— Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя исключат, и ты приползёшь обратно, как побитый щеночек, — не разворачиваясь ко мне, бросила она. — И вообще, я тоже поступлю в Артемьевку, и моя успеваемость будет лучше, чем у тебя, понял?
— Понял-понял, — покивал я, — будет любопытно посмотреть, как это у тебя получится. А теперь идём к столу, шашлык уже готов.
Собственно, ради этого я к ней и подошёл, но она никак не отреагировала на мои слова.
— Ну, как знаешь, мне больше достанется.
А вот это возымело уже куда больший эффект, Алька подорвалась с места так резво, что качели чуть не заехали мне по подбородку, едва успел отшатнуться. Легко же её спровоцировать, с этого мне и следовало начинать, а не вступать в бессмысленный обмен колкостями. Неужели я и впрямь ожидал, что единственная двоюродная сестра вдруг возьмёт и чисто по человечески за меня порадуется? Наивный…
***
Оставшиеся до начала учебного года две недели я провёл в Победограде вместе со Стёпкой и, к сожалению, Алькой. Июль она провела в каком-то лагере, зато теперь могла заняться своим любимым занятием — сутки напролёт портить мне настроение. Ну ладно-ладно, я к ней не вполне справедлив, всё же на протяжении дня мы практически не пересекались, у каждого из нас свои интересы, так что я смог наконец-то по-человечески отдохнуть.
Надо мной не довлел груз неопределённости, не было страха облажаться и ставшей уже привычной суеты с учебниками и конспектами, когда ты пытаешься запихнуть в голову побольше знаний, но всё равно не уверен, что этого хватит. Красота! Грядущее же совершенно не пугало, несмотря на все попытки Альки меня застращать. Я ждал этого с предвкушением, также как когда-то занятий в секции исторического фехтования. Уроки, на которых можно всласть помахать затупленными железками, что может быть круче? Только занятия, где не возбраняется использовать сверхсилу!
Все две недели за мной хвостиком таскался Стёпыч, но это и не удивительно, ведь теперь большую часть недели мне придётся проводить в училище и жить в общаге, домой там отпускают только на выходные. Вот мелкий и старался нагуляться со мной впрок, но я и не против, тоже ведь буду скучать по этому мелкому балаболу. Полагаю, за ним станет приглядывать дядя Миша, если родители допоздна задержатся на работе. Ну может хотя бы он научит его играть в настолки, как и меня до этого.
Дни пролетали один за другим, не успел я оглянуться, как на календаре оказалось тридцатое августа, и нам уже нужно было отбывать обратно. Ранним утром, тепло распрощавшись с дедушками и бабушками, мы втроём сели на самолёт и пару часов спустя уже были в столице. Я как раз успел доспать, благо Алька во время перелёта уткнулась в свой комм и сильно меня не доставала. В целом же, последний перед началом новой жизни день прошёл без лишней суеты, вещи уже давно собраны, уложены в чемодан на колёсах и теперь дожидаются своего часа.
***
— Не спиться? — Привлечённый светом ночника отец заглянул ко мне в комнату.
— Ага.
Я валялся на кровати, бессмысленным взглядом пялясь в потолок. В голове копошилось множество мыслей, но я не мог сконцентрироваться на какой-то одной, они сменяли друг друга слишком быстро.
— Сомневаешься или просто мандражируешь? — Он прошёл в комнату и притворил за собой дверь.
— Нет, просто думаю о всякой фигне, — признался я. — И никак не могу перестать.
— Например?
— Ну… — я выловил одну из самых абсурдных своих мыслей, — что будет, если утром в общаге я спросонья пойду умываться в одних труселях и встречу в коридоре девчонку?
— Будет весело, — усмехнулся отец, — давай следующий вопрос.
— А ещё я думаю, как вы тут без меня будете?
— Никак, совсем пропадём! — В отчаянии заломив руки, простонал он. — На кого же ты нас оставляешь?
— Ну па, я же серьёзно. Кто будет прибирать сад, подбирать кино для пятничных вечеров, защищать от мелкого мои вещи?
— Если под вещами ты имеешь ввиду свои порножурналы, то можешь отдать их на сохранение мне, они останутся в надёжных руках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Па… — вот теперь застонал уже я. Если отец настроился на шутливую перебранку, то может колоть остротами до бесконечности.
— Я уже пятнадцать лет па, — присев на край кровати произнёс он неожиданно серьёзным голосом, — и собираюсь оставаться им впредь. Так что за нас не переживай, позаботься лучше о себе, всё-таки в жизни Героя бывает всякое.
— Героем я стану только через четыре года, — напомнил я, пребывая в недоумении от резкой смены тона беседы.
— А учиться осторожности нужно уже сейчас. Вспомни экзамен, ты ещё не поступил, но уже столкнулся со смертельно опасной ситуацией. Можешь не сомневаться, дальше их будет всё больше и больше.
— Погоди, а ты откуда знаешь?
— Ну… — он замялся и отвёл взгляд в сторону, — у меня свои источники. Просто помни, что для широких масс учащийся на Героя — это всё равно что полноценный Герой, всё остальное для них — не стоящие внимания детали. А в глазах Уродов вы потенциальная проблема, с которой лучше разобраться до того, как она станет проблемой реальной.
— Хочешь сказать, что на училище могут попытаться напасть? — Недоверчиво уточнил я. — Но ведь оно существует уже много лет и ничего такого не было! С чего ты взял, что это случиться, когда я туда поступлю?
— Ты, наверное, сейчас считаешь, что я просто сильно за тебя беспокоюсь и сочиняю небылицы. И я бы хотел, если бы оно в действительности так и было, однако мне по работе положено знать некоторые не слишком публичные вещи, и вот что я тебе скажу: если никто не знает о попытках нападения на учащихся, это совсем не означает, что их не было.
Сказав это, он внимательно посмотрел на меня. Ну а я… я переваривал услышанное.
— Извини, что напугал перед сном, надеюсь тебе не будут сниться кошмары, но очень важно, чтобы ты понимал, куда едешь, и какие опасности могут тебе грозить. Конечно, вероятнее всего, если что-то случиться, ты попросту об этом не узнаешь, всё-таки Герои не зря едят свой хлеб, однако помни, что всё вокруг серьёзно и по-настоящему. Если что-то вдруг пойдёт не так… в общем, при любой непонятной ситуации считай, что всё взаправду и не лезь на рожон. А если это всё-таки окажется учебная тревога, тогда такое отношение только добавит тебе баллов — везде сплошные плюсы!
— Ну ла-адно, — протянул я.
— В таком случае, не буду мешать тебе предаваться рефлексии, — отец поднялся с кровати и направился к выходу. — Спокойной ночи и сладких снов!
После всего сказанного последнее пожелание звучало, как издевательство, но выразить своё мнение по этому поводу я не успел — за отцом уже захлопнулась дверь. Ну да, сладких снов, заснёшь теперь…
***
Весь вчерашний день мама была немногословна, если не сказать — мрачна. С того момента, как стали известны результаты, она никак не выдавала своего беспокойства, но лишь сейчас, когда я со своим чемоданом стоял у дверей, она дала волю чувствам, заключив меня в крепкие объятия и не желая отпускать.
— Мам?
— Какой ты уже взрослый, — тихо произнесла она, отстраняясь.
Её глаза были влажными, отчего мне сразу стало неловко. Не помню, чтобы она когда-нибудь плакала.
— Я позвоню, как доеду, — не зная, что ещё сказать, пробормотал я.
— Не позвонишь, там связь не работает, — она улыбнулась, хотя было заметно, насколько тяжело ей это даётся. — Больше всего на свете я бы сейчас хотела, чтобы вы с братом не шли по нашим стопам. Чтобы нашли себе нормальную работу по душе, познакомились с хорошими девушками и жили бы счастливой мирной жизнью, никак не соприкасаясь со всеми ужасами, с которыми обязаны бороться Герои.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мам, я…
Она ласково погладила меня по щеке, не давая продолжить.
— Но твой отец прав, мы живём не в том мире и не в том времени, когда у сильного сверха есть возможность остаться в стороне. Мы не говорили с тобой об этом, но я хочу, чтобы ты знал: я принимаю твой выбор. Не одобряю, но принимаю. И очень тобой горжусь, ты молодец.
