Голова почти прояснилась, но спина и колено по-прежнему болели. О том, чтобы самостоятельно встать с постели, не могло быть и речи. Однако доктор сказал, что сегодня ее выпишут домой. Если она сейчас разбудит Алекса, они смогут уйти и ей не нужно будет слушать дальше эту ужасную беседу из соседней кабины.
– Тыковка! Ты не спишь?
При звуках знакомого голоса она откинула подушку на колени.
– Сесил! Я уже проснулась. Как ты узнал, что я здесь?
Он стоял рядом с ее кроватью. У него был такой радостный вид, с каким встречают старого друга после долгой разлуки. Рядом с ним стояла немолодая женщина, покрупнее его, с приятным смуглым лицом, с широкими скулами, выдававшими ее индейское происхождение. В ее черных волосах равномерно поблескивала седина, глубокие морщины окружали ее глаза и рот. Должно быть, это была Эстер.
– Мне очень жаль, что мы не встречались до сих пор. Сесил всегда беспокоился о вас. А значит, вы и мой друг. Я надеюсь, вы не слишком серьезно повредили ногу?
Кэтрин опешила. Может быть, все дело в самом Нью-Мексико, его климате, воздухе или еще в чем-то? Женщина, до сей минуты никогда не видевшая ее в глаза, называет ее своим другом. Есть от чего прийти в смущение.
– Спасибо. Со мной все в порядке. Я просто немного ушиблась. Вот и все.
– Он давно спит? – спросил Сесил, кивая на Алекса.
– Нет, не очень. – Алекс поднял голову. – Эстер, я могу обидеться. Где поцелуй?
Женщина протянула руки и с широкой улыбкой, осветившей ее морщинистое лицо, бросилась к поднявшемуся с кресла Алексу.
– Дай скорее обнять тебя, непослушный мальчик. – Она крепко стиснула его в объятиях, потом чуть отодвинулась и ласково оглядела его. – Посмотри, на кого ты похож! Ты выглядишь хуже, чем она. Я уверена, что ты ничего не ел со вчерашнего дня.
Алекс рассмеялся:
– Я прекрасно себя чувствую, Эстер. И потом мне уже не семь лет. Я в состоянии позаботиться о себе.
– Расскажите это кому-нибудь еще, молодой человек. Я знаю тебя не первый день. Алекс засмеялся.
– Мне не хватает тебя! – Он снова сжал ее в объятиях.
Эстер оттолкнула его.
– Если тебе, как ты говоришь, не хватало меня, почему ты до сих пор не навестил нас?
– Это она виновата, – кивнул он в сторону Кэтрин.
Но Кэтрин не слышала его слов, она была слишком занята. Ее глаза смотрели мимо него, на дверь. Там с ослепительной улыбкой, обнажавшей белые, сверкающие, как у акулы, зубы, стояла Никки Милс.
– Кэти! – вскричала Никки. – Я так переживала за вас. Вы не представляете себе, как я огорчилась, когда услышала о вашей беде. Как же это случилось?
Кэтрин не стала выдавливать из себя улыбку.
– Я чувствую себя прекрасно, Ник. Просто сейчас я устала.
– Алекс Макки, что ты сделал с этой девушкой?
Все головы повернулись к двери.
Кэтрин узнала дребезжащий голос миссис Филлипс из бакалейной лавки и с отчаяния уронила подбородок на грудь.
– Когда я услышала, что она покалечилась, я бросила все дела. В этом городе еще никто не поправился без моего домашнего печенья. Никакое лекарство не помогает лучше, чем оно. Помнишь, как ты болел свинкой, Алекс? Ты съел тогда целый мешок, и у тебя щеки были как у бурундука.
Она чувствовала, что ей становилось все хуже – усиливалась головная боль и начинало стучать в висках, но никто как будто не замечал ее хмурого вида. Эстер и миссис Филлипс продолжали болтать о домашнем печенье. Мужчины обсуждали какие-то дела, связанные с домом, в то время как Никки не переставая терлась об Алекса, как кошка о радиатор.
Услышав звук отдернутой занавески, Кэтрин вздрогнула. Похоже, миссис Филлипс собиралась подключить к ним еще и Лэрлайн вместе с ее подругой. О Боже, сейчас они будут все вместе обсуждать работу женских органов и кишечника! Почему она не умерла сразу же после этого проклятого падения? Но это было еще не все. Через некоторое время появился Бадди из «Фантасмагорий Вилли». Тогда Кэтрин не выдержала: положила подушку на лицо, отодвинулась как можно дальше и прошептала: «Уходите».
Прошло минут пять или, может быть, двадцать, пока она почувствовала, что кто-то потянул за подушку. Она хотела вернуть подушку на прежнее место, но тщетно. Когда она открыла глаза, то увидела, что все гости исчезли. Все, кроме Алекса.
– Не сердитесь. Я не мог запретить им прийти сюда.
Она слабо улыбнулась:
– Откуда они все узнали? Неужели телевидение сообщило об этом несчастном случае в шестичасовом выпуске новостей?
Алекс поправил пальцем прядь волос у нее на лбу.
– Вы плохо представляете себе жизнь маленьких городов, Кэтрин. Она не похожа на жизнь Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или Сан-Франциско. Здесь вы никогда не останетесь в одиночестве. Вы будете у всех на виду. Всем будут известны ваши заботы, и всем будет до вас дело.
– А если человек не хочет, чтобы о нем беспокоились?
– Это не принято. Таких людей здесь не уважают.
Он продолжал водить пальцем по ее лбу возле челки.
У нее не было желания разговаривать дальше, ей хотелось только ощущать его прикосновение. Она мечтала о том, чтобы он ласкал ее – если не целую вечность, то хотя бы до тех пор, пока она уснет.
И так оно и было.
Глава 8
– Не надо держать меня. Я прекрасно могу идти сама!
Алекс и не подумал ее слушаться. Она ныла не переставая, с тех пор как они собрались покинуть больницу. Не женщина, а сущее наказание! Алекс остановился посередине гостиной.
– Почему вы постоянно спорите со мной? Поймите, этим вы только создаете ненужные трудности. Вы не можете сами идти. Я отнесу вас в постель. Неужели не ясно?
– Я прекрасно обойдусь без вашей помощи.
– С ума можно сойти от ваших капризов, – устало сказал он, посмотрев вверх, на ступеньки. – Мне казалось, что вы должны оценить эту маленькую услугу. А вы вместо благодарности ворчите.
Господи, опять сказал не то, что следует! Но было поздно.
– Ах, я должна быть благодарна?! Я ни о чем не просила вас. Слышите, ни о чем! Если вы сейчас отпустите меня, я пойду…
– Вы никуда не пойдете, кроме постели, – твердо сказал Алекс.
У нее сразу вспыхнули глаза, и она стала необыкновенно красива. О этот неповторимый зеленый огонь! Держать ее на руках и убаюкивать, как ребенка, было для него подлинным наслаждением.
Он дошел до конца лестницы и повернул к своей комнате.
– Не понимаю, зачем нужно было нести меня сюда. Почему вы не оставили меня внизу, в моей спальне?
Он поддел локтем ручку двери и открыл ее ногой.
– Если вы сию же секунду не перестанете ворчать, – медленно прошептал он, – я… я… не знаю, что с вами сделаю. Удушу голыми руками. – После этих слов он осторожно опустил ее на постель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
