Луис попытался выбраться из ванны, но Рэйчел мягко толкнула его обратно.
— Что…
Она осторожно сжала его мочалкой — осторожно, но твердо — и принялась медленно двигать рукой вверх-вниз. Это было приятно и в то же время почти невыносимо.
— Рэйчел… — Его бросило в жар, и не только из-за горячей воды.
— Тс-с.
Все это длилось целую вечность: как только Луису начинало казаться, что он дошел до предела, Рейчел замедляла движения рукой почти до полной остановки. Но не останавливалась, а сжимала, потом отпускала и снова сжимала, пока он не кончил с такой силой, что у него зазвенело в ушах.
— Господи, — выдохнул он, когда снова смог говорить. — Где ты этому научилась?
— В герлскаутах, — отозвалась она строгим голосом.
Она приготовила бефстроганов, томившийся на медленном огне, пока они были в ванной, и Луис, который еще пару часов назад был уверен, что в следующий раз ему захочется есть не раньше Хэллоуина, попросил добавку.
Потом она снова увела его наверх.
— Вот теперь, — сказала она, — покажи, что ты можешь сделать для меня.
С учетом всего, что случилось сегодня, Луис справился очень даже неплохо.
Потом Рэйчел надела свою старую голубую пижаму, а Луис натянул фланелевую рубашку и почти бесформенные вельветовые штаны — Рэйчел называла их его рубищем — и поехал за детьми.
Мисси Дандридж принялась расспрашивать его об утреннем происшествии, и он кое-что ей рассказал, не вдаваясь в подробности, — рассказал даже меньше, чем она, вероятно, назавтра прочтет в бангорской «Дейли ньюс». Он чувствовал себя грязным сплетником, но Мисси не брала денег за то, что сидела с детьми, и ему хотелось хоть как-то отблагодарить ее за восхитительный вечер, который они с Рэйчел провели наедине.
Гейдж заснул еще прежде, чем Луис доехал до дома, а ехать было всего одну милю. Даже Элли зевала и сидела с совершенно остекленевшим взглядом. Луис сменил Гейджу подгузник, упаковал малыша в спальный комбинезон и уложил в кроватку. Потом почитал Элли книжку. Как обычно, она потребовала «Там, где живут чудовища», сама будучи опытным чудовищем. Но Луис все-таки уговорил ее на «Кота в шляпе». Она заснула через пять минут после того, как они с Рэйчел уложили ее в постель.
Когда Луис снова спустился вниз, Рэйчел сидела в гостиной со стаканом молока и раскрытым на коленях детективом Дороти Сэйерс.
— Луис, ты правда в порядке?
— Да, дорогая, — ответил он. — И спасибо тебе. За все.
— Все для вас, — проговорила она с озорной улыбкой. — Пойдешь сегодня пить пиво с Джадом?
Он покачал головой:
— Сегодня нет. Я и так еле стою на ногах.
— Надеюсь, я тоже этому поспособствовала.
— Похоже на то.
— Тогда, доктор, выпейте на ночь стакан молока, и пойдем спать.
Луис думал, что долго не сможет заснуть, как это случалось в особо тяжелые дни в его бытность интерном, когда он часами ворочался с боку на бок, вновь и вновь переживая события прошедшего дня. Но соскользнул в сон легко и плавно, словно скатился по гладкой горке. Он где-то читал, что человек засыпает в среднем за семь минут. Всего семь минут нужно на то, чтобы отключиться от всех переживаний. Семь минут — чтобы сознание и подсознание поменялись местами, подобно изображениям на вращающейся стене в комнате ужасов в парке развлечений. Было в этом что-то жутковатое.
Он уже почти заснул, когда услышал голос Рэйчел, доносившийся словно издалека:
— …послезавтра.
— А?
— Джоландер. Ветеринар. Он записал Черча на послезавтра.
— Ага.
Черч. Скоро, старик, ты лишишься самого дорогого. А потом Луис заснул, словно провалился в яму, и спал крепко, без сновидений.
16Посреди ночи его разбудил какой-то грохот. Луис сел на постели, пытаясь понять, что это было: то ли Элли упала на пол, то ли сломалась кроватка Гейджа. А потом луна вышла из-за облаков, залив комнату холодным белым сиянием, и Луис увидел Виктора Паскоу, стоявшего в дверном проеме. Луиса разбудил грохот распахнувшейся двери.
Череп Паскоу был проломлен. Кровь на лице засохла бордовыми полосами, и он стал похож на индейца в боевой раскраске. Сломанная ключица торчала наружу. Он ухмылялся.
— Вставай, доктор, — сказал Паскоу. — Нам надо кое-куда сходить.
Луис оглянулся. Жена крепко спала, свернувшись калачиком под желтым одеялом. Он повернулся к Паскоу, который умер, но почему-то явился сюда как живой. Однако Луис не испугался. И почти сразу сообразил, в чем причина.
Это сон, подумал он с облегчением — и только по этому облегчению понял, что ему все-таки было страшно. Мертвые не возвращаются; это физиологически невозможно. Этот молодой человек сейчас лежит в выдвижном ящике в бангорском морге, с зашитым Y-образным разрезом на теле. Возможно, патологоанатом, бравший образцы тканей, поместил его мозг в грудную полость, а черепную коробку набил бумагой — это проще, чем запихивать мозг обратно в череп. Дядя Карл, отец злосчастной Рути, рассказывал, что патологоанатомы так делают. Он рассказывал много такого, от чего Рэйчел с ее болезненным страхом смерти точно бросило бы в дрожь. Но Паскоу здесь нет — ни в коем разе, мой зайчик. Паскоу лежит в холодильной камере с биркой на пальце ноги. И вряд ли он там лежит в этих красных спортивных трусах.
И все-таки побуждение встать было сильным. Паскоу смотрел на него в упор.
Он откинул одеяло и спустил ноги на пол. Тряпичный ковер, свадебный подарок от бабушки Рэйчел, вдавился в пятки холодными узелками. Сон был невероятно реальным. Настолько реальным, что Луис пошел за Паскоу, только когда тот повернулся к нему спиной и начал спускаться по лестнице. Да, побуждение идти было сильным, но даже во сне Луис не хотел, чтобы к нему прикасался ходячий мертвец.
Но он пошел. Спортивные трусы Паскоу тускло мерцали впереди.
Они прошли через гостиную, через столовую, через кухню. Луис решил, что сейчас Паскоу откроет дверь между кухней и пристройкой, служившей гаражом для микроавтобуса и «сивика», но Паскоу не стал открывать дверь. Он просто прошел сквозь нее. И Луис, глядя на это, подумал с тихим изумлением: Вот как это делается! Замечательно! Так может каждый/
Он попробовал сам — и слегка удивился, наткнувшись на твердую деревянную преграду. Очевидно, он был непробиваемым реалистом, даже во сне. Луис повернул ручку, поднял засов и прошел в гараж. Паскоу там не было. Возможно, тот просто исчез и уже не появится. Во снах так бывает. Вот ты стоишь у бассейна голышом, с мощной эрекцией, и обсуждаешь возможность группового секса с обменом партнерами, ну, допустим, с Роджером и Мисси Дандридж, а потом раз! — и ты вдруг карабкаешься по склону какого-нибудь гавайского вулкана. Может быть, Паскоу исчез потому, что сейчас начиналось второе действие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
