— А разве дети не наведываются к вам? — вот, кто тянул меня за язык?
Она сразу поникла, но потом ответила.
— Дети живут далеко отсюда. Не приезжают, если позвонят, то и Слава Богу.
— А дети других жильцов?
— Приезжают иногда. Радуют. Мы всей деревней стол накрываем во дворе. Ждём любых радостных событий, а то совсем скучно у нас. Вижу, вы люди молодые, ответственные и воспитанные, — похлопала она мальчишек по плечам.
Маргарита Васильевна вела себя с нами очень мило, почему же тогда ходили о ней нехорошие слухи?
— Вот, перед вами приезжала группа практикантов. Вся деревня встретила их с радостью, угощала, приютила у себя, чтобы только они не ночевали в своих тонюсеньких палатках. А молодежь оказалась наглой, некультурной и шумной, поэтому пришлось выдворить ее.
— Как? — не удержалась я от любопытства, надеясь на свою догадку.
Все притихли и перестали жевать в ожидании ее овтета.
— Придумали на ходу байку о том, что место в этой деревне отведено поистине влюбленным молодым людям, которые принесут нам мир, добро, любовь и новую жизнь. И если среди приезжих таких пар не было, то вскоре их группу настигла бы беда.
Я отхлебнула глоток остывшего чая.
— Взбаламутили всю нашу деревушку, — продолжала Васильевна.
М-да. Если б женщина только знала, что после этого её окрестили ведьмой.
— Но ведь на самом деле начали случаться странности с той группой практикантов, — уже не молчал Женя.
— Сами виноваты. А нечего было ходить в лес, когда я предупреждала, что там расставлены капканы. Нечего было бегать без нижнего белья по деревне из одной бани в другую.
Эта она про парня, которого по рассказам очевидцев цапнул клещ за то самое место. Вероятнее всего, все эти случаи были совпадением.
— Пьянствовали, кричали по ночам песни неприличные. Как наказание какое-то. Мы, жители, вовсе не привыкли к таким выходкам. Пришлось прибегнуть к своим картам.
— Гадаете на картах? — заинтересовалась Диана.
— Только, когда не знаю, как поступить в ситуации или когда необъяснимое предчувствие одолевает.
— Как, например, наше появление? — спросила я.
— Да.
— И что вам подсказали карты насчёт нас?
— Что вы не такие люди, как они.
Она искренне улыбнулась, и на душе стало легко от её светлой радости.
* * *
Васильевна предлагала нам остаться у неё ночевать, но мы отказались, сославшись на то, что она была к нам добра и гостеприимна. Мы не хотели злоупотреблять её добротой и тем более утомлять своим присутствием. Решили, что ночёвка под небом в тёплую ночь будет лучше для всех. Прихватив с собой несколько кусочков сала и хлеба, завернутых в бумагу в качестве угощения, мы установили палатку недалеко от речушки, разожгли костёр, и благодаря его дыму отпугивали комаров.
— Сейчас бы песни под гитару орать, — огонь шумно потрескивал, когда Пашка изъявил желание проявить свой музыкальный вокал. — Но испугаем местных. Бабулька ведь предупреждала.
— Гитары нет, певцов тоже, — как-то грустно прозвучала Диана.
— А как же я, Каримова?
— Надеюсь, медведь протоптался по тебе основательно, — я откусила небольшой кусочек от прожаренного на костре хлеба и чуть не обожглась.
— «Щас спою», и ты убедишься в обратном.
Шустриков театрально прочистил горло.
— Лучше станцуй, — перебила его желание подруга.
— Легко, — парень встал на ноги, собираясь демонстрировать танцевальные способности.
— Или прыгни через костёр, — Женька решил вклиниться в разговор своим предложением, и мы засмеялись. Он продолжал смотреть на меня каким-то загадочным взглядом, словно что-то задумал.
— И все равно хочется музыки. Жаль, колонку не прихватили, — вздохнул Диана.
— Не вы, так я, — полез Еникеев в свою сумку и достал оттуда предмет, напоминающий чёрную цилиндрическую фигуру.
— Женя-я-я! — радостно захлопала в ладоши Каримова, когда современная попса полилась из музыкальной колонки. — Танцуют все!
Сначала дурачилась Диана, затем присоединилась я. Пританцовывая у костра, мы смеялись, двигали руками и ногами, но не забывали, что находились в гостях, и рассказ Васильевны о поведении предыдущей этнографической группы все ещё был свежим в памяти с её историей о так называемом проклятии. Но кто знал, было это совпадением или нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Женька продолжал пассивничать, когда втроём мы отрывались под заводную музыку. Сидел себе, жевал обуглившийся ужин и в ус не дул, пока я волшебным образом раскрепостилась и активно двигала перед ним своими бедрами.
— Так и будешь сидеть? — спросила я, не останавливаясь. Крутила высшей точкой и вырисовывала круги телом.
— Ага, — развалился на локтях вальяжно. — Хороший вид отсюда.
Усмехался хитро. Я глянула за плечо, Пашка уже вертел Дианкой в разные стороны, и она поддавалась ему. Вообще, то ли чай Васильевны подействовал на моих друзей, то ли сама женщина наколдовала именно ту самую любовь, которую ждали веками в деревне, но Шустриков с Каримовой явно сблизились за эти дни.
— Нравится? — вернула взгляд на Еникеева и попробовала пустить в ход движение «тверк».
— У-гу, — утвердительно медленно кивнул Евгений головой, оценивая мой танец.
— Какой у тебя богатый словарный запас: ага, угу, — задевала его всячески.
— А я смотрю, ты без тормозов, — сказал он, когда в ход пошли плавные движения бедрами.
— Ты тоже легко с ручника сходишь.
Наклонив голову в бок, он рассматривал меня без стыда и совести. Попался.
Я сняла с себя рубашку, оставаясь в белой нательной майке и шортах. Если честно, ночь была жаркой, но и восемнадцать плюс никто не отменял.
— Так лучше? — спросила Женьку, бросив в него тряпку.
Ткань пришлась ему на голову, скатилась по лицу, и он убрал её в сторону, не отрывая взгляда.
— Перфекто, — мужская дьявольская усмешка делала меня влюбленной идиоткой.
— Еще? — руки потянулись к резинке в волосах.
— Ты собралась соблазнить меня, Ежевика? — отрезвил своим сексуальным голосом, оказавшись рядом.
Не собралась, а соблазняла.
— Просто танцую.
И гладила себя руками по телу, дурачок недогадливый.
— Тогда, и я присоединюсь к тебе в танце.
— Занимательное будет зрелище.
С этими словами парень сорвал с себя футболку, оголив торс, по которому сразу же забегали мои пальцы. Прикасались осторожно, боялись спугнуть удачу, и я не верила, что сейчас передо мной стоял Еникеев, когда без стеснения запоминала подушечками своих пальцев рельеф его мышц.
— Пока мы тут друг друга соблазняем, некоторые уже вовсю бомбят границы, — он посмотрел за моё плечо и ухмыльнулся, сверкая глазами. Или это пламя огня переливалось отражением в его взгляде.
Я обернулась. Мать честная! Шустриков с Каримовой смеялись и целовались. По-настоящему.
Ай да, Васильевна, ай да молодец! Свела таки одиноких голубков. А чай и вправду был травяной да волшебный. Только Еникеев не поддавался ее чарам.
И почему я решила, что мы с Женей именно та влюбленная пара, в силах которой было что-то изменить?
У друзей было все просто, я же все усложняла в наших с ним отношениях. Привлекала его и тут же отталкивала, и, как оказалось, он был из тех, кто не спешил, а если уж целовал, то после вел под венец. Я тряхнула головой от подобной мысли. Неужели такие понятия ещё существуют в нашем мире? Пусть бы он предпринял шаг, хоть один намек. Пусть бы взял и...
Что ж, отлично. Хоть кому-то повезло. А, может, завтра они пожалеют о поцелуе и станут избегать друг друга? Между ними возникло нечто новое, которое уже никогда не вернёт их в прошлые отношения. Что-то я не на шутку завелась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Предлагаю устроить им совместный ночлег, — загадочно проговорил Женя.
— Каким образом? Им сейчас точно не до нас, — мой голос представлял собой полнейшее разочарование.
— Затолкаем голубков в спальный мешок.
