к розам). При этом я понял, что не все еще потеряно — он энергично поднялся на склон, пользуясь руками и ногами. Это сказало мне, что энергия и желание что-то изменить в своей жизни у него еще не потеряны!
После этого теста я понял, что лечение должно быть направлено не столько на снятие симптома — заикания, сколько на полную реконструкцию его психики.
При первом разговоре с бессознательным, во время тестового сеанса, у Максима были выявлены часть Я, которая была ответственна за заикание и часть Я, которая ответственна за стремление к самоубийству. На первом сеансе я работал с частью Я, ответственной за заикание.
Я обратился к ней и довел до ее сведения, что я понимаю, что она СО СВОЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ приносит пользу — так, как она это понимает. Но в реальной жизни это загнало Максима в тупик. И кратко рассказал ей о проблемах в социуме, которые заставили Максима самоизолироваться. И когда она согласилась, что ее действия приносили вред, я предложил ей найти себе новые, экологичные способы принесения ею той же самой пользы, которую она приносила при помощи заикания.
Затем я обратился к Творческой части Я и попросил ее создать 1000 новых способов принесения пользы организму той частью Я, которая БЫЛА ответственна за заикание. И когда она просигнализировала о готовности вариантов, я попросил часть Я выбрать три самых лучших способа принесения ею пользы организму без заикания. И когда она выбрала эти три варианта, я спросил ее — нравятся ли ей эти три варианта и сможет ли она в будущем использовать или все три или один из вариантов ВМЕСТО заикания? И когда они ответила, что да, то я узнал — сколько ей надо дней, чтобы полностью перейти на эти новые варианты. И провел экологическую проверку.
Во время тестового сеанса я заподозрил, что все отклоняющееся поведение, которое демонстрировал Максим, было неосознаваемыми им попытками уйти от этой жестокой жизни. Поэтому на втором сеансе я работал с частью Я, в результате деятельности которой появилось такое — самоубийственное — поведение.
Она действительно оказалась активной и ответила мне. Я объяснил этой части, что родители не виноваты в том, что произошло. И что самоубийство является тяжким грехом с точки зрения любой религии. И эта часть Я согласилась найти для себя новые способы принесения пользы организму. Я обратился к Творческой части Я, она нашла 1000 новых способов, которые может использовать эта часть Я. Затем она выбрала для себя три новых варианта своих действий. И обязалась в будущем использовать только их и не тянуть Максима к смерти.
Из-за пережитых страхов и боли Максим «разучился» правильно говорить. И во время третьего сеанса я провел процесс обучения бессознательного этим забытым формам поведения.
Я обратился к части Я, которая была ответственна за заикание и спросил ее — работает ли наш договор о ее переходе на новые способы принесения пользы? И когда она подтвердила, что это так, я спросил ее — согласна ли она на появление внутри новой части Я, которая будет ответственна за правильную регулировку голосовых мышц и выговаривание первых букв в слове, особенно букв «б», «п», «м» (с которыми у Максима были особые проблемы)?
Когда она согласилась, я обратился к Творческой части Я и попросил ее создать такую часть Я, придать ей эти возможности и дать ей необходимое количество энергии. И когда все остальные части Я согласились с появлением такой части Я, я попросил Творческую часть Я вдохнуть в эту часть «искру творческую», сделать ее такой же реальной, как все остальные части Я и поместить ее рядом с остальными частями Я. А затем я поговорил с этой новой частью Я и узнал у нее — когда она войдет в рабочий режим. На этом создание новой части Я было завершено.
У Максима была резко деформирована шкала ценностей и опасностей. Он верил в то, во что уже давно не надо было верить. И боялся того, чего он вполне уже мог не бояться. И на четвертом сеансе я провел сеанс ее коррекции.
Я обратился к части Я, которая ответственна за хранение и использование этих шкал, хранительнице как бы Конституции организма. И довел до ее сведения, что эти шкалы давным-давно устарели, что в них с детства застряли некие ценности и опасности, к которым взрослому человеку не нужно стремиться или же бояться их. И что присутствие их в этих шкалах очень здорово мешают Максиму вписаться в этот мир. И попросил эту часть Я согласиться на изменения. Она согласилась с необходимостью этого.
А затем Творческая часть Я проанализировала все возможные варианты развития жизни в будущем и перестроила шкалы ценностей и опасностей так, чтобы те выборы, которые Максим в будущем будет делать на основе этих новых шкал, неизбежно вели его к более здоровому образу жизни.
На первом сеансе психоанимационной терапии я предложил Максиму представить себе реку. И он увидел реку шириной 20–30 метров с крутыми берегами, к которой было очень трудно подойти из-за того, что берега были топкими. А вода была мутной и непрозрачной.
При предложении идти вниз по течению он идет, жалуясь, что очень трудно идти. И для того, чтобы облегчить себе путь, он входит в воду и плывет вниз по течению. На каком-то этапе он слышит впереди шум водопада и для того, чтобы не упасть с него, пытается подгрести к берегу. Но его усилия не помогают, он ничего не может сделать и его несет все ближе и ближе к водопаду.
На мое предложение подумать, что можно сделать в этой ситуации, он ныряет под воду. Оказывается, что там течение более слабое и ему удается вынырнуть ближе к берегу. С большим трудом он выбирается на берег и видит, что успел сделать это в последний момент — впереди водопад и вода уходит под землю. Несмотря ни на какие стимулы ничего не может сделать с водой, чтобы ее вернуть на поверхность.
На символическом языке вода связана с сексуальностью и, вообще, с жизненной энергией. И движение вниз по ней дает бессознательному приказ — надо жить и радоваться жизни, реализовывать свой потенциал. Крутые, топкие берега реки, мутная вода означает, что у Максима есть серьезные проблемы с сексуальностью. Его жалобы на то, что трудно идти, означают, что он боится и тяготится своей сексуальности, а также и жизни вообще.
Но он преодолевает этот страх и бросается
