– Только кажется?
– В том-то и дело. Так и держишься на краю. Я не рискнул идти дальше. Но директор рассказывал, что и до края мало кто доходит. Так что кое-что у меня получалось. Странно, что я только сейчас вспомнил…
– А Лена?
– Никогда не спрашивал. Это как бы не совсем то, о чем можно спросить, даже у самого близкого человека. Может, и зря, – Антон забарабанил пальцами по столу. – Знаешь, Воронин знал, что я вернусь. Это точно. И у него точно есть «Крыло ангела». Или что-то другое, что может помочь…
– Дело за малым. Придумать, как обокрасть падшего ангела.
– Обокрасть можно любого, вопрос только в том, чтобы подготовка кражи не обошлась дороже краденого… Что напрягает – я в последнюю ходку попал в неприятную историю…
– Про Давича я в курсе.
– Там не только Давич остался, там довольно много народа полегло. Я же всю ночь CNN смотрел, звук не включал, так просто, чтобы картинка мелькала… Я сразу не понял, меня уже под утро торкнуло – где траурные новости, где некрологи, безутешные родственники? Ничего. А утром и вовсе чудеса – интервью с министром, не знаю, чего он говорил, я ему на лоб смотрел – понимаю, что глупо, но думаю, как они дырку от пули заклеили, грим или пластырь…
– Может, запись?
– Прямой эфир, они такой значок смешной вешают.
– Не бери в голову. Ты же без звука смотрел, может, это его брат-близнец. Меня пугает другое.
– Тебя пугает? Что-то я не помню, чтобы Лозинского что-то пугало.
– Обереги, артефакты, как ни назови… Их продают падшие, и не так важно сколько они стоят. Все говорят – падшие. Но ведь они демоны, и все, что идет от них, – зло. Даже если кажется, что их обереги могут кому-то помочь.
– Влад, ты серьезно?
– Да нет, забудь. Просто я как-то давно об этом думаю, сегодня – точно некстати, прости…
– Ничего. Ты прав. Знаешь, всякий раз, когда я бывал у Воронина, он словно специально оставлял артефакты так, что, будь я хоть немного менее трусливым, я бы парочку попытался свистнуть.
– Может, проверка?
– А может, возможность?
Глава девятая
Последняя встреча
Насколько были бы могущественны маги, если бы у них были компьютеры и мобильная связь.
Гарри Поттер и тайна подвисшего компаМарк увидел Марию еще раз. К этому моменту, насколько это в принципе было возможно в России, он стал хозяином земли. То, что когда-то было Иоаннинским приютом, сейчас представляло собой довольно обширные развалины. Настолько развалины, что даже церковь не решилась вкладываться в ремонт. И даже администрация не потребовала ничего от человека, который решился взвалить на себя этот крест.
Он уже набрал первую группу воспитанников – шесть человек. Марк решил, что приют должен остаться приютом. Программу учебного курса сверстал сам, отличий от той, которую знал хорошо еще по школе, было немного – добавились единоборства и медитация дзадзен. Марка нисколько не смущало, что техники единоборств он брал из одного источника, а медитации из другого. Он знал – корень один.
Была и еще одна причина для того, чтобы здесь был именно приют.
У Марка не было отчества. Для паспорта и сотен ненужных бумаг – Иванович. Так было заведено в детском доме, на крыльце которого оставили ребенка с запиской из одного слова «Марк». Ему так и не удалось найти родных. Только добыть информацию, что они были. В старой картонной папке отыскалось дело о большой семье, которой не стало за год. Кто-то попал под случайный нож, а кто-то в аварию. То, что майор милиции начал складывать каждое несчастье в одно дело, – случай. С точки зрения Уголовного кодекса, дела не была. Случайности и совпадения. Предпоследним происшествием значилась пропажа годовалого ребенка прямо из спальни. Родители проснулись, а ребенка будто никогда и не было. Долго горевать они не успели, на следующую ночь старый дом выгорел дотла – к приезду пожарных спасать было некого.
В деле не было имен и фамилий – только события и даты, будто одно упоминание могло навлечь несчастье и на майора. К тому моменту, когда в руки Марка попала эта папка, майору бояться было уже нечего. Мертвым бояться нечего.
Одна из дат совпадала с появлением Марка в детдоме. Ему этого было достаточно.
Марк не знал жизни в семье, потому детдом не казался ему чем-то особенным, уже значительно позже он смог сформулировать главное чувство, которое было с ним до шестнадцатилетия, – ему все время чего-то не хватало. Еды, тепла, одиночества, всегда чего-то одного и часто – сразу многого. Поэтому он и решил строить приют. Всего он дать воспитанникам не сможет, но еду, одежду и хорошую школу – обеспечит.
Была и еще одна вещь, которая никогда его не отпускала. Последняя странница в папке майора – Марк еле разобрал написанное выцветшими чернилами: «Мог выжить кто-то еще».
Если этот «кто-то еще» выжил и ему понадобится защита – все, что ему нужно будет сделать, это найти Иоаннинский приют.
Прошло не так много времени, когда Марк понял, что первый этап закончен – приют уже работает без него. Он мог по-прежнему пытаться решать сам все проблемы, но мог и уехать на неделю, а вернувшись, убедиться – все работает штатно. Тогда он начал строить лифт.
В конструкции этого механизма не было ни одной повторяющейся детали, и каждая требовала не просто отдельного чертежа – иногда целой технологии. Сплавы, которые не употреблялись просто в силу непрактичности из-за очень-очень большой стоимости. Марк не отступал от прописанного в инструкциях: золото – значит, золото, серебро, платина, иридий…
Марк всю свою жизнь относился к деньгам просто, потому как их никогда не было достаточно, чтобы играть какую-то существенную роль. За последний год он потратил как раз столько, чтобы стать интересным людям, которые считают, что если где-то что-то прибавилось, то это «где-то» должно находиться у них в кармане.
Он чувствовал интерес и уже готовился к неприятностям, но опасные люди как-то сами собой уходили за горизонт. Вероятно, у Марии были не только финансовые возможности.
Марк отправлял счета, их оплачивали, а через неделю, через две, иногда через месяц ему поступал заказ. Никто ни разу его не обманул, хотя соблазны были, ведь он платил всегда вперед, и часто – много. Пару раз были задержки со сроками. И каждый раз перед ним извинялись так, будто от того примет ли он извинения зависит что-то важное. Здесь он тоже чувствовал руку Марии.
Оставалось немного – все детали были изготовлены, основные механизмы собраны, но он ждал. С момента последнего свидания с Марией он ни разу не уезжал из Петербурга, не выбирался даже за пределы приюта, все больше поручал сыну и помощникам. У него ушло десять лет на то, чтобы выполнить все инструкции на десятке тонких листов, переданных Марией.
Из его старой квартиры в приют переехали не только книги и книжные шкафы. Он все так же предпочитал пить чай из больших кружек.
– Ждал?
Было достаточно услышать ее голос, чтобы какая-то недостающая деталька села на свое место, – Марк снова почувствовал себя просто нормально, как человек, у которого абсолютно все в этой жизни хорошо.
– Знаешь.
Мария не изменилась. Марк этого и ждал, и хотел. И все же это было немного досадно – она стала еще недоступнее…
– Спрашивай.
Марк тяжко вздохнул, ему казалось, что все, что он спросит, она уже и так знает, а главное… о главном он не спросит никогда.
– Почему я? Зачем все это? Почему именно сейчас?
– Начну с конца – потому что время вот-вот наступит…
– Конец света?
– Меня всегда смешила эта фраза. Ну хорошо, в каком-то смысле конец света… Зачем? Для того все и хранилось, чтобы, когда понадобится, им воспользоваться. Почему ты? Ты искал запах Зверя. Ты почувствовал, что он близко, поэтому ты.
– А он близко?
– Всегда.
Оказалось, в библиотеке приюта есть место не только для книг. Марк выучил каждый миллиметр ее тонкого тела, выучил на вкус и на запах, взял всю и, уже засыпая, обхватил руками, чтобы не ушла. Утром ее не было.
Марк принял ее уход как должное, он сделал работу и получил награду, чего еще хотеть?
Мария снова оставила ему записи. Ему было неинтересно, но он прочел все. Это были правки к учебной программе приюта. Ни слова о литературе и математике. Ее интересовала подготовка бойцов. Все написанное было знакомо, и все же… Марк не был бы учителем, если бы не понял характер методики. Так готовят к выполнению конкретной задачи. Не обучение – натаскивание. Он смирился с этим.
За два следующих дня он закончил сборку лифта. Огромный металлический ящик стоял в цокольном этаже, прямо под его кабинетом. Если быть точным, он построил кабинет над местом сборки лифта.
Все было просто – зайти, закрыть двери и нажать на рычаг. Потом выйти. Лифт мог не стронуться с места, застрять посередине маршрута, но все прошло штатно. Марк стоял на верхнем ярусе пирамиды, находящейся на глубине пятьсот метров. Огромный зал, границ которого, как он уже знал, просто нет. Марк не почувствовал ни восторга, ни чувства удовлетворения – может быть, слишком тяжела оказалась работа, а может, дело в том, что он наконец нашел то, что искал, и еще одной встречи не будет.
