Капитан хмыкнул.
- Во-вторых, - загнулся ещё один палец, - я сказал Рейдону, что покончил с Беруном и помогу отыскать артефакт, чтобы мы могли уничтожить его. Это были не пустые слова. Ну, не совсем пустые. Не хочу увидеть, как из моря Павших Звёзд восстанут чудовища. Да и какой разумный капер хочет?
- Последнее и самое важное, - третий палец. - Как насчёт моих собственных нужд? Я начинаю волноваться, несмотря на собственные россказни о моём жутком происхождении. Заполучив артефакт, я могу узнать правду о моём... состоянии. С каждым годом изменения становятся всё хуже.
Капитан закатал рукав, обнажив левое запястье. Половина кожи облезла, обнажая сверкающую зелёную чешую, похожую на рыбью. Смотреть на это было тошно, но Фостер не мог отвести взгляд. И это было не самое большое пятно. Перед истинным положением дел блекли все его шутки касательно собственного состояния.
Фостер радовался своей способности плавать лучше остальных и задерживать дыхание на долгие промежутки. Его не раз это выручало.
Но всё обстояло иначе с тех пор, как он вернулся с проклятого острова, где устроил себе логово великий кракен. Там Фостер чаще был мокрым, чем сухим. Его окружали эти проклятые кво-тоа, он сражался с ними, убивал их, измазался в их крови... и ещё та ходячая статуя! Когда Фостер увидел её, в голове что-то дрогнуло — как будто мысль, вот-вот готовая родиться!
Капитан смутно помнил, как упал на колени перед взбесившимся эйдолоном, умоляя союзников оставить «её» в покое. Безумие! Почему он так поступил?
Он не помнил. Нет, неправда. Что-то в том проклятом святилище было ему знакомо. Он не хотел думать об этом.
Изменения в его теле пошли быстрее. Фостер беспокоился, что полное понимание ускорит их ещё больше.
- Ты только посмотри! - воскликнул он, размахивая чешуйчатой рукой. - Когда это прекратится? Я что, становлюсь человекорыбой? Кво-тоа? Или чем-то ещё менее разумным?
Ануша не могла ответить. Даже будь девушка в сознании, она не могла знать, почему он страдает от этого проклятия. Фостер не показывал этого никому, хотя подозревал, что Ногах откуда-то знала. Он никогда её не спрашивал, а теперь кво-тоа была мертва и унесла с собой его тайну в могилу.
Он позволил рукаву снова закрыть запястье, скрывая жуткое пятно. Сделал ещё одну затяжку. Огонёк трубки искрой отражался в глазах.
- Все говорят о силе Сердца... Бьюсь об заклад, я могу использовать артефакт, чтобы избавиться от этой напасти. А после этого Рейдон может разбить его хоть на тысячу кусков.
Фостер выпустил дым и добавил:
- Конечно, всё это чушь. Неудачи преследуют меня, как холодный ветер. Монах прекратил гоняться за колдуном и Сердцем. Теперь мы направляемся в недра земли, из которых явился артефакт.
Он покачал головой.
- А это означает, что никто его не получит. Берун может прогуляться по доске. Рейдон решил, что это уже неважно, поскольку нашёл рыбу покрупнее. Сердцем владеет колдун, любитель пыльцы...
Фостер почесал подбородок.
- Да, колдун уже давно носит с собой артефакт. И за всё это время он не сумел тебя разбудить, бедняжка. Либо его колдовство слишком слабое... либо твой разум на самом деле не заперт.
Он разворошил тлеющий в трубке табак при помощи щепки.
- Яфет не слабак. Я видел, на что он способен. За такой срок он должен был вытащить тебя из камня, будь ты и правда внутри. А это значит... что тебя там нет! Так где же ты?
Пират склонился над Анушей. Потом его глаза расширились.
- Любопытно... есть у меня одна идея. А я всего лишь простой моряк. Если я сумел до этого додуматься, твой защитник в плаще с его камнем договора тоже должен.
Капитан встал.
- Рейдон сказал, что артефакт — это часть Кссифу. Готов поставить десять лет жизни, что твой разум попал именно туда.
Он кивнул самому себе.
- Может быть, я выдаю желаемое за действительное, но бьюсь об заклад — достигнув места назначения, мы найдём там Яфета и сферу. Ха! Может быть, я смогу одолжить у него Сердце. Нас он точно не ждёт.
Фостер наклонил голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Редко встретишь человека, который умеет хорошо слушать, не перебивая. Я мог бы и привыкнуть к такой задумчивой спутнице.
Он присмотрелся к девушке. Несмотря на истощённый вид, она по-прежнему оставалась красива — хотя зрелище было печальным. Фостер задумался, выживет ли она. С удивлением он осознал, что надеется на это.
Фостер покинул каюту, оставив за собой запах сгоревшего табака.
![]()
У Серены заныла челюсть. Она поняла, что слишком сильно стиснула зубы.
Волшебница поработала челюстью, открывая и закрывая рот, представив, как расслабляются мускулы. Нужно избавиться от напряжения, иначе она испортит ритуал.
Ей уже приходилось преподносить сюрпризы севшим на хвост охотникам за головами. За последние несколько лет другие тоже пытались схватить Серену. Нескольких она убила, защищаясь, остальные потеряли след. Последняя попытка случилась четыре года назад, задолго до того, как она устроилась на «Зелёную Сирену».
А теперь ДеннаШаврс дала знать всем ловцам волшебников, что Серена до сих пор жива и находится где-то в море Павших Звёзд. Зачем она доверилась этой женщине? Серена надеялась, что Моргентель откажется заплатить Крепости Розы, раз не сумел схватить цель.
Но сейчас она ничего не могла с этим поделать. Надо продолжать выполнять собственный, пускай и сомнительный, план.
Может быть, регент отзовёт награду за её голову, если волшебница накопит достаточно золота...
Какая-то часть Серены знала, что напрасно на это надеяться. СзассТэм не был известен тем, что давал врагам второй шанс. Оставалось полагаться лишь на то, что регент на самом деле не считает Серену врагом, или — ещё лучше — даже не знает о её существовании. Она была слишком мелкой сошкой! Скорее всего, цену за её голову назначил один из чинуш или приспешников зулькира. Она могла бы выкупить свою жизнь, оплатив стоимость утраченной сокровищницы и дав хорошую взятку сверху.
А может быть, если захочет — вернуть место в иерархии Тэя, принадлежавшее Серене по праву...
Волоски на руках встали дыбом, как будто мимо пролетел призрак. Горло перехватило от мрачных предчувствий.
Об этом можно будет подумать потом. Надо сосредоточиться на текущей задаче.
Серена сделала глубокий вдох, потом выдохнула и начала ритуал.
Она произнесла нараспев первое четверостишие, тщательно выговаривая грубые фрагменты древних наречий, смешанных с волшебными формулами. Для того, чтобы выполнить записанный на свитке ритуал, обычно не требовалось понимать, что именно произносится. Она просто следовала имеющимся указаниям, какими бы туманными или даже глупыми они ни были.
Но сейчас всё было не настолько просто. Она повторила предыдущее четверостишие с изменением, вписанным сверкающими зелёными чернилами. Самой большой трудностью был тот факт, что в последние десять лет ей пришлось учиться своему ремеслу заново. Когда на горизонте загорелось синее пламя, оно украло не только сокровищницу Вороньего Утёса, оно также похитило все её достижения по части волшебства.
Серена начала второе четверостишие, вспоминая, как училась магии заново. Из-за относительной молодости по сравнению с большинством любимчиков Мистры путь Пряжи ещё не оставил на ней глубокого отпечатка.
Более того, перед катастрофой многие называли её одарённой. Всего через несколько лет после двадцатилетия она уже была восходящей красной волшебницей. Ходили легенды про её необычайную смекалку в области создании новых заклинаний. Все считали, что она далеко пойдёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
После катастрофы у Серены почти не осталось выбора. Она могла бросить искусство, над освоением которого так усердно трудилась, и отдаться на волю Тэя, или могла дать сдачи.
Когда большинство волшебников оплакивали свою потерю, она нашла заброшенную лабораторию. Она не стала сдаваться.
И она была вознаграждена. Власть над волшебством можно было вернуть. Требовался лишь новый способ доступа к потусторонним токам, которые всё ещё пронзали этот мир и его пределы.
