Вспомнив обезображенное лицо задушенной дочери, костюмерша закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Открылась дверь, О'Тул раздраженно оглянулся, но тут же успокоился, увидев доктора. Врач осмотрел мать убитой, потрогал пульс, затем отвернул рукав платья, протер руку спиртом и сделал укол.
– Ее необходимо немедленно отвести домой. Сейчас миссис Симмонс опасно допрашивать, она очень слаба, – твердо сказал врач.
– Но я... – возразила было несчастная и тут же умолкла.
О'Тул приказал кому-нибудь из полицейских отвести костюмершу домой. Они продолжат разговор с ней завтра.
Когда миссис Симмонс ушла, О'Тул, сокрушенно покачав головой, сказал:
– Костюмерша многое знает, но предпочитает скрывать. Бьюсь об заклад, что она может назвать убийцу, но, кажется, до смерти напугана. И все-таки я вытяну из нее правду завтра, когда бедняга придет в себя. Надо внушить ей, что только так она сама может себя обезопасить.
– А кем мы займемся сейчас? – поинтересовался Гирам Поттер.
О'Тул распорядился поставить на ночь охрану возле дома миссис Симмонс и велел пригласить Коллинжа.
Вскоре появился режиссер. Он оглядел всех присутствующих и сел на стул. Вытянув ноги и глубоко вздохнув, посмотрел на своего друга-детектива.
– Какова моя ответственность за произошедшую трагедию? Если бы у меня не возникла шальная идея поставить пьесу, основываясь на истории убийства Фредерика и его романа с Евой, как вы думаете, разразилась бы такая буря?
– Не знаю, – огорчился Поттер.
– Но есть какая-то внутренняя связь между гибелью художника и его увлечением миссис Грант?
– Вряд ли это простое совпадение. Суть в том, что почерк убийства Фредерика и Евы одинаков. Оба задушены.
Коллинж снова вздохнул:
– Ужас какой! Непостижимо! Костюмерша – мать Евы! Должен сказать, что тогда Ева оказалась ничтожным бездушным существом. Ее мать влачила жалкое существование. Жила, как собака, на подачки дочери. Позор!
О'Тул вновь приступил к допросу. Коллинж подробно повествовал о последних неделях жизни Евы. О загадочной травле, которая доводила молодую женщину до истерики. Это происходило не только в театре. Миссис Грант терроризировали, не давали покоя даже ночью. Драматург объявил, что знает, где жила Ева. Он достал маленькую записную книжку и нашел адрес.
– А что сами вы думаете об этой трагедии? – спросил его О'Тул.
– Я думаю, что Ева знала, кто ее преследует, и очень боялась этого человека.
– Так же, как и ее мать, – заметил следователь.
– Ева говорила вам, что она, доведенная до отчаяния шантажистом, вызывала полицию?
Коллинж удивленно вскинул брови:
– Неужели? Нет, она мне ни слова не сказала об этом. Вы что-нибудь предприняли?
О'Тул объяснил, что полиция использует особое химическое вещество, флуорисцин. Эксперты рассыпали порошок в гардеробной, единственной комнате, через которую можно было незаметно проникнуть в гримерную Евы. Следы этого вещества непременно останутся на руках или одежде того, кто побывал там.
– Так вот почему ваши ребята осматривали каким-то прибором почти всю труппу?
– Да, именно поэтому.
– Нашли что-нибудь, Хаскел? – спросил О'Тул, обратившись к своему помощнику.
– Все чисты, лейтенант, кроме мисс Грант. На обеих руках обнаружен флуоресцеин.
– Девушка? – удивился О'Тул. – Я бы, скорее, подумал, что ее брат. Хотя, быть может, она – его соучастница. Следила, чтобы Кассу никто не помешал.
Лейтенант вернулся к допросу:
– А теперь, господин Коллинж, я думаю, вам стоит рассказать об актерах вашей труппы – об их отношениях с покойной и о том, где был каждый из них в момент убийства. Начиная с той самой минуты, когда актеры появились в театре.
– О периоде до начала репетиции лучше осведомлен мой помощник. Я пришел в театр с господином Поттером всего за несколько минут до прогона спектакля. Что тут было раньше, я просто не знаю. Потом занятые в пьесе артисты гримировались, примеряли костюмы. Кроме рабочих сцены, конечно, но они не в счет.
– Теперь любой в счет, – многозначительно заметил О'Тул.
Коллинж задумался:
– Насколько я знаю, вражды между актерами труппы не наблюдалось. Мелисента Кролин не конкурировала с Евой. Они были актрисами разного уровня, но щедрая и одаренная Мелисента всячески помогала Еве. Талантливая безотказная Кролин порою одна вытягивала самые сложные сцены.
– А актеры-мужчины?
– Думаю, легкомысленный Фишер тут ни при чем. – Коллинж ухмыльнулся. – Мэллоу, пожалуй, не устоял перед чарами Евы, пытался ухаживать. Но он неравнодушен ко всем хорошеньким женщинам. Вы же видели Еву?
– Видел, но только мертвой, – нахмурился О'Тул.
– Ева была удивительно красива, почти совершенна. Господи, как же это несправедливо!
В писателе Грэме Коллинже заговорил ценитель прекрасного – Мастер. Грэм заметил настороженный взгляд следователя и вдруг рассмеялся: – Я? Нет, я ею не был увлечен. У меня другие интересы. Или вы считаете, что режиссер может убить актрису, от которой зависит успех пьесы, накануне премьеры? Это была бы непростительная глупость. Вильсон, моя правая рука, может описать каждую секунду моего пребывания в театре. – Коллинж посмотрел на часы. – Если я больше вам не нужен, то разрешите мне переговорить с моим другом – Сандерсом Ньютоном. Я попробую его как-то успокоить. Он вложил в эту пьесу немалые деньги и сейчас крайне расстроен. О'Тул кивнул:
– Вы свободны, мистер Коллинж. Завтра мы с вами снова встретимся.
– Согласен, только, если можно, не раньше полудня.
– Позовите, пожалуйста, ко мне Торнтона Гранта, – попросил режиссера О'Тул.
– Почему бы нам сначала не побеседовать с мисс Грант? Мнение Торнтона мы уже знаем: он готов отправить брата или сестру, – либо сразу обоих, – прямо на электрический стул, – выразил свое несогласие с лейтенантом Гирам Поттер.
– Торнтона не стоит винить в запальчивости. Он убит горем. Ну ладно, пригласите мисс Грант. И еще одно, господин Коллинж. Молчите о том, у кого на руках нашли флуорисцин. Хорошо?
Коллинж кивнул и вышел. Через секунду в дверях показалась голова полицейского:
– Тут адвокат Расслин возмущается. Он кричит, что не позволит вам допрашивать мисс Грант наедине; только в присутствии адвоката, то есть в его присутствии. Вы все-таки намерены беседовать с ней одной?
– Да, мы будем вести допрос с ней одной, – отрезал О'Тул.
Через несколько минут появилась Дженет. Она была очень бледна. Темные глаза казались огромными, в пол-лица. Когда она вошла, мужчины встали.
– Садитесь, мисс Грант, – любезно предложил О'Тул.
Дженет села, вся сжавшись в комок. Она крепко ухватилась за ручки кресла, как на приеме у зубного врача.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
