мне подсказывало, что надо незаметно и быстро лечь спать. В специальной комнате я умылась, почистила зубы и, вернувшись в свою комнату, выключила свет и легла. От напряжения прошедшего дня, меня всю трясло, и я не сразу уснула. Но я лежала очень тихо. Потом (в 12 ночи) услышала шаги и поворачивающийся ключ в соседней комнате. И — уже минут через 10 — тот же ключ вставлялся в замочную скважину моей двери. Я замерла. Свой ключ изнутри я не стала оставлять. Моя интуиция с самого начала подсказывала мне создать иллюзию моего отсутствия. Его ключ в мою дверь, к счастью, не вставлялся. Он несколько раз потряс дверь. Отошел. Возвращался еще два раза — потом все стихло. Я так и не заснула (моя обычная ситуация). Боялась поворачиваться — кровать предательски скрипела. Но рядом с подушкой положила свой перочинный ножик, с которым всегда отправлялась на прогулки по степям и рощам (кто-нибудь скажет: «Ну, и как он может спасти?» — именно такой вопрос мне когда-то задал и декан мехфака Валерий Иванович — на что я улыбнулась и ответила: «Конечно, махать ножичком глупо. А вот — нежно обнять и — вонзить в шею отморозка — самое то!». Валерий Иванович сначала оторопел, потом улыбнулся и сказал: «Здорово!»). Утром я встала в 9 часов. Ушла умываться. А когда вернулась, увидела резко открытую дверь и его в проеме, практически «с отвисшей челюстью»: «А Вы чё — ночевали здесь?». Я быстро нырнула к себе (все у меня уже было собрано) и немедленно покинула зону опасности.
Ещё один забавный случай произошел со мной в поезде в сентябре 2003 года, когда я ехала впервые в Самару со своей диссертацией. В купе нас было только двое. Рядом со мной всю ночь лежал очень хмурый моего возраста мужчина, который умудрился не сказать мне ни слова! Я была напряжена. Не сомкнула глаз! Утром отправилась умыться и сделала свой обычный макияж. Когда вошла в купе, он, увидев меня, вдруг вскочил и заговорил: «Как Вас зовут? Куда Вы едете? Вы в Самаре в первый раз? Я Вам её покажу! Можно я буду Вас сопровождать?». Когда мы вышли на перрон, он в буквальном смысле стал меня преследовать — сказал, где находятся телефоны-автоматы (мне нужно было позвонить) и со мной спустился вниз и, как я поняла, не собирался меня терять. Но я чуть ли не милицией ему пригрозила (так хотелось сказать ехидно — раньше нужно было думать! — но не сказала, потому что это прозвучало бы как приглашение). Причину такой метаморфозы в восприятии я знала: вечером он меня не увидел (один мой знакомый художник часто повторял: «Тебя нужно увидеть!»), а утром после нанесенного макияжа — вдруг разглядел! Так что вечером моя неброская внешность спасла мне, наверное, жизнь!
Таким образом, в моей жизни таких встреч с неадекватными типами хватало. Хорошо, что все закончилось более или мене благополучно.
Я вынесла один серьезный урок — мы особенно в опасности, когда находимся на чужой территории. Никогда не надо думать, что «здесь никого нет». Очень хорошо это показано в фильме «Дельта». Но бывают и неожиданные ситуации (как в четвертом эпизоде) — вроде бы и на своей территории (какая может быть опасность около института, где ты работаешь и многие тебя знают?) среди большого количества людей? Но, нет — может.
Но самая важная сторона этого вопроса — психопаты вокруг нас. Написано уже достаточно много книг, серьезных исследований. Лучшие, на мой взгляд, книги: Кент. А.Кил. «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния» (2015) и особенно: Марта Стаут «Социопат по соседству. Как распознать и противостоять» (2018). Но совсем недавно вышла и далеко неоднозначная книга: Кевин Даттон «Мудрость психопатов» (2022) — с дотошным психологическим анализом психопатии. Очень интересны, на мой взгляд, и книга шведского психолога Томаса Эриксона «Кругом одни психопаты» (2021) и особенно «Скрытые манипуляции для управления твоей жизнью: газлайтинг» Стерн Робин (2022). Феномен «газлайтинг» появился относительно недавно после забытого фильма «Газовый свет» (1944) и означает именно психологические манипуляции газлайтера с сознанием другого, доводя его до сумасшествия.
То, о чем рассказала я в этом эссе, — случайные встречи. Одних избежать можно было бы, другие — сложнее. Но, в целом, наша доверчивость или наша безрассудность (или даже тупость) являются нами же расставленные для самих себя ловушки, в которые мы легко можем попасть — часто это приводит к непоправимым трагедиям. Поэтому я намеренно очень захотела рассказать об этом более детально, погрузившись очень глубоко в психологию ошибок (См. мое эссе «Жизнь — как пунктир: психология ошибок»). Правда, одному моему знакомому такая рефлексия решительно не понравилась, и он прислал мне по электронке престранное рассуждение о том, что ошибок в жизни нет, а есть … только карма. Но тогда я хочу спросить: «А зачем нам дан, вообще, интеллект?». Прав был Владимир Соловьев: «С рассудком чувство даже не боролось! Рассудок промолчал, как идиот!».
В эссе «Наши путешествия на машине» я расскажу про эпизоды, где мы с мужем были конструктивно осторожны (и — избежали ошибок), а где — нет (но всё, к счастью, обошлось!).
7. СТРАСТЬ К ВОДЕ: МОИ ЗАПЛЫВЫ
Все четыре стихии (землю, воздух, огонь и воду) я люблю. Но, если земля и воздух с нами всегда, огонь и вода — реже. Огонь мы ощущаем, в основном, визуально и в небольшой степени — тактильно: тепло (поэтому я предпочитаю газовую, а не электрическую плиту). На воду смотреть я люблю, но ощущать ее — в гораздо большей степени. Именно поэтому я люблю быть в воде, а не на воде. Именно поэтому я не люблю никакие плавсредства (лодки, катамараны, байдарки, корабли и прочее). Ни на какую яхту меня не заманить. Во-первых, качает. Во-вторых, огромные зеркальные водные просторы неприятны для глаз. К тому же довольно однообразный пейзаж (по сравнению с пейзажами из окна машины). Играет разными красками только небо (но небо — везде, нет необходимости куда-то на чем-то уплывать).
Только в воде (а не на воде) я испытываю наслаждение от кинестетических ощущений. И — как ни странно — только в воде (а не на воде) я всегда чувствую себя уверенно. Да, безусловно (врать не хочу) бывало и тревожно, и откровенно страшно, но я никогда — никогда! — не
