И.Д.К. вызвал свои «Коды», и, когда на экране возникло приглашение "введите ключевое число", долго сидел, глядя на надпись — не мог вспомнить. В затылке медленно набухал багровый спрут боли, щупальца его были скользкими и, будто иглы, проникали, вытягиваясь, в височные доли и оттуда почему-то спускались к шее. Нужно бы принять таблетку, но И.Д.К. не хотел сейчас отрываться. Он должен вспомнить, он должен сосредоточиться. Должен, ясно?
Есть. И.Д.К. набрал десятизначное число, надпись немедленно сменилась другой — "Ждите следующего кода". Ждать можно было минуту или пять, а может, и всю ночь — И.Д.К. понятия не имел, какой участок текста Торы сейчас раскодируется, и сколько символьных и генетически загруженных систем сейчас находятся под проверкой. Он закрыл глаза и мысленно попытался загнать болевые ощущения в одну точку — на самом темечке. Представил себе, что боль — это рабочий с отбойным молотком, сверлящий в затылке, будто в асфальте, огромную рваную дыру, а сам он — представитель муниципалитета, ответственный за чистоту улиц. Картинка смысла не имела, но именно бессмысленные картинки и действовали лучше всего.
Рабочий испугался и, бросив инструмент, пустился бежать. Отбойный молоток без толку заплясал на покореженном асфальте, но энергию удалось отключить, и инструмент умер, и боль умерла вместе с ним, И.Д.К. почувствовал, как ее остатки сползают через позвоночник к ногам и впитываются ковром, лежащим на полу. Все прошло.
Компьютер коротко бибикнул, и на экране возник текст "Код извлечен. Записать в файл или распечатать на принтере?" Принтера в комнате не было, а если бы и был, И.Д.К. боялся разбудить детей. Он записал код в новый файл и вызвал текст на экран. Несколько предложений сначала показались абракадаброй, но память подсказала из каких частей Книги сложился текст.
И.Д.К. вытащил дискет, спрятал его в карман куртки, выключил компьютер и только после этого трижды повторил мысленно текст Кода. Что бы ни предстояло, первым будет он.
x x x
Примерно в восемь часов утра рав Йосеф Дари обнаружил себя стоящим рядом с И.Д.К. перед запертой дверью какой-то квартиры. Он перепугался насмерть и ухватился за И.Д.К., чтобы удержаться на ногах и не покатиться по ступеням с неизвестно какого этажа.
Сам же И.Д.К. не проявлял никаких признаков непонимания ситуации, хотя, как потом оказалось, в его памяти тоже зиял провал длительностью примерно в девять часов. Он, во всяком случае, узнал и подъезд, и дверь, и, нажимая на кнопку звонка, наделся, что увидит сейчас Дину, жену Мессии.
Некоторый свет на этот отрезок времени может пролить внимательное чтение и просмотр материалов с информацией об официальном въезде Мессии в Иерусалим. Илья Давидович совершил это деяние ровно в семь утра по местному времени, сидя на белом ослике, доставленном из кибуца Цора после почти десятичасовых поисков, объявленных Главным раввинатом.
Мессию сопровождали главные раввины, президент и премьер— министр. Все прочие смертные толпились на расстоянии не менее десяти метров. Два эпизода обратили на себя мое внимание после многократного просмотра видеоматериалов.
Первый. Когда процессия подходила к Мусорным воротам со стороны Масличной горы, ослик неожиданно уперся и не пожелал сделать дальше ни шагу. Бить животное никто не решился, и Мессии пришлось сойти на землю. В этом кадре каждый, если внимательно присмотрится, увидит некую несуразность в поведении Мессии. Элиягу Кремер поднял голову к небу, будто молился, но на лице его промелькнул явный испуг. Затем Мессия обернулся спиной к животному и всей процессии, в том числе и к оператору телевидения. Он простоял так семьдесят три секунды, причем можно разобрать, что он что-то говорит. После этого Мессия сделал несколько шагов назад, впечатление лично у меня было таким, будто он решительно не хочет входить в город, а кто-то приказывает ему сделать это. Мессия протянул руки и будто уперся ими в стену, отталкивая ее от себя. Сила упора была такой, что ноги его заскользили по асфальту. Продолжалось это секунды две, после чего Мессия, смирившись, видимо, с полученными инструкциями, вернулся к ослику, влез в седло, и животное тут же припустило по дороге резвым галопом.
Второй эпизод произошел на узкой улице Штанцер. Мессия вдруг начал отмахиваться от кого-то, произнося при этом слова, смысл которых так и остался непонятым, хотя произнесены они были на иврите:
— Нет… Конечно, буду… Только недалеко и сразу. Не хочу… Ну и что? Нет, я сказал!
Последние слова он выкрикнул, и сопровождавшие решили, что Мессия таким образом понукает своего ослика, который опять решил сделать передышку.
У меня есть основания полагать, что в эти мгновения (а может, и в иные тоже) Мессия подвергался мощному влиянию со стороны И.Д.К., но в чем это влияние состояло, мне не удалось обнаружить. Думаю, что сам И.Д.К. вместе с Йосефом тоже находился в толпе, внимательный просмотр позволил выделить с десяток кадров, на которых можно различить двух человек, похожих на И.Д.К. и рава Дари, но даже цифровой анализ изображения дал вероятность на уровне не выше двух стандартных отклонений, и однозначного вывода сделать не удалось.
Я так подробно останавливаюсь на той ночи потому, что она многое изменила в поведении и самосознании И.Д.К. Человек, стоявший утром перед дверью квартиры в Ир-ганим, существенно отличался от того И.Д.К., который поздним вечером работал на компьютере в доме Йосефа. Изменился и Йосеф, сопровождавший И.Д.К.
Психологи, с которыми я консультировался по этому вопросу, утверждают, впрочем, что изменение поведения И.Д.К. вполне объяснимо. Человек, всего лишь просидевший всю ночь у телевизора и смотревший новости по ИТВ и CNN, не мог не измениться. Тут вам и вторая речь Мессии, неожиданно для всех произнесенная сразу после полуночи в синагоге Кфар-Хабада, и жуткий еврейский погром в благополучном, казалось бы, Нью— Йоркском Брайтоне, и заявление арабских лидеров о том, что Мессия приговорен ими к смерти, а Израиль — к уничтожению (заявление было дерганым по стилю, нелогичным по содержанию и неясным по смыслу). Тут и факельные шествия евреев в странах СНГ, и эпизод с эскадрильей «Миражей» итальянских ВВС, которая получила приказ бомбить Ватикан (в существовании приказа пришлось впоследствии усомниться, потому что никаких его следов не нашли), и резиденция Папы сохранилась по чистой, как тогда полагали, случайности: ни одна из пяти сброшенных бомб не взорвалась. Кстати, упомяну еще одно обстоятельство. Именно утром 21 апреля начался штурм касс всех авиакомпаний, имевших рейсы в Израиль. Евреи диаспоры возвращались на Родину — многие, не захватив с собой даже зубной щетки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
