а вах, сколко палэзного нашлы! - Багир, присел в теньке обводя взглядом добычу.
- И не кажить, пане... Треба тильки внимательно приморгатися и прям хабар на хабари.
- Успэт бы только всэ до тэмноты пэрэвэзты…
- Не - до темноти не видвеземо. Там ще дви лебидки, плюс шватривни. Та ще з машинного треба дистати дещо. А це надбудову розбирати, або борт ризати. Точно не встигнемо. Та куди поспишати? До нас скильки лежало - никому справи не було.
- Мы можем построжить, дженаб! - вызвался Маммала, - Вы нам только еды оставьте и мы посторожим!
Он даже прошелся туда сюда с максимально серьезным видом, дабы ни у кого не осталось сомнений в том, что они могут выполнить эту тяжелую задачу с честью. Точилка интенсивно кивал соглашаясь с приятелем. Островитян инстинктивно тянуло к источникам халявы, так что, получив от Механиков такой царский, по их меркам, подарок, они акулами кружились вокруг надеясь, за мелкую необременительную помощь, получить еще что-то ценное.
Михай с Багиром скептически переглянулись. Оба придерживались мнения, что получив паек, оба «сторожа» нажрутся и залягут где-то в надстройке дрыхнуть до утра. Это уж не говоря о том, что два некрупных островитянина без оружия отпугнуть могут только чаек. Да и то если стая будет небольшой. Если прилетит больше десятка, то там никаких гарантий.
- Ми подумаемо. Ти мени краще б допомиг ось цей реминь видстебнути. Дам руци виддохнути поки…
Маммала с готовностью расстегнул указанную пряжку и Михай снял протез. И если бы сейчас из пустоты появился бродячий цирк со слонами, обезьянами и канатаходцами, промаршировал по воздуху и скрылся в разверзнувшейся морской пучине, это, пожалуй, удивило бы островитян куда меньше, чем человек, отделивший от себя руку. Побелев настолько, насколько позволяла их смуглая кожа, они вжались в надстройку, выпучив глаза и открыв рты, не отводя взгляда от протеза, который усевшийся отдыхать Михай положил рядом. Так их и застал проходивший мимо Боцман, который, сперва, не понял, с чего это местных хватил столбняк, но потом проследил направление их взглядов и понимающе кивнул.
- Михай?
- Що?
- Ты чего делаешь?
- Видпочиваю... «Отдыхаю», коли вам так буде простише.
- Вот кстати об этом — ты же умеешь на ислас разговаривать понятно? Ну я имею ввиду, понятнее чем сейчас…
- Вмиючи. Але, оскильки Ислас - це стихийно сформована смись ризних мов, або, як у нас кажуть, "суржик", то я, як единий в осяжному простори приполець, вважаю своим обовьязком обогащати його словами и терминами моей ридной мови.
- То есть ты специально?
- Ещли чи ще не подоба, моге зачать взбогачать Ислас о кшездь.
- Угрожаешь на кшездский перейти, что ли?
- Ось бачите - знайоми всього нчого, а ви вже дви мови з моею допомогою розумити почали!
- Я могу по гюйонски ответить, знаешь ли! Са мё фе шье, прекратит ту разводить этот бордэль дёмэрд анфа дёпют, вон — смотри, с тебя эти двое уже «ohueli».
- А ось останне - це вже не гюйонський…
- И тем не менее... Ты чего такого отмочил, что у них такие рожи?
- Та ничого я не робив! И взагали - чого видразу Михай? Вони там на жопу Тайги витрищалися. Може це вона им по чеполахе йобнула, ось их и перекрило?
- Тайга? Не — Тайга бы ебнула, они бы прям там и легли. Эй вы! C вами чего?
- У него рука… - Маммала скорчил гримасу подбирая слова, - Отдельная, дженаб!
- Ты только заметил?
- Я думал, это перчатка такая… А это — рука! И он ей шевелит, дженаб!
- Це все тому, що я багато з машинами працюю, - пояснил с ухмылкой Михай, - Ось сам, потихеньку, зализним претворяюсь. А ну як допоможи мени його назад надити!
Островитяне, с практически религиозным трепетом, помогли Михаю нацепить протез обратно, изумленно взирая как тот, для проверки, поднял искусственную кисть, несколько раз сжав и разжав её. Точилка и Маммала от избытка чувств чуть не грохнулись в обморок.
- То есть вы в машину превращаетесь, дженаб?
- Так… Е трохи…
- А остальные? Они тоже превращаются? - Точилка с подозрением оглядел Багира, ища у того железные части и, для верности, потыкал пальцем, - У вас что железное, дженаб?
- Нэрвы…
- Тут все у кого як, - подмигнул Михай недовольному такой фамильярностью Багиру, - Я, ось, зализною рукою обзавився. Амяз з Карою машини чути почали. Багир одним своею присутнистю може заставити зломане починитися. Кстати, дюже мешае в роботи. Кажуть: "Зломано!", вин приходить - працюе. Уйде - знову не працюе. От така хуйня робиться.
- Здорово, дженаб! - Точилка снова потрогал Багира и принялся обтираться этой ладонью, стремясь обмазаться его маной, - Вот бы мне такую способность! Это же ничего делать не надо! Приходишь — все заработало! Деньги взял, ушел, оно опять сломалось, снова тебя зовут, снова деньги платят… Интересно — сколько раз так можно ходить?
- Тэбэ? - Багир смерил халявщика взглядом, - Тры!
- Почему только три, дженаб?!
- Потом пыздыт начнут…
…
Пин заглянул в трубу. Оттуда вылетел шматок грязной жижи, залепив ему все лицо. Отшатнувшись и утеревшись, он проморгался и посмотрел наверх, откуда высунулась голова Ержана.
- Ну что? Еще дуть?
- Не… Мне хватило…
- Ну значит прочистили.
- Сейчас спрошу…
Вытирая лицо, Пин дотопал до Амяза и доложил, что они закончили с трубопроводом. Амяз посмотрел на него, взял флягу и кинул её наверх.
- Лей в трубу совсем-воопше немного…
- Сейчас…
Выдернув пробку, Ержан вылил полфляги в трубу. На другом конце Амяз подставил кружку, набрал в неё, что вытекло и сунул под нос Пину.
- Будеш? - Пин опасливо посмотрел на мутную ржавую жижу и отстранился, - Знашит надо еше шистит.
- Да мы её весь день чистим, дженаб!
- Ты ше сам видиш — совсем-воопше нешистый вода. Если вода не шистый, знашит не пошистили. Толко время потратили.
Выплеснув содержимое кружки, Амяз с брезгливой миной сполоснул её чистой водой и ушел. Пин, вздохнул и сел на корточки, обхватив голову руками. Ержан спустился и сел рядом в аналогичной позе. Заставший их в таком виде Нариман вздохнул, воздел руки к небу в беззвучном вопросе, после чего
