– Говорят, – театральным шепотом объявила Юла, – что многие белые женщины тайком бегают к жрицам воду за любовными напитками и всякими зельями. А советы, которые они дают… просто неприличны! У порядочных людей язык не поворачивается произнести такое… Господи, да что это на меня нашло! Совсем забыла! Я слышала, сегодня утром Ульрик Ринн дрался на дуэли! По-моему, именно он не отходил от вашей Джессики на вчерашнем балу? – Она чуть помедлила для пущего эффекта.
– Да, тот самый Ринн, – подтвердила Джессика, настораживаясь.
– Продолжайте, миссис Чизхолм, прошу вас. Что случилось? С кем он поссорился?
Юла приложила к губам салфетку. Маленькие глазки блестели, как стеклянные шарики.
– Как же его зовут… О, вспомнила! Тот молодой человек из Бостона, владелец целой флотилии… Кейн Фэрфилд. Кажется, мистер Фэрфилд назвал мистера Ринна пиратом. Совершенно невероятное обвинение! Конечно, Ульрик не стерпел этого оскорбления, и на его месте любой благородный человек поступил бы точно так же.
Как Юла и надеялась, новость произвела на присутствующих ошеломляющее впечатление. У Бренны вырвался возглас удивления, дядя Эймос тихо застонал, словно кто-то пнул его в тугое брюшко. Джессика подалась вперед, вцепившись в край столешницы, будто боялась упасть.
– Вы уверены, что на дуэли дрался Ульрик, а не Тоби? – пробормотала она.
– Совершенно уверена. Мой кузен Мэттью Уотсон был одним из секундантов Ульрика, поэтому я сразу же все узнала. Мэттью приехал, едва я начала одеваться. Господи, у него было такое странное лицо. Бледное как смерть и все в поту, словно он увидел самого дьявола.
– Дьявола? О чем вы?
Руки Бренны вдруг стали ледяными. Она знала, что дуэли в этом городе – вещь обычная. Креолы чаще всего дрались на шпагах, и иногда достаточно было легкого ранения и нескольких капель крови, чтобы вчерашние враги по-братски обнялись и отправились в ближайший салун выпить за здоровье друг друга. Но американцы не похожи на французов. Они предпочитают пистолеты и при этом стараются прикончить противника.
– Кого же, как не Фэрфилда! – фыркнула Юла. – Мэттью рассказал, что он выстрелил прежде, чем мистер Ринн успел повернуться. Да-да, именно так и утверждает кузен… Никогда еще не видела его в таком состоянии! Ульрик ранен в бок, и доктор Бредли считает, что уповать можно только на чудо.
– Что? – вскрикнула Джессика, приподнимаясь. – Это, наверное, ошибка. Ульрик не ранен! Такой меткий стрелок, этого просто не может быть!
– Но… Кейн… не пострадал? – прошептала Бренна.
– Конечно, нет! Жив и здоров! Такие типы неизменно выходят сухими из воды. Как кошка, которая всегда приземляется на четыре лапы!
– Невероятно, – выдохнула, запинаясь, Джессика.
– Дорогая, кузен Мэттью Уотсон видел все своими глазами, – с удовольствием подчеркнула Юла, – и готов подписаться под каждым словом. Там присутствовали еще четверо свидетелей, и все клянутся, что Кейн Фэрфилд выстрелил до того, как был подан знак. Да он ничем не лучше убийцы!
– Убийца? О, миссис Чизхолм, мне кажется, вы преувеличиваете… – начала Бренна.
– Милочка, вы совсем недавно здесь живете, и лишь потому ваше невежество в подобных делах вполне простительно. Но он намеренно нарушил дуэльный кодекс, а это крайне серьезное преступление, равносильное умышленному убийству. Не оставил мистеру Ринну ни малейшего шанса. Чудовищно!
– Но мистер Фэрфилд не показался мне человеком, способным…
– Вряд ли вы можете судить об этом, Бренна, – сухо заметила Юла и продолжала пересказывать дальнейшие подробности.
Бренна сидела, оцепенев, потрясенная до глубины души, пытаясь сопоставить ужасные факты с поступками человека, который не задумался броситься ей на помощь. Нет, миссис Чизхолм, конечно, ошибается. Должно быть, ее кузен был не на шутку испуган, чтобы объяснить все связно. Кейну Фэрфилду с его быстрой как молния реакцией совершенно ни к чему убирать противника таким нечестным способом.
Ужин закончился, и дамы поднялись наверх, чтобы освежиться перед театром. Поднимаясь по лестнице, Бренна услышала, как Джессика тихо спорит с матерью:
– Но, мама, я хочу ехать к нему. Вдруг за ним некому ухаживать?
– Можно подумать, ты знаешь, как это делается! – пренебрежительно бросила Ровена. – Ты в жизни не подходила к постели больного.
– Но я могла бы быть рядом с ним. Могла бы…
– Ты шагу не сделаешь из дома, Джессика Батлер! Хочешь, чтобы люди смеялись над тобой? Ты даже не помолвлена с ним, маленькая дурочка! На что это, по-твоему, будет похоже-, если ты побежишь к нему, как… как…
– Но, мама…
– Нет. Я по горло сыта вашими выходками! И ничего больше не желаю слышать об этом, Джессика.
Девушка остановилась как вкопанная и взглянула в глаза матери, но тут же покорно опустила голову.
– Хорошо, мама. Как пожелаешь.
Тротуары были покрыты толстым слоем вонючей черной грязи, так что пришлось идти в оперу пешком. Тайни с фонарем шагал впереди. За ним следовал Эймос, тоже с фонарем. Женщины несли в руках туфли. Девицы Чизхолм хихикали, то и дело оскальзываясь в лужах. Процессию замыкали Кендалл Чизхолм и еще один раб. Но посещение театра стоило всех жертв. Здание было выстроено в 1808 году и вмещало семьсот зрителей. По стенам шли два яруса лож, а партер иногда использовали как танцевальный зал для городских балов.
К тому времени, как они наконец добрались, большая часть публики уже расселась. Бренна особенно восхищалась черноволосыми, темноглазыми креолками, почти как на подбор редкими красавицами.
В одной из лож восседала молодая блондинка в розовом шелковом платье, похожая издалека на Мелиссу Ринн. Но когда девушка обернулась, Бренна поняла, что ошиблась. Конечно, это невозможно! Мелисса, должно быть, дежурит у постели умирающего брата.
Бренна оглядела зал. Справа и слева доносились обрывки разговоров. В основном речь шла о дуэли.
– Каков негодяй! – взорвался какой-то толстяк, потрясая кулаком перед лицом собеседника. – Его следует обвалять в смоле и перьях и выгнать из города!
– Убийца… преступник, – шептались вокруг.
Бренне почему-то хотелось зажать уши. Пусть она не питает особой любви к Кейну, все-таки трудно поверить, что он способен на убийство. Только не человек, прижимавший ее к себе до тех пор, пока она не услышала стук его сердца…
– О, Бренна, что ты об этом думаешь? – спросила Абьютес, прикоснувшись к ее руке. Щеки кузины порозовели. – Разве не ужасно, что Кейн Фэрфилд так коварен?
– Но Ульрик Ринн еще не умер. Абьютес, неужели ты веришь всему этому?
– Несомненно! Выстрелить до сигнала – все равно что пытаться хладнокровно расправиться с человеком.
– Абьютес, я не могу представить, что Кейн совершил это. Я слишком хорошо его знаю.
– Знаешь? – ошеломленно повторила кузина. – Но откуда? Бренна, ты познакомилась с ним только два дня назад!
– Я… я видела его вчера во время прогулки. Не такой он человек, чтобы драться нечестно.
– Но свидетели говорят иное, дорогая кузина, – неожиданно вмешалась Джессика. – Пять человек видели, что произошло, включая доктора Рауля Фронтенака, доброго знакомого мамы. И все повторяют одно и то же.
– Значит, все они ошибаются. Глаза Джессики злобно блеснули.
– Ульрик лежит на смертном одре! Неужели тебе все равно, кузина? Неужели не жаль брата своего жениха?
– Конечно, очень неприятно, что его ранили. Но не думаю, что дуэль была не по правилам. Тебе меня не убедить.
– Значит, ты не стесняешься защищать убийцу?
– Пожалуй, это слишком сильно сказано. По-моему, Ульрик еще жив! И почему все кричат об убийстве, когда…
Бренна осеклась. Толстый коротышка, которого она уже видела, пробивался сквозь толпу к дяде Эймосу, важно раздувая щеки от сознания собственной значимости. Он что-то сообщил Эймосу и отошел. Дядя вынул большой носовой платок и, устало вытирая лоб, подошел к ним.
– Все кончено, – объявил он. – Ульрик Ринн час назад умер от потери крови. Говорят, последними его словами было проклятие Кейну Фэрфилду.
