Король все же заставил назначенный им (!) парламент зарегистрировать свои эдикты и изгнал его в Труа. Но затем начал торговаться и пообещал созвать через пять лет Генеральные штаты, если парламент утвердит заем на покрытие расходов за это время. Парламент снова отказался. Тогда король приказал арестовать нескольких его членов и издал эдикт, уничтожавший парламент. Это возмутило всю страну, и тогда наконец все же были созваны Генеральные штаты.
Генеральные штаты собрались 5 мая 1789 года. На очереди прежде всего стоял вопрос о том, должны ли Штаты сохранить свою старую, сословную, форму; будут ли 400 тысяч дворян и 10 тысяч священников иметь две трети голосов, а остальные 25 миллионов французов, третье сословие, только треть. Через месяц третье сословие порвало с прошлым, объявив себя 17 июня Национальным собранием. Так началось другое время. Время Революций и Разума.
Рассмотрим принятую Национальным собранием 26 августа 1789 года «Декларацию прав человека и гражданина». Это замечательный документ, из которого спустя четыре года вырос Большой террор, а впоследствии и вся европейская правовая система. К примеру, вторая глава Конституции Российской Федерации 1993 года, посвященная правам человека, почти полностью повторяет этот старинный документ.
К сожалению, сама декларация, хотя бы в силу своего почтенного возраста, основывалась на весьма неточных представлениях о природе человека, выработанных еще мыслителями эпохи Просвещения и зафиксированных французскими энциклопедистами в течение XVII и XVIII веков. Фактически это были новейшие научные разработки того времени, когда человечество делало лишь первые шаги научного познания. Время, когда Ньютону на голову падали яблоки, а Ломоносов и Лавуазье в разных концах Европы были одинаково восхищены открытием закона сохранения массы.
С тех пор человечество заметно продвинулось в познании природы, изобрело железную дорогу, велосипеды и автомобили, научилось летать на самолетах, вертолетах и ракетах и смогло усомниться во многих представлениях ученых прошлого о мире и человеческой природе. Впрочем, хватит общих рассуждений, следует перейти к конкретному обсуждению статей помянутой не к ночи декларации.
Вот, например, статья 1: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе». Безусловно, это было смелое утверждение во времена сословного государства, когда французский король не сажал к себе в карету дворянина, если тот не мог доказать, что его предки были дворянами минимум на протяжении пятисот лет.
Новая норма открыла дорогу к головокружительной карьере для талантливых военачальников, происходивших из самых низов, гениальных предпринимателей, замечательных ученых и писателей, ранее не имевших доступа к сокровищнице образования. Безусловно, первая статья декларации широко распахнула двери прогресса человечества, долгие годы лишь чуть приоткрытые.
Но не надо забывать, что данная статья — ложь. От первой буквы и до последней. И пусть когда-то это казалась ложью во спасение, со временем наступил момент, когда вреда от нее стало гораздо больше, чем пользы.
Итак, по пунктам. "Люди рождаются свободными". Это неправда. Хотя эта строчка и дала название всей доктрине декларации, названной либерализмом по латинскому слову liber, что по-русски означает "свободный". Увы, люди никогда не рождаются свободными.
Путь к свободе долог и тернист. И большинство людей никогда не проходят его. Нельзя родиться свободным. О какой свободе мы можем говорить в отношении ребенка в колыбели или школьника, который полностью находится во власти своей семьи и учителей? О какой свободе мы можем говорить в отношении лиц, состоящих на государственной или военной службе, да и просто работающих по найму? Как можем говорить мы о свободе, подвергаясь ежедневной политической пропаганде и коммерческой рекламе?
Сегодня свобода воспринимается, скорее, как недостижимый идеал. Причем, мы бы сказали, идеал для немногих: для лидеров и отшельников, для вождей и тех же аристократов. Ведь большинству гораздо удобнее и комфортнее пожертвовать своей свободой в обмен на некие материальные или духовные ценности.
Фактически мы уже ответили на вопрос и о втором тезисе декларации — о том, что люди рождаются равными. В русском языке этот тезис легко исправить, изменив всего одну букву: поставив вместо "в" — "з". Люди рождаются разными. По росту, талантам, способностям и склонностям. Люди рождаются в семьях различного социального положения и материального достатка. С самого рождения у людей разные права и разные возможности.
И уж совершенно неверен, лжив тезис, что "общественные различия могут основываться лишь на общей пользе". На самом деле термин "общая польза" весьма сомнителен. У разных людей на этот счет никогда не было и не будет единого мнения. Вот стремления к частной пользе отдельных людей совершенно реальны, но ведь они входят между собой в постоянные противоречия.
Перейдем к статье 2: "Цель всякого политического союза — обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковые — свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению". Конечно, здесь имеется в виду цель не всякого политического союза, а только "правильного". Ну а теперь перейдем к реальной истории и назовем хотя бы одну страну, о которой все исследователи могли сказать, что именно она является таким "правильным" союзом.
Пожалуй, из современных стран больше всего хотели бы написать такие слова на своем знамени США. Но значит ли это, что большинство жителей Земли согласились бы с подобной точкой зрения?
Статья 3: "Источником суверенной власти является нация. Никакие учреждения, ни один индивид не могут обладать властью, которая не исходит явно от нации". Ну и кто может похвалиться, что он уполномочен всей нацией? Если нацию спрашивать по настоящему, по-честному, то мнения людей всегда разойдутся. Можно с уверенностью сказать, что в обществе, где никакие учреждения и индивиды не обладают властью, которая "не исходит явно от нации", власти нет вообще.
А если нет власти, то можем ли мы говорить об обществе и уж тем более о нации? Стоит ли разбирать дальнейшие статьи этой декларации? Либерализм и свобода личности оказались такой же фикцией и умозрительной теорией, как традиционный коллективизм-консерватизм и позднейшие марксизм и фашизм.
Поиск оптимального общественного устройства сегодня все еще продолжается. Единственное, что ясно: общественное устройство должно соответствовать биологической и социальной природе человека. Теперь уже все попытки вывести нового человека — строителя коммунизма или представителя высшей расы — потерпели полное поражение. И нам необходимо искать такой тип государственного устройства, который помогал бы как можно большему числу людей реализовывать свои уже существующие, врожденные и приобретенные (воспитанные) возможности на благо своего народа и всего человечества.
Впрочем, вернемся в старые добрые времена "победы Разума" над Верой. Кому-то игры с народным представительством сошли с рук, как Екатерине Великой, а кому-то, как Людовику Французскому или Карлу Английскому, стоили головы. Именно в те времена и возникает современное государственное устройство, когда люди, слишком многочисленные и территориально слишком разбросанные, чтобы высказать свое мнение на народном собрании, начинают выбирать своих представителей —депутатов.
Поначалу депутатов выбирают не все, а только представители высшего класса. Имущественный, образовательный и прочие цензы ограничивают круг избирателей. И депутаты тогда принадлежат исключительно к высшему классу. Конечно, собирать такое количество вожаков в одном месте становится для монаршей и чиновничьей власти слишком рискованным. Те парламенты были куда опаснее нынешних.
Как ни странно, именно всеобщее избирательное право, которое позволило голосовать среднему классу, а также партийная система, которая позволила проводить в парламенты не только лидеров, но и их сподвижников и прихлебателей, превратили парламенты в унылое сборище серых представителей среднего класса, борющихся не за власть, а за клок сена в своей кормушке.
Тотальное безбожие, распространившееся в век Просвещения, лишило всякой легитимности власть монарха и создало ложную легитимность так называемых представителей народа. Это было совсем недавно, где-то двести, где-то сто пятьдесят, где-то семьдесят, а где-то и пятьдесят лет назад. За это время мы с удивлением обнаружили, что народными представителями бедных и больных всегда почему-то оказываются богатые и здоровые.
За это время была повсеместно внедрена мысль о свободном мандате. Дескать, не важно, что мы поручали нашему депутату делать от нашего имени, а именно такие поручения всегда давали в простое и мракобесное Средневековье. Ныне считается в порядке вещей, когда наш представитель избирается с одной программой, а, будучи избранным, осуществляет совсем другую. Все это называется не надувательством, а народовластием.
