— Он же одноместный!
— Т-с-с. В тесноте да не в обиде.
— Ну, смотри, Еникеев. Я в крестные матери так-то не записывалась.
— Ты же говорила, Пашка не такой.
— А какой?
— Проверенный, надёжный и классный, — твои слова, между прочим.
— Ну, да.
— А что насчет меня? — легонько развернул к себе, придерживая за локоть. — Какой я?
Женькины глаза проникали вглубь моих, умоляя раскрыться для него. Очевидно, что парень сбивал меня с толку.
— Ты… — я чуть помедлила, была готова рассыпаться в комплиментах, что самый лучший и заботливый, самый милый и нежный. Еще можно было много перечислять этих самых-самых, но язык мой — враг мой, вдобавок разум приказал сердцу заткнуться. — Если думаешь сорвать словесный куш комплиментов, то ошибаешься. Твой час еще не настал.
— Вот как? — Женя явно не ожидал такую «лесть». Наклонил голову в бок и скрестил руки на груди, принимая специфический вызов.
— Да, — я резко развернулась и уже направилась к друзьям, но Женька окликнул меня, заставив вновь обернуться к нему.
— Считай дни, Ежевика, когда признаешься себе, что кроме меня нет никого лучше.
— Жду, не дождусь, Еникеев!
Глава 18. "ЕЖеВика"
Так вышло, что наши друзья весельчаки не успели опомниться, как оказались «застегнутыми» в спальный мешок по самые уши.
Едва сдерживали себя от хохота на всю местность, когда запихивали виновников зарождения новой любви. Да и кто знал? Вдруг бы у них на самом деле все получилось.
После всего Еникеев остудил свой пыл, и я не особенно была болтлива, и уже собиралась идти спать, как в полночь Женьку все-таки прорвало разоткровенничаться. Нет, чтоб раньше. Но ладно, я всегда рада была его выслушать, и с трепетом отнеслась к новому шагу в сторону нашего с ним доверия.
— А потом оповестили маму с Игорем, и на следующий день выдали бумагу об отчислении без лишних разговоров. Был ещё вчера студентом, а сегодня уже нет.
Снаружи стояла замечательная летняя ночь, гул сверчков заполнял собой тишину местности, лёгкий бриз колыхал травинку и ветки деревьев, а запах леса убаюкивал приятным ароматом.
Мы вернулись к затухающему костру, обсуждая все на свете. Я делилась своими мыслями, Женя — своими. Сидя рядом утомленная, склонила голову на его плечо, а позже Женька расположил меня в своих объятиях. Зачем было противиться столь обоюдному притяжению? Пора прекращать детские игры.
Рука парня запуталась в моих волосах, и пальцы ласково играли с их локонами. Едва дотрагиваясь до лица, он смотрел на меня сверху вниз, пока я слушала его рассказ. Наконец-то Женя поделился чем-то сокровенным, давал понять, что долгое время чувствовал себя виноватым по отношению ко мне и нашей семье в целом, из-за того, что уехал и перестал общаться. Но я не винила его. Новая страна, новая жизнь с её новыми правилами и новыми обычаями. Новый отец, новая школа, новые знакомства... Все новое пришло на место старому, но не стерла из памяти, просто отложило на время, чтобы позже вернуться к нему. Сейчас время было самым подходящим для нас.
— Получается, кто-то мастерски разыграл спектакль? — сделала вывод об отчислении его из колледжа.
— Получается. Я перешёл дорогу одному из студентов, который вместе со мной участвовал в конкурсе художников. Я занял призовое место, по которому был положен денежный приз и звание почетного студента. Парень, видимо, не мог принять этот факт достойно и решил насолить. Как раз в это время его папик баллотировался в парламент, и мое последнее граффити, изображенное в отведенных для этого специальных местах, расценили, как оскорбление личности.
Женька тихонько усмехнулся.
— Если по-честному, в тот момент я мало интересовался политической жизнью. Не думал, что мой рисунок и внутреннее восприятие мира могло сыграть злую шутку.
— Что было дальше? — спросила я после небольшой паузы.
— Поскольку все графическое действие развернулось в центре колледжа, руководство не могло закрыть на это глаза, я ведь и раньше принимал участие во фресках, где это выглядело легальным. Выступал за колледж в массовых мероприятиях, посвященных художественному искусству. Мне выписали штраф.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А почему ты перешел ему дорогу?
— По-глупости. Спортивный интерес во всем: девочки, учеба, даже выпивка. Кто быстрее, кто сильнее и умнее, и так далее. Отец Инги неплохой адвокат в своих кругах, все, что он смог сделать — это отмазать меня штрафом.
— И исключением.
— С возможностью дальнейшего восстановления.
— Благодаря ее папе?
Женя медлил с ответом, в котором я не нуждалась. Его задача заключалась в том, чтобы ухлестывать за Ингой. Ее капризы, как полагалось, не мог выносить даже собственный отец, раз «помогал» в нелегком деле такому обыкновенному парню, как Еникеев.
— Что самое интересное, я не хочу «восстанавливаться».
— Да это понятно, что разговоры не утихнут так скоро и репутация…
— Все дело в том, что этот колледж был изначально выбран мной ошибочно.
— Есть другие варианты?
— Их море.
— Поделишься?
— Когда-нибудь обязательно, но не сейчас.
— А что сейчас?
— Не что, а кто?
— Кого-то конкретного имеешь в виду?
— Тебя и меня, — ответил Женя, проводя пальцем по очертанию моей скулы.
— С тобой мне все понятно, а со мной что не так? — зевнула, сама не заметила, как прикрыла один глаз. Сон захватывал с новой силой, унося с собой. Вдобавок щекотливые прикосновения пальцев Еникеева к моей коже заставляли мурлыкать в прямом смысле слова.
— Все так и даже слишком.
— Еникеев, хватит ходить вокруг да около. Я не ясновидящая и мыслей твоих прочитать не могу.
Я замолчала, ждала, когда же он ответит. Несколько раз моргнула, чтобы отогнать навязчивую сонливость.
— Не думаю, что тебе нужны мои слова, Ежевика, — звучал тот же томный голос, настроенный на что-то большее в этот прекрасный вечер.
— В чем же, по-твоему, я нуждаюсь? — прошептала, чтобы не дай бог спугнуть пойманную удачу.
— Вот в чем.
Парень наклонил голову, приблизив свое лицо. Его дыхание и жар губ находились в опасной близости от моих. Неужели в этот раз нас не прервут? Не взорвется бомба рядом, не пролетит яркая комета над головами? Даже не верилось. Вот он, этот шанс, когда Женя был готов, и я хотела этого не меньше. Ждала, представляла, каким на вкус был его поцелуй. Мы были на одной волне — захватывающей, неповторимой, сладкой и головокружительной, а его губы ощущались теплыми и мягкими. Едва касались моих с трепетом и осторожностью. Не спеша, ласкали попеременно, захватывая меня в плен, унося с собой. Я полностью отдавалась, не смотря на то, что подобное происходило со мной впервые, и не знала, как правильно реагировать на эту ласку. Но интуиция подсказывала не паниковать. Расслабиться, а то и вовсе отдаться порыву столь умелых губ.
Крепче сжимая меня в своих объятиях, Женя рискнул углубить поцелуй, применяя знаменитый страстный французский метод.
Да, не зря. Не зря, Еникеев, ты уехал во Францию.
Я задыхалась, нежась в его власти. От счастья? Влюблённости и незнакомого возбуждения?
От всего.
И от осознания того, что он дарил нежность и чувство быть нужной для него в этот момент.
Если бы я знала, что Женька так великолепно умел целоваться, ходила бы по пятам, просила бы добавки.
— Так вот, какие твои губы на вкус, — прервался, чтобы высказать свои впечатления, и, не давая прийти в себя, вновь атаковал мои губы.
— Какие? — отстранилась я, взглянув на него с любопытством.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пряные, с терпким, кисло-сладким вкусом, — последовал его ответ без раздумий.
— А точнее? — заулыбалась я, прикрывая глаза, заранее зная Женькин ответ.
— Ежевичные.
* * *
Последние несколько дней по утрам чувствовалось одно и то же: душно, неудобно, неуютно, хотелось пить.
