– В аиды, почему?
Она словно не слышала моего вопроса.
– Ты там трогал что-нибудь? Что-нибудь внутри или сам круг?
– Я случайно отшвырнул камень и вернул его на место. А в чем дело?
Дел выругалась. Светлые волосы сияли в бледном лунном свете. Голубые глаза прятались в тени.
– Это кольцо локи, Тигр. Я не могу в него войти, но ты еще можешь успеть выйти. И выходи быстрее, пока они не проснулись.
– Баска, не смеши меня. Здесь никого нет.
Уже есть. Я это почувствовал.
Что-то ударило меня под колени. Меч выпал из рук, когда я шлепнулся на землю, загребая пальцами траву. Что-то держало меня, хотя рядом никого не было – ни рук, ни веревок, ни капканов. Просто сила, и эта сила затягивала меня в землю.
Я лежал пластом, на животе, пригвожденный к земле. Мое лицо, повернутое на бок, вжималось в дерн, потом глубже – в землю, в холод, в обволакивающую темноту, которая заползала в глаза, нос, рот.
Я хотел закричать, но только заглотнул землю и траву.
Корчась, я пытался вырваться. Пытался вывернуться из объятий, которые держали меня с неослабевающей силой. Где-то в другом мире кричала Дел, но я ее не слышал. Мои уши засыпала земля.
Я дернулся и кашлянул, пытаясь выплюнуть душащую влажную землю и захватить хоть глоток воздуха. Я чувствовал почти непристойное стремление моего тела войти в землю как мужчина входит в женщину. К горлу подступил комок.
Дерн был живым. Он ползал по моему телу – травинки связывали волосы, пальцы рук и ног, корни щекотали ноздри и рот, теребили ресницы, стараясь добраться до глаз. Я крепко зажмурился и снова попытался закричать, но как только я открыл рот, в него сразу полезла настырная трава. Острые стебельки заползли в горло и я уже не мог издать ни звука.
Аиды, баска, сделай что-нибудь!
Она сделала. Она сорвала с шеи янтарное ожерелье и бросила в круг.
– Возьми это! – закричала она. – Возьми и отдай мне мужчину!
Я знал, что к тому времени превратился в холмик земли и травы по форме напоминающий человека. Еще минута – и от меня не осталось бы ничего. Но оно уже не затягивало меня. Оно обдумывало слова Дел. Изучало ее подарок.
И согласилось его принять.
Я вырвался из-под слоя земли и травы, слыша как протестуют рвущиеся корни и расползающиеся стебли. Я встал, пошатываясь, упал, снова поднялся, сосредоточившись только на том, чтобы перебросить тело через кольцо камней.
– Меч! – закричала Дел. – Не оставляй им яватму!
Каким-то чудом я нащупал оружие, сжал его и вытащил из круга, где Дел схватила меня за руку. Я был слаб и не понимал, где нахожусь и что происходит. Дел потащила меня от камней.
– Баска…
– Нужно как можно быстрее собирать вещи, седлать лошадей и молиться, чтобы им подольше хватило ожерелья, – решительно объявила она. – Позже я поговорю с богами и попрошу их вмешаться.
Я выронил меч, который не догадался убрать обратно в ножны, и наклонился, чтобы поднять его.
– Дел…
– У нас нет времени, Тигр. Локи капризны настолько же, насколько и ненасытны.
– Что они такое? – я попытался стряхнуть с себя оцепенение, но не смог. От ярости и ужаса меня выворачивало. – В аиды, кому я попался?
Дел отпустила мою руку, когда мы добежали до лагеря и начали спешно засовывать вещи в седельные сумы.
– Объясню позже.
Поскольку Дел сочла, что я собирался недостаточно быстро, она выпрямилась и уставилась на меня прямым, яростным взглядом.
– На Юге ты считал, что я должна выполнять все твои требования, не задавая вопросов, потому что ты знал страну лучше, чем я. Теперь мы на Севере. Ты согласен поменяться ролями?
Возразить было нечего. Я угрюмо кивнул и пошел седлать лошадей.
По крайней мере я попытался их оседлать. Жеребец, от рождения упрямая скотина, решил, что на сегодня он свое отработал и ему пора отдыхать. Я не мог его за это винить: как и я, он поел, попил, расслабился и решил придаться размышлениям – о чем там лошади размышляют, когда им нечего делать. И тут появляюсь я с седлом.
Я думал только о беспокойстве Дел и о том, какую угрозу представляет собой пробудившееся кольцо локи, и не собирался препираться с жеребцом, хотя судя по его виду, он решил, что пора поставить меня на место.
– Тигр, ты готов?
Я набросил на спину жеребца потник и одеяло. Гнедой шарахнулся, тряпки тут же съехали на бок. Я поймал их, ловко избежав удара лошадиной морды, схватил седло и кинул на них сверху. Жеребец, сведущий в подобного рода танцах, попытался скинуть уползавшее седло. Я ухватился за луку и придержал седло, уклонившись от удара копытом.
– Подожди, – взмолился я – жеребцу, а не Дел. Ей было не до болтовни.
Гнедой танцевал, фыркал, бил меня мордой под локоть и толкался изо всех своих лошадиных сил.
– Тигр! – тревожно и нетерпеливо.
– Дел, я иду, – я выругался, пихнул гнедого локтем под ребра и отскочил. А потом повторил прием, когда его голова повернулась, чтобы предпринять соответствующие меры.
Нос и локоть соприкоснулись. Локоть оказался крепче.
– Это не шутка, Тигр.
– Конечно, конечно не шутка, – со злобным удовлетворением, я затянул подпруги и застегнул пряжки, а потом повернулся, чтобы надеть на гнедого уздечку, – но время от времени с ним приходится серьезно выяснять отношения.
Ее голос звучал настойчиво и нетерпеливо.
– Выяснишь отношения в другой раз.
Копыто опустилось мне на ногу. Я носил сандалии, так что получилось чувствительно.
– Ты сын… – но я заткнулся, увидев, что гребень холма охватило пламя. – В аиды, а это еще что?
– Локи идут за нами, – мрачно сказала Дел. – Им не хватило ожерелья.
Покрытый огнем камень скатился с гребня, оставляя за собой дорожку пламени.
– Аиды… – начал я, но не закончил. Крапчатый мерин Дел решил оборвать повод и спасаться бегством.
Мощным рывком он вырвал из земли деревце, к которому был привязан и, не обращая внимания на дополнительный груз, в ужасе пролетел мимо моего жеребца и унесся в горы.
Гнедой всегда испытывал слабость к скачкам и решил, что нашел достойного противника. Я бы его не удержал, если бы не сообразил поднять с земли одеяло Дел и накинуть ему на голову.
Обнаружив, что мир погрузился во тьму, жеребец застыл на полпрыжка и захрапел, покрываясь пеной и дрожа мелкой дрожью.
– Подожди еще немного, – попросил я его и вскочил в седло. – Дел, если ты собираешься ехать, поторопись.
Дел подбежала, таща седельную суму. Она передала суму мне наверх без панической спешки, но жеребец, почувствовав, как что-то неприятно прижалось к его плечу, когда я перекинул суму через седло перед собой, шарахнулся в сторону. Одеяло слетело с его головы и в выпуклых глазах загорелись пылающие камни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
