Диана не отзывалась. Вернее, отозвалась истерическими рыданиями.
— Дура, и дурой помрет, — прокомментировала Лейка.
Дима фыркнул и потащил к выходу невменяемого Сережу. Тот что-то мычал и рвался куда-то бежать.
Катя прошла в комнату, упала на кровать. Она чувствовала, что смертельно устала… И не сразу заметила, что на стуле у окна скромненько так сидит Карлссон.
— Фух! — Лейка плюхнулась на кровать рядом с Катей, закинула ноги на спинку. — Спровадила всех, слава Богу! Дианку на Димку повесила! Чувствуешь, какой я молодец! Пожалуй, я у тебя переночую. Поздно уже.
— Переночуй, — согласилась Катя. — А Сережа?
— Птицеед-то? — Лейка хихикнула. — Тоже выставила. Но этот не пропадет! Ему идти пять минут, а Дианке, прикинь, аж в Купчино.
— Это далеко?
— На машине — полчаса, а если на метро — то прилично. На метро они как раз успеть должны.
— А Дима где живет?
— На Комендантском. Это в другую сторону.
— А он потом как? Метро же закроют! — забеспокоилась Катя.
— Разберется как-нибудь, он же мужик! Вот если бы он меня провожал, я бы, может, его ночевать оставила. На половичке. Как ты считаешь, он симпатичный?
— Половичок?
— Димка!
— По-моему, да.
— А я… Ой, Карлссон! — Лейка быстренько опустила ноги на пол. — Я вас не заметила!
— Меня трудно заметить, я маленький, — очень серьезно сказал Карлссон.
Лейка засмеялась:
— Ну вы скажете! Маленький!
— Я, правда, маленький, — лицо Карлссона было абсолютно серьезно. — Мои родственники, Лейла, намного крупнее меня.
— Ну да, вы же швед! — вспомнила Лейка. — У вас в Швеции все такие… — она широко развела руки, — …нордические. Если не вьетнамцы! — Она снова захихикала. — Но вы-то точно не вьетнамец. От вас, Карлссон, прямо такая аура силы исходит — просто жуть! — Лейка кокетливо поправила волосы. — Просто эманация мужества! Ой, Карлссон, а может, вы меня до дома проводите?
— Ты же хотела остаться? — напомнила Катя.
— Хотела. Одной идти — страшно. У меня двор знаешь какой!.. А с Карлссоном я ничего не боюсь! Карлссон, вы ведь меня проводите?
Карлссон вопросительно посмотрел на Катю.
— Конечно проводит, — сказала Катя. — Еще не хватало тебе ночью одной ходить.
Карлссон кивнул и встал с дивана. Лейка подмигнула Кате и убежала в прихожую к зеркалу — прихорашиваться.
— Ты, кстати, не голодный? — спросила Катя. — Что-то я не видела тебя за столом…
Карлссон остановился:
— А что, осталась еда?
— У меня дома целый холодильник еды, — высунулась из прихожей Лейка. — Креветки, кальмары, мидии. Если вы голодны, Карлссон, я состряпаю паэлью. Можно даже со свежими ананасами. Выпьем отличного рейнвейна…
Карлссон стоял в задумчивости. Видно было: он что-нибудь съел бы прямо сейчас.
— У меня вроде лежит полкило ветчины! — вспомнила Катя. — Стас приволок целый окорок, а мы его так и не нарезали. Или это Дима принес?
— Окорок? — оживился Карлссон и решительно вернулся обратно на диван. — Тащи.
Лейка состроила недовольную гримаску, но через секунду улыбнулась и тоже подсела к столу.
— Возьми сам, ладно? — сказала Катя. — А то у меня уже никаких сил не осталось…
— Сидите, пожалуйста, — Лейка вскочила. — Я сейчас порежу и принесу сама.
Катя откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она устала так, что могла в любую минуту уснуть.
Лейка вернулась на удивление быстро, неся большое блюдо с ветчиной. Ветчина была нарезана, красиво разложена и даже присыпана зеленью.
— Угощайтесь, — по-хозяйски предложила Карлссону Лейка. — А сейчас будет сюрприз!
Лейка снова ушла на кухню и вернулась, неся батон и запотевшую бутылку пива.
— Мы же вроде всё выпили, — удивилась Катя.
— Ее кто-то в морозилку засунул и забыл, — объяснила Лейка, — погодите, сейчас оттает… Карлссон, вы любите пиво?
— Люблю, — сказал Карлссон. Он был занят — делал себе бутерброд. Впечатляющее зрелище. Карлссон разорвал батон вдоль на две части, положил внутрь всю ветчину, какая поместилась, придирчиво оглядел гигантское кулинарное сооружение — и откусил сразу треть. Катя и Лейка наблюдали с немым почтением.
— Пиво и мясо, — невнятно повторил он, жуя ветчину. — Это я люблю!
Лейка открыла бутылку и протянула Карлссону с обольстительной улыбкой. Карлссон высосал ее одним глотком и закусил второй половиной бутерброда. Лейка была потрясена.
— Ах, какой аппетит!
— Трудно прокормить, — заметила практичная Катя. — Три раза в день по полкило ветчины…
— Я не привередливый, — дожевывая, промычал Карлссон. — Лишь бы это было мясо, а чье оно — менее важно. А пива еще нет?
— Это всё, — грустно сказала Катя. — Еды в этом доме больше нет. А мне еще надо чем-то завтракать.
— А булка? — возмутилась Лейка, не переставая внимательно следить за Карлссоном.
— Напоминаю, — сказала она. — У меня полный холодильник морепродуктов. Хотите, Карлссон, мы по дороге купим хорошего пива, мяса… я вам бифштекс поджарю…
— Хочу, — незамедлительно ответил Карлссон.
И направился к дверям.
— И как ты не устала, — зевая, проговорила Катя. — Я с ног валюсь, а ты еще чего-то жарить собираешься… Кстати, — вспомнила она, — не хочешь помочь мне прибраться?
У Лейки вытянулось лицо.
— Катька, в другой раз, — зашептала она. — Ну какая уборка! Он же не будет меня дожидаться!
— Да зачем тебе вообще уходить? Оставайся!
— Ничего ты не понимаешь…
— Мы идем? — донесся из прихожей голос Карлссона.
Лейка прервалась на середине фразы и упорхнула из комнаты.
Через минуту дверь захлопнулась и Катя осталась одна. Если не считать горы грязной посуды. М-да… Вечеринка, можно сказать, «удалась на славу».
Катя не знала, что самые мрачные последствия сегодняшнего вечера проявятся только через два дня.
Глава тринадцатая,
в которой на Катю обрушивается гнев Большого Босса, но потом все загадочным образом устраивается
Вот хитрая тактика эльфов:
Если ты близко, показывай, будто ты далеко; если ты далеко, показывай, будто ты близко; если ты пользуешься чем-нибудь, показывай, будто ты этим не пользуешься; заманивай добычу выгодой; приведи ее в расстройство и бери ее; если добыча сильна, уклоняйся от нее; вызвав в ней гнев, приведи ее в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в ней самомнение; если их много и они дружны — разъедини; нападай, когда они не готовы; бери их, когда они не ожидают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
