Хам-Султанша захлопала в ладоши от удовольствия.
— Вот это другое дело! — воскликнула она. — У нас теперь целый воздушный флот.
От радости никто не заметил, как крошечный Огнежук удрал от них и стремительно понесся прямо в глубины Средоточия Магии, словно язычок пламени, гонимый порывом ветра.
Никтопапа ведет себя очень странно, подумал Лука. Этот его спутник суетливо дергался и скреб обгоревшие поля панамы. Потирая ладони, он раздраженно ходил взад-вперед и время от времени издавал какие-то односложные звуки, а то все больше молчал. Иногда он казался почти полностью прозрачным, иногда уплотнялся. Видимо, дома, в Кахани, Рашид Халифа упорно боролся за свою жизнь, и эта борьба плохо сказывалась на настроении Никтопапы. У Луки появилось странное подозрение. Уж не забавляется ли Никтопапа, издеваясь над ним, не потакает ли извращенному чувству юмора? Может, он считал, что Луке нипочем не забраться так далеко, и теперь ему вовсе не нравится, что они приближаются к тому месту, где хранится Огонь Жизни? Может, он с самого начала притворялся и отнюдь не желал, что бы путешествие оказалось удачным? Лука решил, что за ним надо приглядывать, чтобы в последний момент он не выкинул какую-нибудь пакость. Он выглядел, двигался и говорил совсем как Шах Балабол, но от этого вовсе не становился отцом Луки. Наверное, Пес с Медведем были правы, когда решили, что этому типу нельзя доверять ни на грош. Но могло оказаться и так, что внутри него шла отчаянная борьба: та часть Рашида, которую он поглотил, вступила в конфликт с его собственной смертоносной природой. Возможно, в этом и заключается суть умирания, в конфликте между жизнью и смертью. Кто из них победит, покажет время, решил Лука. А для меня главное — не путать его со своим отцом.
Ковер-самолет Сорайи снова взмыл в воздух, приняв на борт всех путешественников и «Арго». Жалди, Сара, Бадло и Джинн, четыре оборотня, принявших драконье обличье, летели в строгом строю вокруг Решама, ограждая его с четырех сторон от любой возможной атаки. Лука смотрел вниз и видел в неизмеримой глубине под собой Реку Времени, вытекавшую из по-прежнему невидимого Озера Мудрости в самом центре Средоточия Магии (который в действительности находился так далеко, что рассмотреть его было невозможно). Река впадала в гигантское кольцо Кругового Моря, а затем вытекала из него. На дне моря, как было известно Луке, спал гигантский Червь — Мусорщик Глубин, свернувшись вдоль кольца таким образом, что голова его кусала хвост. В эти мгновения ковер-самолет как раз проносился над окрестностями кольца, где на огромных территориях обитали Дурно-боги — божества, в которые больше никто не верил, перекочевавшие в область преданий.
«В Реальном Мире у них уже нет власти, — объяснял Рашид Халифа, сидя в своем любимом мягком кресле и держа на коленях Луку. — Так что они все оказались в Мире Волшебном. Нордические боги, олимпийцы Древней Греции и Рима, боги Южной Америки, вершители судеб Шумера и Древнего Египта. Они коротают время, безвременное и бесконечное, воображая, что все еще остаются божественными сущностями, играя в свои любимые древние игры, ведя свои древние войны и стараясь отвлечься от мысли, что в наши дни их не только никто не почитает, но и даже не помнит их имен».
«Грустная история, — говорил отцу Лука. — Если честно, это Средоточие Магии больше похоже на богадельню для вышедших в тираж супергероев».
«Не дай бог, они тебя услышат, — отвечал отец. — На самом деле они выглядят могучими и вечно молодыми — словом, совершенными существами. Божественность, даже минувшая, имеет свои преимущества. Так что в Волшебном Мире они все еще могут сохранять могущество. Это здесь, в Реальном Мире, все их громы, молнии и чары уже утратили былую силу».
«Все равно, — упорствовал Лука, — это должно быть ужасно для них: после многих веков поклонения и обожания оказаться выкинутыми на свалку, как вышедшая из моды одежда».
«Пожалуй. Особенно для ацтекских богов, — проговорил Рашид особым, нагоняющим страху голосом. — Ведь они привыкли к человеческим жертвоприношениям. Людям перерезали горло, и кровь их стекала прямо в каменные кубки богов. А теперь никакой тебе свежей кровушки для вышедших из употребления богов. Ты слыхал о вампирах? Большинство из них обуреваемы жаждой крови и обладают громадными клыками, совсем как возрожденные к жизни ацтекские боги. Уицилопочтли! Тескатлипока! Тлауицкальпантекутли! Макуилкоцкакуотли! Ицтлаколиукуи-Икскуимилли…»
«Перестань! — взмолился Лука. — Понятно, почему люди больше их не почитают. Ведь эти имена невозможно произнести».
«А может, это просто были дурные боги, плохо вели себя», — заметил Рашид.
Лука задумался. Предположение, что боги способны дурно себя вести, звучало странно. Разве боги не должны были служить образцом для людей, которые им поклонялись?
«Только не в древние времена, — пояснил Рашид. — Эти древние, ныне безработные боги обычно вели себя ничуть не лучше людей, а то и гораздо хуже, поскольку, будучи богами, могли позволить себе дурные поступки в божественных масштабах. Они были эгоистичными, грубыми, назойливыми, тщеславными, злобными, агрессивными, язвительными, похотливыми, прожорливыми, алчными, ленивыми, бесчестными, коварными и глупыми. И все это доходило до крайних пределов, потому что на их стороне была сила, не имеющая себе равных. От жадности они могли проглотить целый город, а в ярости устроить всемирный потоп. Вмешиваясь в жизнь людей, они разбивали сердца, похищали женщин и развязывали войны. От лени они могли проспать хоть тысячу лет подряд, а от их веселых забав люди страдали и умирали. Иногда один бог убивал другого, вызнав его слабое место и вцепляясь туда, как волк вцепляется в горло своей жертве».
«Может, оно и хорошо, что они вышли из употребления, — рассудил Лука. — Это Средоточие Магии, должно быть, то еще местечко».
«Во всей вселенной другого такого не найдешь», — подтвердил Рашид.
«А как насчет богов, в которых все еще верят? — спросил Лука. — Они тоже встречаются в Средоточии Магии?»
«Конечно нет! — ответил Рашид Халифа. — Они живут рядом с нами и среди нас».
От этих воспоминаний Луку отвлек фантасмагорический ландшафт, расстилавшийся под ковром-самолетом. Здесь между руинами, среди обломков колонн и статуй, бродили, бегали и летали разнообразные сказочные и вымышленные существа. Там стояли две исполинские каменные ноги — последнее, что осталось от Озимандии, великого царя царей. Тут же рядом горбился похожий на сфинкса пятнистый зверь, только мужского рода, а человек с телом гиены походя сокрушал дома и храмы, холмы и деревья одной только силой исступленного, лающего звериного смеха. Да вот же справа Сфинкс собственной персоной! Точно, Сфинкс. Лев с головой женщины! Подумать только, чудовище действительно останавливает путников и задает им вопросы… j — Скверно, — заявила Сорайя. — Оно задает всем одну и ту же загадку, древнюю как мир, и никто не затрудняется с ответом, который давно известен всем. По-моему, ему стоит придумать что-нибудь новенькое.
Внизу под ними важно прошествовало гигантское яйцо на длинных ногах цвета желтка. Пролетел крылатый единорог. Странное животное — смесь крокодила, льва и гиппопотама — тащилось к берегу Кругового Моря. Пса Медведя взволновал вид крошечного божка в обличье собаки.
— Осторожно! Это Ксолотль, — предупредила Сорайя. — Держись от него подальше. Он божество невезения.
Пес Медведь сильно расстроился.
— Почему это невезение воплотилось в собаку? — пожаловался он. — В Реальном Мире верная собака приносит удачу хозяину. Понятно, отчего эти невезучие боги попали на свалку.
Лука заметил, что Средоточие Магии, похоже, обветшало. Египетские пирамиды крошились. Мировое древо нордических племен, гигантский ясень, лежало на боку, цепляясь тремя громадными корнями за небеса. А если те луга действительно Элизиум, Елисейские поля блаженных, где вечно живут души погибших героев, почему они поросли бурой, пожухлой травой?
— Выглядят эти места не очень-то привлекательно, — сказал Лука, и Сорайя печально кивнула.
— Магия иссякает в этом мире, — пояснила она. — Мы становимся ненужными. По крайней мере, так и думаете вы, со всеми вашими высокими технологиями и низкими запросами. Однажды вы проснетесь и увидите, что нас нет. Вот тогда-то вы почувствуете, что значит жить без всякого представления о Магии, Волшебстве. Но Время движется неумолимо, и с этим ничего не поделаешь. О, не хочешь ли взглянуть на Битву Красавиц? По-моему, для этого самое подходящее время.
Ковер-самолет пошел на снижение к огромному строению, увенчанному семью золочеными куполами-луковицами, сверкавшими в лучах утреннего солнца.
— Разве нам не следует держаться в стороне от всех этих богов и богинь? — усомнился Лука. — Вдруг они заметят, что мы здесь? Мы ведь все-таки Похитители.