— Все вы, американцы, любители лизать задницы и ерничать. В твоем случае, Джу, это может быть очень кстати. Отставим глупые обвинения. Факт остается фактом. Ты должен мне четыре! Миллиона! Долларов! — отрывисто и с некоторой веселой угрозой сказал Бао.
Джу тоже хитро рассмеялся и отложил сигару.
— Хорошо, милый друг Бао. Чтобы снять разногласия, вызванные неловкой ситуацией с самолетом, я предлагаю тебе, в зачет долга, так сказать… взять себе эту милую девочку. — и Джузеппе указал на Элли.
Воцарилась тишина. Элли стояла, как громом пораженная… Ее рассудок поплыл, а тело заледенело и не слушалось… Она не верила своим ушам… Нет, это не то, она ослышалась, она определенно… В этот момент она наткнулась на взгляд Дэна, с невероятным ужасом и непониманием сверлящий Джузеппе. Он первый нарушил молчание и отвел от Элли пытливые, оценивающие взгляды:
— Что??? Джузеппе, так нельзя! Она человек! Ты не можешь продать ее, как какую-то…
— Уличную девку. — закончил за него Кристиан, хотя Элли видела, что и ему не смешно.
Джузеппе встал и, подойдя к Элли, грубо и больно схватил ее за шею, подтащив к Бао. Посмотрев на братьев изменившимся властным и гневным взглядом, он злобно провозгласил:
— Я могу делать с людьми все, что пожелаю, Даниэль! Особенно если эти люди работают на меня! — тут в его голосе мелькнула сталь. Элли бросило в лихорадочную дрожь. Она вдруг поняла, что находится на грани истерики и диких, безудержных слез ужаса и горя. — Если кто попытается ослушаться и пойти против меня… даже ты, Даниэль… Я, не жалея, убью того самой мучительной смертью.
Элли слышала это и верила ему. В его глазах она увидела всепоглощающую жестокость и хотела бежать… Джузеппе толкнул ее вперед к Бао.
— Я знаю, мой милый, — продолжил он снова слащаво-улыбающимся голосом, — что ты очень любишь женщин… Особенно танцовщиц. Эта девка — лучшая танцовщица из всех, кто работает в моих заведениях! И я бьюсь об заклад, что она лучшая в Нью-Йорке. Она приносит мне миллиарды прибыли в год… И я с большим сожалением, — он сделал фальшиво страдальческое лицо и потеребил Элли за щеку, — расстанусь с ней. Забирай ее, и забудем об этих четырех миллионах.
Бао пристально смотрел на Джузеппе, затем он уставился на Элли, внимательно оглядев ее спортивные штаны, майку, невероятно спутанную прическу, напуганное до смерти лицо… И расхохотался.
— Веселая шутка, Джу! Я знал, что ты умеешь шутить! — он медленно обошел вокруг Элли и, брезгливо сморщив в неприятном чувстве нос, дернул ее за руку, грубо крутанув спиной к себе. — Неужели ты всерьез думаешь, что я поверю, будто вот эта серая мышка может стоить четыре миллиона??? — он снова расхохотался. — Я не верю! Да, у нее неплохая фигура, но ты посмотри: как она несексуальна!.. Моя бабушка и то поприятнее будет! Бросай шутить, завтра жду перевода денег!
И он уселся на диван, а оскорбленная и испуганная Элли, покраснев до слез, дрожащим голосом спросила:
— Господин Моранди… — она задохнулась от страха. Джузеппе сморщившись посмотрел на нее. — Что… что выделаете?? Вы пытаетесь продать меня? Что происходит??? — вдруг с силой выпалила она.
Джузеппе прошел за стол и сел, сложив локти на стол. Он ядовито улыбнулся Элли и мило произнес:
— Извини, детка, ничего личного. — он перевел взгляд на Бао, и его лицо залилось кровью от злости и возбуждения. — Ты не знаешь, о чем говоришь, милый друг Бао! Эта мышь танцует так, что только благодаря ей я проворачиваю свои самые выгодные сделки в этом зале! Как скоро ты выступаешь, детка? — требовательно спросил он.
Элли посмотрела на свои старые, маленькие часики на тонком ремешке и нервно вздрогнула:
— Через десять минут.
Джузеппе довольно хлопнул в ладони.
— Отлично! Давай так, Бао: через десять минут в этом самом зале, — он указал за окошко, — мы сядем за первый столик, и ты посмотришь, как она танцует. Если тебе не понравится, в чем лично я сильно сомневаюсь, то завтра же, завтра! Слышишь? Я переведу на твой счет не четыре, а пять! Миллионов долларов! Так сказать, компенсация за моральный ущерб.
Элли, Дэн, Кристиан и Бао ошарашено уставились на него.
— Будь я проклят! — весело и игриво воскликнул Кристиан, глядя на Элли своим насмешливым, но страстным и жарким взглядом. — Дэн, если бы я знал, что она так танцует, то остался бы посмотреть, как вы занимаетесь сексом, может она и там что-нибудь интересное демонстрирует?
Дэн злобно глянул на брата и с невероятной жесткой сталью в голосе гневно осадил его:
— Кристиан.
Тот весело замолчал, а Бао засмеялся вновь, глядя на Джузеппе:
— Ты не в своем уме, Джу! Ладно, если через десять минут эта невзрачная шлюшка сумеет меня завести там, в зале, я согласен простить тебе твой долг! Но если нет… — он гневно и влиятельно наклонился к Джузеппе. — Ты будешь мне должен пять лимонов! Завтра. И без шуток.
Джузеппе серьезно протянул ему руку. Элли видела, как он уверен в своей победе, она просто не могла в это поверить… Это сон, ужасный, страшный сон…
Они пожали руки.
— По рукам! — воскликнул Джузеппе. — Мальчики, — обратился он к братьям, — вам тоже сегодня разрешено побыть в зале. Можете стать свидетелями нашей сделки! Все! Идем, идем, идем!
Он вскочил и, грубо схватив Элли за локоть, первый вышел с ней из кабинета. Остальные последовали за ними.
— Господин Моранди… Прошу, не надо! Это… это неправильно! О, пожалуйста остановитесь! — зашептала в горячей мольбе Элли, чувствуя, что не в силах остановить слезы.
Джузеппе и Элли остановились около ее гримерной комнаты.
— Идите в зал, Сесилия сейчас вас посадит! — сказал Джузеппе всем, кто шел за ними, и когда они ушли, открыл дверь гримерной и, больно сжав локоть плачущей Элли, гневно прошептал:
— Послушай, девка! Я не собираюсь расставаться со своими денежками, они мне дороже всего на свете, а ты мне — никто, хоть и танцуешь на убой… Так вот, девка, в твоих интересах сейчас станцевать так, как не танцевала никогда, будто это самый последний танец в твоей жизни!! Слышишь, слышишь?? — Джузеппе задыхался от гнева, его горячее дыхание обжигало Элли щеку. — А иначе… сегодня же вечером я пошлю Ван дер Билдов расчленить тебя и раскидать твое тело по канавам! Ясно? Я легко убью тебя, поверь, детка, не ты первая, не ты последняя! Постарайся, голубушка, или сдохнешь! — прошипел он и, грубо зашвырнув Элли в гримерную, захлопнул за ней дверь.
Элли бросилась на пол и истерично разрыдалась. Эхо гримерной разносило по помещению ее горестный плач. Она отказывалась поверить в это, она не могла вообразить, что такое могло произойти с ней… Джек ей, кажется, что-то говорил об этом… Говорил, что работа здесь может обернуться настоящим адом… Она смеялась и не верила… А теперь? О, Господи, когда Джек узнает, он придет в ярость… Элли знала, что он очень разочаруется в ней и, может быть, не захочет никогда больше с ней заговорить. Как ей пережить это? Ведь кроме него у нее никого нет… Разве что…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
