откровенно оттягивал время, шаря по воспоминаниям. Иногда, чтобы что-то вспомнить мне буквально приходилось бродить по коридорам памяти и открывать двери, за которым скрывалось кино в стиле слайд-шоу.
И никогда не знаешь, что может скрываться за следующей дверью.
— Это длинная история, — сказал я машинально. А перед глазами мелькали картинки-образы из жизни прежнего Ахиро Кэнтаро.
— А ты куда-то торопишься, братан? — спросил он меня, откидываясь в глубокой кушетке. — По-моему хорошо отдыхаем после тяжелого дня. Не находишь?
Я вздохнул, после чего тоже откинулся в кресле и прикрыл глаза. Куросаки молча ждал. Наверное он думал, что я собираюсь с силами и сейчас он услышит какую-нибудь историю о том, что я был в плену у триады с детства, но потом сбежал из Китая в Японию или что-то подобное.
С какой-то стороны так и было. Я собирался с мыслями; буквально читал свое досье.
— Это случилось десять лет назад, — начал я пересказывать то, что увидел. — Мои родители были бедными людьми у которых помимо нищеты была еще и игровая зависимость. Они вынесли из дома все, что не было прикручено к полу.
Куросаки внимательно слушал меня и пил что-то из своей невысокой чашечки. Наверное это было сакэ.
— В какой-то момент они обратились к досо, чтобы занять денег, — сказал я. Досо у нас — обычный ростовщик. Кредитор. Заемщик. — Кто же знал, что тот мужчина работал на якудзу? Почувствовав вкус сытой жизни, мать и отец кутили во всю. Покупали дорогой алкоголь, питались в ресторанах и иногда баловались порошком. В тот день, когда досо пришел забирать долги, естественно, денег в доме не было.
— И что? Тебя забрали в качестве залога?
Я наиграно хохотнул, потому что в том, что я увидел в своей памяти ничего смешного не было.
— Нет, мой дорогой томодачи. Когда распахнулись двери и в наш дом вошел досо и его мордовороты с дубинками, мой отец упал на колени и молился о том, чтобы его не били. Я в тот момент сидел рядом и игрался кубиками. Он взял меня под руки и протянул досо, сказав, — я откашлялся и попробовал спародировать голос отца Ахиро, — вот, возьмите его в качестве расплаты. Нам больше нечего предложить!
Глаза у Куросаки округлились от услышанного.
— Да ладно!
— Да, — сказал я и отправил кусочек стейка в рот. — Все так и было.
— И что? Тебя забрали?
— Да, — я кивнул.
Я рассказал Куросаки о том, что меня действительно забрали люди, пришедшие с досо. Это были якудза, а мужчина, что принял меня в свои руки — лейтенант Нагашима Шоичи. И если мой отец думал, что после этого его бить не будут, то он ошибался. Били его еще сильнее. С тех пор я своих родителей больше не видел.
Меня не продали на органы, не отдали торговать телом. Нагашима приютил меня и воспитывал в строгости и порядке, как собственного сына, которого у него никогда не было. По большому счету с того дня я и попал в якудзу. И свободы у меня не может быть до тех пор, пока я не расплачусь с долгами своих родителей.
Об этом я уже говорил как-то, но не вдавался в подробности.
— Жестко, — сказал Куросаки.
Я лишь пожал плечами.
Затем я коротко поведал, что в один день Нагашима познакомил меня с другими из якудзы, а потом исчез.
— Ну, а чуть позже я познакомился с тобой. К слову, меня все еще могут выгнать из якудзы и никакой финансовый долг их не держит, сам понимаешь.
Он молча кивнул, наливая еще сакэ в чашечку.
— Ну а ты, — обратился я к старшему. — Как сюда попал, Куросаки?
Он замялся. Я увидел, как на секунду Рюсэей задержал чашечку перед ртом, а затем опрокинул ее. Выдохнул и занюхал через рукам и замер, словно не хотел рассказывать. Я его не торопил точно так же, как и он меня.
А затем Куросаки поднял голову и усмехнулся. У него блестели глаза от выпитого и слегка порозовели скулы.
— У меня все куда более прозаично, дружище и я обычно никому об этом не рассказываю, но, считай, что это моя благодарность тебе за то, что спас мою жизнь, — выдал он. — Мой отец был якудзой. Дед был якудзой. Прадед тоже. А корни моей семьи тянутся глубоко из самурайских времен. Где-то в сундуках у матушки даже древо было, на которой расписано кто с кем и от кого продолжал род.
Как бы Куросаки не пытался придавать важности своим словам о самураях, но по нему я четко видел, что нынешнее положение дел даже для него было очень далеким от того самого «пути чести». Возможно это алкоголь развязал ему язык, а не благодарность, но мне не было до того дела.
— Значит ты потомственный самурай, — поддержал я его, на что Куросаки отмахнулся и вытащил какой-то конверт из-под стола, после чего протянул его в мою сторону.
— За работу.
Из-под открытого язычка виднелась пачка иен. Я аккуратно дотронулся до верхушки и придавил конверт так, чтобы закрыть деньги и не прикасаться к ним. Куросаки наблюдал за этим с неподдельным любопытством, но не сказал ни слова. Наверное счел, что сколько людей — столько и заморочек.
— Спасибо, — сказал я ему.
Пересчитывать не стал.
— Брось. Ты сделал сегодня куда больше, чем там отсыпано. Ну, это я так считаю, — он поднял руку и подозвал официантку. — Счет, пожалуйста, — а затем перевел взгляд стеклянных глаз на меня. — Поэтому я плачу за ужин.
После этих слов Куросаки положил деньги в планшетник с чеком за еду. Он встал из-за стола и, проходя мимо, хлопнул меня по плечу.
— Ты хороший парень, Ахиро. Странный немного, как по мне, но своих не бросаешь, а это многого стоит. Увидимся.
Я посидел еще немного за столом и допивал зеленый чай. Куросаки явно был в смятении. Его очень сбивало с толку все то, что происходило: неоднозначная ситуация с Андо, из которой я вышел сухим из воды, теперь подстава, в которой я тоже оказался замешан.
А еще мое темное прошлое, о котором я знаю не больше, чем он сам из сегодняшнего рассказа.
— Что-нибудь еще закажете? — раздался женский голос. Я повернул голову и увидел
