Но даже если вам удалось благополучно пройти между Сциллой и Харибдой каверзных вопросов, вас ждал еще один подводный камень, о котором многие не знали, так как не все сталкивались с этой проблемой. Надо было получить справку о том, что вы совершенно здоровы. По имевшимся в те времена инструкциям в туристические поездки не допускались люди, зрение которых было ниже минус шести диоптрий. При этом, какое у вас зрение в очках, значения не имело. У меня, к сожалению, зрение было ниже этого предела, хотя в очках я видел прекрасно, врач в них констатировал стопроцентное зрение. Обойти этот заслон было нелегко. Каждый раз приходилось искать знакомых офтальмологов, уговаривать незнакомых, давать взятки. По этой же причине я не мог в СССР водить машину.
Я с честью выходил из этих битв. Мне удалось побывать по туристическим путевкам в Румынии, Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Югославии и даже в Финляндии(!!!). Кандидатуры на поездки в Финляндию, которая считалась капиталистической страной, утверждались в Организационном отделе ЦК КП Азербайджана, ох и нелегко было найти знакомых, которые помогли бы мне остаться в списке и избежать вычеркивания красными чернилами.
Зато когда я приехал в Америку, то вздохнул свободно: зрение здесь для получения прав на вождение машины проверяют только в очках, ну, а что касается зарубежных поездок, то, вообще, зрячий или слепой — езжай куда хочешь и когда хочешь!
Необыкновенное приключение
В Баку у нас был сосед, Алик Рубштейн. Патологический врун. Но, хотя мы понимали необходимость пропускать его истории через частое сито, они часто были настолько интересны, что слушали мы их с большим удовольствием. Все его рассказы состояли обычно из двух переплетающихся между собой сюжетных линий: в одной он выступал в героической роли, в роли успешного донжуана, в другой — в качестве жертвы, потерпевшей стороны. Мне кажется, что делал он это не осознанно, а интуитивно, надеясь, что второй, часто вполне правдивый сюжет, поможет слушателям поверить и в героическую часть его рассказа.
Однажды он рассказал следующую историю про свою прогулку по бульвару накануне вечером. Те, кто жил в Баку, наверняка помнят маршрут, по которому гуляли по вечерам (да и не только по вечерам) все молодые бакинцы: по улице Торговой (Низами), затем по улице Карганова, через пассажи на Кривую (она называлась улицей Коломийцева, но этого официального названия никто не знал), потом на Ольгинскую (Джапаридзе) до бульвара, ну а дальше, если погода этому благоприятствовала — то по бульвару вдоль берега моря. Как я мог убедиться, побывав в Баку пару лет тому назад, в этом плане ничего не изменилось: толпы гуляющих движутся в обе стороны по этому же маршруту, который на всем своем протяжении стал теперь пешеходным.
Так вот, Алик рассказал:
— Иду я по бульвару и вдруг вижу — навстречу мне идет совершенно обалденная девушка. Я — за ней. Пытаюсь познакомиться. Сперва она вроде бы делала вид, что мои попытки ей не по душе, но потом мы разговорились и, слово за слово, я сказал ей, что влюбился в нее с первого взгляда. Это ей понравилось, и наши отношения начали развиваться с головокружительной быстротой. В общем, мы провели вместе этот вечер у меня дома и не заметили, как промелькнуло время. В какой-то момент она взглянула на часы, висевшие на стене спальни и охнула: было около часа ночи. Она быстро оделась и собралась уходить, сказав, что ей достанется от родителей, так как они требуют, чтобы она возвращалась не позже двенадцати. Я уговаривал ее остаться, но это не помогло, она непременно хотела вернуться домой. Я пошел ее провожать. Как оказалось, она жила в Крепости.
Здесь необходимо прервать рассказ Алика, чтобы объяснить, что такое Бакинская крепость или «Ичери шехер» — «Внутренний город». Это небольшой район в центральной части города, окруженный идущей полукругом крепостной стеной и открытый в сторону моря. Здесь на значительной части территории сохранилась застройка XVIII–XIX веков. Многие дома двухэтажные, хоть и не высокие, с очень небольшими колодцеобразными двориками внутри. Из двориков на второй этаж ведут обычно деревянные лестницы. Второй этаж внутри дворика опоясывает открытая галерея, с которой можно попасть в квартиры. Конечно, сами квартиры за прошедшие годы изменились, они частично перестроены, в них появились некоторые современные удобства, но в большинстве случаев сливы жидких отходов и туалеты расположены внизу, во двориках. Улочки в Крепости узкие, представление о них можно составить по кинокартине «Бриллиантовая рука», эпизоды которой снимались в Бакинской крепости.
Ну, а теперь продолжим рассказ Алика:
— Мы подошли к ее дому и она мне сказала, чтобы дальше я ее не провожал. Она нырнула в ворота, а я остановился закурить сигарету. Вдруг до меня донеслись шум, удары, крики. Мне, конечно, надо было быстро уйти и не вмешиваться ни во что. Но я зашел во дворик и увидел, что на верхних ступенях лестницы стоит моя подруга, а какая-то женщина, видимо ее мать, кричит на нее и колотит ее палкой.
— Что вы делаете, как вам не стыдно! — воскликнул я.
— Ах ты, стервец, так это с тобой она болталась до полуночи, ну сейчас я тебе покажу.
— Она схватила стоявшее на галерее ведро с нечистотами и опрокинула его на меня.
Обращаясь ко мне, Алик говорит:
— Я вижу, ты не веришь тому, что я рассказал? Но у меня есть доказательство — иди к нам в кухню и посмотри: моя мать стирает одежду, в которой я вчера был!
Три «не»
Я когда-то читал, что артист одного из московских театров, Тусузов, отмечал свой 90-летний юбилей. Журналист спросил:
— Как вам удалось дожить до столь почтенного возраста?
Тусузов ответил:
— Я всю жизнь придерживался трех «не»: я никогда не занимался спортом, не ел домашнюю пищу и не был официально женат!
Вот, оказывается каков настоящий рецепт долголетия!
Секрет
(говорят, что быль)Когда Гейдар Алиев, отец нынешнего президента Азербайджана, был еще Первым секретарем ЦК КП Республики, он однажды в разговоре с Сусловым, тогда главным идеологом КПСС, упомянул, что самый старый человек в СССР, Махмуд Эйвазов, живет в Азербайджане и ему более 140 лет (что, было, как мне кажется, явным преувеличением). Партийная геронтократия всегда очень интересовалась проблемами долголетия. Суслов не был исключением и выразил желание поговорить с долгожителем. Надо было привезти Махмуда Эйвазова, который жил в своем селении в Талышских горах и даже в Баку никогда не был, в Москву. Привезли, приехали к Суслову. Эйвазов русского языка не знал, но понимал по-азербайджански (в Талыше, где он жил, свой язык — талышский) и поневоле Алиев вынужден был выступать в роли переводчика. Затем состоялся следующий разговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
