Но было еще одно обстоятельство. Дилан придавала мне уверенности. Впервые в жизни у меня сложились столь доверительные отношения с женщиной. Мне было хорошо с ней даже тогда, когда мы порознь занимались каждый своим делом. Правда, зависимость эта беспокоила меня — до сих пор я считал себя выше подобных человеческих слабостей.
Как и полагается супругам, мы спали вместе и нередко менялись телами, но это нас ничуть не смущало. Принадлежа к Классу I, мы оба выполняли свои деловые обязанности независимо от тела, в котором находились: опыт сблизил нас сильнее, чем любую пару, которую мы когда-либо знали. Мне казалось, что я заполнил пустоту в жизни Дилан, оставшуюся после материнства. Она нуждалась в близком человеке постоянно, и для нее было гораздо важнее, чем для меня, делить ложе без экранов.
Меня, правда, раздражали ее привычки — сигары, которые смердели, несмотря на работающую вентиляцию, и то, что почти каждое утро она выходила на своем проклятом корабле и рисковала жизнью. Не прошло и двух недель моей службы на острове, как появились первые жертвы. Покалеченные и окровавленные моряки, если им "повезло", или искромсанные трупы в мешках, если не повезло. Я не хотел, чтобы Дилан постигла та же участь, но не мог на нее повлиять. Для себя я решил, что выйду в море только в крайнем случае.
Санда, конечно, была третьим лишним в этом раскладе, но дело обстояло не так уж плохо. Мы с Дилан были теперь неподалеку — на расстоянии короткого рейса до Дома Акеба. Санда была рада и этому, хотя в глубине души завидовала нам, нашей свободной и наполненной делами жизни.
Я уже не раз слышал от Сагала, хорошо укрепившегося на посту главного инспектора, что все высшее руководство сместят. Но Хамгирта, как я и ожидал, взяли на поруки — дали испытательный срок и посадили в кресло директора местной транспортной линии; она тоже принадлежала Тукеру…
Обстоятельства благоприятствовали мне. Но я был теперь осторожен — не искушал судьбу. Мне ведь предстояло достать самого Ваганта Лару! Так что надо быть начеку, надо терпеливо ждать удобного случая.
Глава 10
ОХОТА НА БОРКОВ
Мое беспокойство нарастало: Санда, похоже, помешалась на нашем приключении и просто умирала от бездействия. Однажды вечером она опять принялась за свое, услышав от Дилан какие-то ее новости.
— Это так здорово! — шумела Санда. — Я бы все отдала, чтобы хоть раз побывать там, на охоте!
— Ты можешь жестоко разочароваться, — заметила Дилан. — Да и не каждый день у нас бывают погони и атаки — слава небесам.
— Все равно. Мчаться по волнам и ощущать, что опасность подстерегает отовсюду — ах, как я это себе представляю! Мой отпуск на исходе. На следующей неделе я вернусь в Дом…
— Тебе нельзя в море, — доброжелательно заметил я. — Ты ведь ценная личность для государства. Не имеешь права рисковать!
— Я знаю, — вздохнула она.
Такие разговоры возникали регулярно. Санда пыталась договориться с Дилан, рассчитывая на ее дружбу, зная, что Дилан тоже однажды побывала в ее положении. Вечером Санда уснула в комнате для гостей, и мы легли почти не разговаривая. Наконец я сказал:
— Ты думаешь о Санде.
Дилан кивнула:
— Я слушаю ее и вспоминаю себя несколько лет назад. Можно как-нибудь помочь ей?
— Нет, и ты это знаешь. Сагал пробовал все связи, но пока безрезультатно. Это тупик — пока я не взломаю главный компьютер. А чтобы взломать его, нам придется заменить Лару.
— А наркотики? Они помогли мне выбраться оттуда.
— Этот путь теперь закрыт, — возразил я. — Тогда судьи решили, что ничего противозаконного ты не совершила. Тебя отпустили, но издали новые законы. Любой обмен с людьми из категории "ценных для государства" теперь под суровым контролем.
— Мы могли бы меняться с ней ненадолго, время от времени. Это уже кое-что.
— Да, но только не для морской охоты! Если что-нибудь случится с одним из наших тел, мы автоматически попадем в постоянные матери — навсегда, несмотря на наш Класс I. В этом-то и состоит дьявольская сущность их системы. Правители боятся, что рождаемость снизится настолько, что не обеспечит их потребность в новых телах и нормальный прирост населения. Вот они и держат ситуацию под контролем — сами решают, кто достоин жить вечно, а кто — умереть.
— Эй! Не забывай, что это и мое общество, я здесь выросла, — рассердилась Дилан. — И Санда тоже! Руководители знают свое дело.
— Да, — согласился я. — Но я никогда не смирюсь с тем, что они навязывают одним жизнь, а другим — смерть. Да, шестьдесят процентов детей получают хорошее воспитание, но мне не дают покоя остальные сорок!
— Ты откажешься от нового тела, когда придет твоя очередь?
Я горько усмехнулся:
— Черт возьми, конечно, нет. Даже противники системы не могут не признавать ее преимуществ. Но это уже не будет иметь значения для нас с тобой: я не выберусь из очередной передряги, а ты пойдешь на завтрак борку. Твои слова относятся и к тебе — удача однажды нам изменит.
— Я думала об этом, — произнесла она. — В последние годы мне фантастически везло, но всему есть предел. И день, когда ты будешь сражаться с Вагантом Лару, может стать для тебя последним. Ради этого я и живу сейчас. Мы оба обречены, выполняя любимое дело. Ты тоже чувствуешь это.
Я кивнул:
— Да.
— Но если мы завзятые авантюристы, почему бы не взять Санду с собой?
— Мой внутренний голос протестует, — честно признался я. — Не знаю почему.
— Я хочу рассказать тебе историю. Про одну девушку… Ее отобрали в юном возрасте; эксперты нашли все ее гены в полном порядке. Ее поместили в специальную школу. Вместо обычного образования ей непрерывно твердили о прелестях материнства. К тринадцати годам ее настолько обработали, что она страстно желала только одного — исполнить свой долг. К тому же ей внушили, что она — существо избранное.
Она помолчала с отчужденным и задумчивым видом. Потом продолжала:
— Наконец эта девушка сдала экзамены по акушерству и уходу за детьми, отметила свое пятнадцатилетие и была отправлена в Дом Акеба. Несколько месяцев она жила как в раю — имела все, что хотела, наслаждалась общением, путешествовала и так далее. И конечно, они сделали ее беременной. Хотя и весьма неромантично — в кабинете у врача. Она восхищалась чудом внутри себя. И вот родился ребенок, довольно болезненно в первый раз, но это не имело для нее значения: теперь у нее был прекрасный мальчик и заботы о нем — кормление, уход… Месяц спустя ребенка забрали. Они даже, — она запнулась, голос задрожал, — не сообщили ей об этом. А потом дали двухмесячный отпуск и — обратно. Она должна была рожать по ребенку в год.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
