А вдруг это выглядит так, будто пытаюсь запрыгнуть в последний вагон? Навязываюсь? Что там Мила говорила? Нужно притвориться, что уверена в себе. Не могу поверить в себя — значит надо сыграть роль. И играть её до тех пор, пока не пойму, что я и есть та самая уверенная в себе, успешная и непрошибаемая девушка. Не время жалеть себя, Ясмина. Ты должна справиться.
Выдыхаю. Настраиваюсь. Интересно, Алекс совсем не переживает за свою машину? Пару раз мне приходилось садиться за руль вместо Андрея. Столько матов в мою сторону не летело даже, когда я прожгла утюгом новую рубашку перед важным совещанием.
А если я поцарапаю его машину? Особенно страшно парковаться. За время дороги немного привыкаю к габаритам, но парковка не на своей машине — это же из разряда фантастики.
От волнения потеют руки. Фух. Справилась. Теперь бы с Олей обсудить, что мне дальше делать. Но дома меня ждёт сюрприз.
Уже с порога я понимаю, что у нас в гостях моя бывшая свекровь. Девочки что-то показывают и рассказывают ей, а Оля просто сидит и наблюдает за их общением.
— Здравствуйте, Алла Валентиновна, — чётко и громко произношу я.
— Ой, — подпрыгивает она на диване и прикладывает руку к груди. — Ясмина, ты меня напугала. И мы же договаривались, что ты называешь меня мамой.
В свои пятьдесят девять лет моя бывшая свекровь выглядит максимум на сорок пять. Невысокая полная женщина с капризным изгибом тонких губ. Короткие темные волосы красиво уложены, кожа чистая и гладкая. Вот уж кто каждую неделю бегает по салонам красоты, так это она. Дорогая одежда и густой тяжёлый парфюм.
Я за километр узнаю её по запаху. Плотный и сладкий. Он ещё долго не выветривается из квартиры. Хорошо, что она не стала со мной обниматься. Не люблю её показуху.
И пока я обнимаюсь с дочками, её взгляд мечется от меня к Оле. В этом вся мать Андрея. На людях она мягкая, чудесная женщина, которая заботится обо всех. На деле же, она умело выносит мозг и добивается своего любыми путями. Обман, закатывание истерики, сплетни. Весь арсенал женского коварства, вплоть до шантажа. Я даже рада, что она в последние годы живет в Испании.
— С некоторых пор это обязательство перешло к другой, — мягко, но твёрдо произношу исключительно для того, чтобы она поняла, что больше не собираюсь с ней нянчиться.
— Милая, прекрати, — улыбается женщина. — Он нагуляется и вернётся. Мне не нравится эта Ксения, — от её откровенности у меня начинает дёргаться глаз.
Все знали. Даже она знала, что её сын мне изменяет. И чего я тянула? Позорилась только, сохраняя видимость семьи. Стоит признать, Мила была права. Я боялась взять ответственность на себя за разрушенный брак. Ведь считала, что репутация важнее всего. А оказалось, что этим самым сама же разрушила свою репутацию.
Давно могла бы жить спокойно. С того самого момента, как узнала об измене. Сейчас понимаю, что не надо было терпеть, не надо было жить иллюзией, а надо было брать всё в свои руки и начинать новую жизнь.
— Мама, бабушка привезла нам подахки, — восторгам девочек нет предела. Бабушка привезла им кукол. Впервые за столько лет она угадала с подарками.
— Какие красивые, — честно и серьёзно восторгаюсь игрушками. — Вы им уже дали имена?
— Мою зовут Анжела, — хвастается Настя.
— А мою Катя. Ты быта, но мы кучаи, — пока Вероника говорит, мать Андрея морщится. Даже сочувствую ей. Сейчас она не может мне высказать всё, что думает о том, как мои дети плохо говорят.
— Я тоже соскучилась, родные. Сейчас переоденемся и пойдём гулять. Так, что вперёд. Одевайтесь, — командую девочкам и поворачиваюсь к Алле Валентиновне. — Ваш сын подал на развод, — внутренне сжимаюсь и жду её реакции.
— Оля мне уже сказала, что ты поехала к адвокату, — вот тут везёт и я выдыхаю. Сама бы не смогла так хорошо придумать, где была и почему дети с «чужой тётей». А ведь этот неудобный вопрос свекровь обязательно бы задала.
Я перевожу взгляд на подругу. Она мне подмигивает.
— Да. Андрей великодушно оставляет нам квартиру и машину. Правда машину разбили для того, чтобы я стала посговорчивее и быстрее подписала документы, но широты шага это не отменяет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Андрей не виноват, — запальчиво выкрикивает она.
— Детей пугаете, — напоминаю ей, что мы не одни, хоть девчонки и переодеваются в своей комнате.
— Это не он, — уже тише повторяет она. — Оля, вам пора, — а это уже прилетает подруге. Повелительный тон и явное раздражение, потому что Алла Валентиновна не любит, когда кто-то узнаёт о не идеальности их семейки.
— Это не вам решать, — парирует подруга. — У нас есть дела, которые нужно обсудить. Поэтому я остаюсь, а вот вам точно пора. Ваш сын в дополнительной защите не нуждается. У него хороший адвокат.
— Ясенька, я не хочу ругаться, — сдаётся женщина под напором Оли и семенит словами. — Девочки мои родные и я хочу с ними видеться.
— Ваш сын считает иначе, — мне становится легче от такого общения на дистанции. Этим «ваш сын» я как будто отдаляю их семью от себя и мне это нравится всё больше.
— Говорю же, это не Андрей. Это… Это его новая девушка. Он и со мной перестал общаться, — тут она всхлипывает, а я закатываю глаза. Началось. Хотя и не совсем похоже, что она играет. Обычно слезами она добивает противника, а тут я вижу мать, которая действительно переживает за своего сына и даже в чём-то понимаю её. — Можно сегодня девочки останутся у меня? — Тихая просьба приводит меня в недоумение.
— Может я их вечером заберу?
— Нет. Я так давно их не видела, — Оля за её спиной мотает головой, показывая мне, чтобы я не соглашалась, но я почему-то снова ведусь на слёзы и несчастный вид женщины. Такое бывало. Она забирала девочек, гуляла с ними, но хватало её на пару часов.
— Хорошо, но я постоянно на связи.
— Мы сходим в кино, посмотрим мультики. Потом покушаем в кафе.
— Обычная еда, — перебиваю, но она даже не морщится от того, какая я невежливая. — Не кормите их креветками и всякой модной едой, им станет плохо, — быстро напоминаю я. Был у нас случай, когда Насте только исполнилось девять месяцев она дала ей королевскую креветку пожевать. Нам повезло, что скорая приехала буквально за две минуты.
— Ты мне это до конца дней будешь припоминать? — Дрожащим голосом изображает новый надрыв доморощенная актриса. — Обещаю кормить кашками.
— В кафе они кушают блинчики со сгущенкой, можно с шоколадом и бананом, — конце концов она же их бабушка и не желает им зла.
— Тогда собери им пижамки и запасную одежду. Завтра после обеда я их приведу обратно.
— Хорошо, Алла Валентиновна.
Ну и на какого лешего соглашаюсь? Опять поддаюсь её манипуляциям. Отпускаю девочек тяжело. Самой хочется плакать. На душе скребётся тигриное стадо. И меня терзают сомнения. Нужно ли это? Может отказать? Смотрю на Аллу Валентиновну и мысленно соглашаюсь сама с собой. Ночевать я их там не оставлю. Вечером заберу домой.
По идее в том, что девочки побудут с бабушкой нет ничего страшного. А вот, тревожная мама — это диагноз.
— Ты уверена, что там всё нормально? Подозрительно как-то. Пришла. Детей к себе забрала, — Оля, словно читает мои мысли, но и отказать на ровном месте не могу. Девочки её любят. Да и не бежать же прямо сейчас за ними. Пусть повидаются с бабушкой и дедушкой. Вот часа через три — другое дело.
— Она так и делала все эти годы. Правда хватает её ненадолго. Думаю, вечером они уже будут дома, — не говорить же подруге, что уже придумала повод забрать девочек пораньше. — Твою ж!
— Что? — По лицу Ольги понятно, что она уже готова бежать вместе со мной отбирать детей у свекрови.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Про свидание забыла, — наконец-то рассказываю Оле о глубине своего падения.
— Признаюсь честно, я в тебя не верила. А ты талант! Горжусь. И если будет нужно, приеду, — заверяет меня подруга. Теперь уже точно подруга. Иначе зачем ей со мной возиться? Ещё и с девочками оставаться.
— Я всё отменю. Они, итак, сегодня меня не видели почти. Будут реветь. Как-нибудь в следующий раз. Половину списка он мне отдал, может тут как раз то, чего нам не хватает?
