— Что ты делаешь?
— Разговариваю на понятном тебе языке. Торгуюсь, — мило улыбаюсь я. Куда-то пропадает весь страх и теперь во мне горит азарт. Я так давно не чувствовала себя желанной, что сейчас упиваюсь этим чувством.
— Ты знаешь, чего я хочу, — так же твердо. Непрошибаемый. Ну хорошо. Тянусь к нему и скидываю с его плеч пиджак. Он поддается, послушно протягивает руки, и черная материя летит на диван, снося с чайного столика сахарницу.
— Две недели? — предлагаю я и расстёгиваю третью пуговку.
— Яся, — хрипит он и его расфокусированные глаза говорят мне о том, что он уже мысленно трахает меня на этом столе.
— Что? — Выгибаю правую бровь и прикусываю губу, чтобы не застонать от того, как его пальцы впиваются в мои бёдра.
— Ты же уже согласилась. Зачем торги? — Он спотыкается. Похоже не только мне плохо подчиняется язык.
— Как ты можешь хотеть меня навсегда? Может я бревно в постели? Фригидна? Или тебе просто не понравится со мной.
— Вот и узнаем, — улыбается он. Наклоняется и целует. Страшно? Нет. Слишком сладко. Слишком пьяняще. Слишком вызывающе.
— Обещаешь не обижать меня? Обещаешь, что пока ты со мной, у тебя не будет другой? — выпаливаю на последнем дыхании, когда мы разрываем поцелуй.
— Милая, я не буду тебе врать — это всё, что я обещаю. Дай мне шанс.
— Посмотри мне в глаза, — я отстраняюсь и расстёгиваю четвёртую пуговку. Глажу рукой получившийся вырез на груди, а потом беру его руки в свои. — Месяц.
Он поднимает взгляд, и я понимаю, как сложно ему сконцентрироваться.
— Хорошо, но я не обещаю, что уйду, — глаза в глаза. Уже пахну им. Его запах везде, и я задыхаюсь от собственных ощущений.
— Да куда ты денешься? — Спрашиваю я, а сама сжимаюсь от предстоящей боли расставания.
— Никуда. Никуда я от тебя не денусь.
— Ты обещал не врать, — напоминаю ему. Отпускаю его руки и провожу ладонью по твердой мужской груди.
— Не вру, — из последних сил выталкивает звуки из своего горла.
Я берусь за расстегнутое декольте и дергаю руками в разные стороны. Платье летит в след за пиджаком. Мне уже не хочется дразниться. Мне хочется чувствовать.
— Ты, что творишь?
Глава 19
— Нравится? — Провожу по своему телу руками и закатываю глаза в экстазе.
— Да, — Алекс тянется ко мне и тут же получает по рукам.
— А-а-а, — грожу пальчиком и нагло улыбаюсь. — Ты получишь это всё. Но. Только после моего развода, — смотрю трезвыми глазами в его. Понимаю, что довела мужика до точки. Всё, как девочки учили. — Помоги мне. И я на целых две недели твоя.
— Месяц. Последним был месяц, — сухо сглатывает он и держит свои руки поднятыми.
— Да мало ли что я говорила, — усмехаюсь ему в лицо. — две недели — это последнее предложение.
— Тебе надо открывать лавочку в Турции, — пытается подхватить меня и усадить к себе на колени.
— Так, ты согласен? — не отвлекаюсь на его манёвр, и он снова получает по рукам, а я остаюсь на месте.
— Ясенька… — стонет этот несносный мужчина.
— Считаю до трёх. Раз. Два, — дублирую счёт пальчиками. Кажется, что он готов покусать меня со всех сторон.
— Да. Да. Согласен, — выдыхает и проводит рукой по волосам, словно сам не верит в то, что его так быстро развели.
— Вот и отлично, — разворачиваюсь, собираю со стола бумаги и стараюсь красиво дойти до платья. Вот же ж. Дёрнул чёрт девочек послушаться.
«Подразни. Распали» — говорили они. А что с собой потом делать? Я же тоже не железная.
Дыхание сбилось. Грудь потяжелела. Соски врезаются в кружево белья. Это больно и неприятно. Тело просит продолжения банкета. Я хочу его прикосновений. Хочу, чтобы не отпускал. Прижал к столу. От фантазии голову ведёт, и я стону, когда застёгиваю последние кнопки на груди. А он смотрит на меня и не отводит взгляд.
— Там не всё, — я застываю на предпоследней кнопке. Смотрю на довольного собой мужчину и понимаю, что не одна готовилась к этой встрече. — Вторую половину ты получишь после свидания. Нормального свидания. Я хочу целовать тебя. И хочу, чтобы сейчас ты сама меня поцеловала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хорошо. Дверь откроешь? — Встаю и иду на выход.
— А как же…
— Всё будет. Только открой, — нетерпеливо перебиваю.
Выходим из кабинета, проходим через приёмную. Алекс подхватывает мою шубку и идёт за мной, как привязанный. Это чертовски приятно. Я готова повизгивать от чувства вседозволенности. Останавливаюсь посреди офиса. Кабинеты со стеклянными перегородками, так что всё видно.
— Поможешь с шубкой?
Конечно помогает. Он же джентльмен.
Разворачиваюсь и притягиваю его к себе за галстук. Давно хотела такое провернуть. Первые две секунды не отвечает. Не верит, что я могу вот так, на глазах у всех его поцеловать. Нежно прикусываю его нижнюю губу и мой тихий стон тонет в его ответе. Нас видит весь этаж. Это то, что нужно. Хотя сейчас уже не до игр. Мне хочется задохнуться в его объятиях. Он вжимает в себя. Знаю, что запах его туалетной воды останется на моей одежде, а движения рук я потом повторю ещё не раз уже своими руками.
Но это будет потом, а сейчас отрываюсь от мягких губ и поправляю воротничок его рубашки. Улыбаюсь и уверенной походкой иду на выход.
— Ой. Милый, я же забыла, — останавливаюсь и лезу в сумочку. Достаю контейнеры с едой и ставлю их на ближайший стол. — Кушай, родной. Контейнеры привезёшь домой.
— Ясь, ты на чём? — Прилетает мне в спину.
— Такси, Саш, — останавливает меня, придерживая за локоток, а потом из кармана брюк достаёт ключи от своей машины.
— Держи, мне будет спокойнее, — с этими словами он вручает их мне. — Давай провожу, чтобы ты по парковке долго не искала её.
— Уверен? — Смотрю на него. На ключи. Серьёзно?
— Более чем.
Он обнимает меня и ведет на парковку. Хочу возразить, что замёрзнет же, но одёргиваю себя. Я ему никто и не обязана о нём заботиться.
Машина оказывается близко к выходу из офисного центра, но ветер ледяной и поэтому мне всё же не по себе от того, что он в одной рубашке.
— Ты обещала поцелуй, — прижимает к себе и не оставляет шанса увернуться. Готова возмутиться. Офисе что было? — Думаешь я не понимаю, что ты задумала. Даже не ты, а Мила.
— Так зачем подыгрываешь? — Между нами буквально пара миллиметров. Дышу этим несносным мужчиной. Ноги подкашиваются от близости и мне хочется чувствовать его руки на себе, а не через кучу ткани. Тёмные глаза лишают воли. Я уже готова снова поцеловать его. Сама. Без обещаний. Без уговоров. Просто сама.
— Это выгодно не только вам, девочки. И если ты думаешь, что расплачиваться потом не придётся, то, милая моя, ты ошибаешься. Я стрясу с тебя всё, что ты мне обещала и не обещала тоже.
Проводит руками по спине. Этот жест настолько чувственный и собственнический, что хочется дать нахалу пощёчину. Но весь мой протест тонет в поцелуе. Жадном. Жарком. Ломающем последние доводы разума. Всё происходит именно так, как летом. Парковка. Я. Он. И сумасшедшее чувство безнаказанности и правильности того, что происходит между нами.
— Свидание у нас будет сегодня, — шепчет на ухо и прикусывает мочку. — Договаривайся со своими заговорщицами. Кто там сидит у тебя с детьми? И сегодня мы поужинаем вместе. Вечер начинается в восемь, — смотрит мне в глаза, а я ещё дышу глубоко, пытаясь привести себя в порядок. — Платье хочу то самое. Красное. Запомнила?
Киваю. И он усаживает меня за руль.
— Документы в бардачке. Права с собой?
— Ты бы про это спросил, когда я домой доехала, — тихо ворчу. — Да. В сумочке. Ношу с сбой по привычке.
— Умница. До вечера.
Он уходит, а я сижу и не могу сосредоточиться. Не с тем человеком собралась играть. Он сильнее. Даже в этом положении ведёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну девочки! Ну удружили. Я сама захлопнула свою ловушку и теперь уже поздно отступать. Красное платье. Красное… Ну Риверс! Будет тебе не только красное платье.
Маска уверенной в себе женщины слетает ровно в тот момент, как я остаюсь одна в машине. В его машине, где каждый миллиметр воздуха пропитан его запахом. Картинки собственноручно творимых пошлостей никак не выветриваются из головы. И теперь мне становится стыдно.
