— Однажды мне посчастливилось увидеть тот экземпляр «Жизни четырех королей», что хранится в Цитадели, — говорил принц Оберин ее мужу. — Иллюстрации поистине превосходны, но Каэт слишком уж добр к королю Визерису.
— Слишком добр? — остро глянул на него Тирион. — По-моему, он бессовестно им пренебрегает. Книгу, в сущности, следовало бы назвать «Жизнь пяти королей».
— Визерис и двух недель не правил, — засмеялся принц.
— Он правил больше года, — возразил Тирион.
— Год или две недели, какая разница? Он отравил родного племянника, чтобы занять трон, а заняв его, ничего уже не делал.
— Бейелор сам уморил себя своими вечными постами. Его дядя верно служил ему как десница, а до него — Молодому Дракону. Царствовал Визерис всего лишь год, но правил он все пятнадцать, пока Дейерон воевал, а Бейелор молился. А если он и в самом деле умертвил племянника, можно ли его упрекать? Кому-то нужно было избавить страну от безумств Бейелора.
Сансу эти слова поразили.
— Но Бейелор Благословенный был великим королем. Он прошел босой по Костяному Пути, чтобы заключить мир с Дорном, и спас Рыцаря-Дракона из змеиной ямы. Змеи не стали его жалить, так чист он был и свят.
— Разве вы на их месте, миледи, стали бы кусать сухой сучок вроде Бейелора Благословенного? — улыбнулся принц. — Я бы приберег зубы для кого-нибудь посочнее…
— Принц шутит с вами, леди Санса, — вставила Эллария Сэнд. — Только септоны и певцы утверждают, что змеи не тронули Бейелора. На самом деле он получил с полсотни укусов и должен был умереть от них.
— Если бы он тогда умер, Визерис царствовал бы двенадцать лет, и Семи Королевствам это пошло бы только на пользу, — сказал Тирион. — Кое-кто полагает, что Бейелор свихнулся как раз от змеиного яда.
— Но у вас в Красном Замке я змей не видел, — заметил принц Оберин. — Как же вы располагаете поступить с Джоффри?
— Никак. Прошу извинить — нас ждут носилки, — с чопорным поклоном молвил Тирион. Он помог Сансе сесть и сам взобрался следом за ней. — Будьте добры, миледи, задерните занавески.
— Нужно ли это, милорд? — Сансе не хотелось сидеть в закрытых носилках. — День так хорош.
— Добрые горожане Королевской Гавани начнут швырять в носилки навозом, если увидят меня. Окажите услугу нам обоим, миледи, — закройте занавески.
Санса повиновалась, и некоторое время они сидели в душной коробочке молча.
— Мне жаль вашей книги, милорд, — проговорила наконец Санса.
— Она больше не была моей — я отдал ее Джоффри. Он мог бы почерпнуть из нее кое-что. — Голос Тириона звучал рассеянно. — Мне следовало быть умнее… во многом.
— Возможно, кинжал ему понравится больше.
Карлик сделал гримасу. И шрам у него на лице сморщился.
— Этот мальчик вполне заслуживает кинжала, вы не находите? — К счастью, ответа он дожидаться не стал. — Я помню, в Винтерфелле он поссорился с вашим братом Роббом — а с Браном у него стычек не было?
— С Браном? — растерялась Санса. — До того, как он упал? — Она попыталась вспомнить — все это было так давно. — Бран был славный мальчик. Его все любили. Я помню, они с Томменом дрались на деревянных мечах, но ведь они только играли…
Тирион вновь погрузился в угрюмое молчание. Санса услышала лязг цепей — это подняли решетку в воротах замка. Потом раздался крик. И носилки пришли в движение. Санса, поскольку смотреть было больше не на что, опустила глаза на свои сложенные руки, чувствуя себя неуютно под разномастным взглядом мужа. Ну что он так уставился на нее?
— Ты любила своих братьев, как я люблю Джейме.
А это к чему сказано? Какая-нибудь ланнистерская уловка, чтобы подвигнуть ее на крамольные речи?
— Мои братья были изменниками и умерли позорной смертью. Любить изменников — тоже измена.
— Робб поднял оружие против своего законного короля и по закону действительно считается изменником, — фыркнул карлик, — но другие были еще слишком малы и вряд ли понимали, что такое измена. — Он потер свой изуродованный нос. — Тебе известно, Санса, что произошло с Браном в Винтерфелле?
— Он упал. Бран всегда лазал по стенам и крышам, вот и упал наконец. Мы всегда этого боялись. А потом его убил Теон Грейджой.
— Да, Теон Грейджой… — вздохнул Тирион. — Твоя леди-мать как-то обвинила меня… впрочем, не буду тебя обременять неприглядными подробностями. Обвинение было ложным — я не причинял вашему Брану никакого зла. И тебе не собираюсь причинять.
Какого, собственно, ответа он от нее ждет?
— Рада это слышать, милорд. — Он явно хотел еще чего-то, но Санса не знала, чего. Он смотрит, как голодный ребенок, но мне нечего ему дать. Почему он не оставит меня в покое?
Тирион снова потер свой несчастный нос — скверная привычка, привлекающая внимание к его уродливому лицу.
— Ты так и не спросила меня, как умерли Робб и твоя леди-мать.
— Я предпочла бы… не знать этого. Не хочу видеть дурных снов.
— Хорошо, я тебе не скажу.
— Вы… вы очень добры.
— Ну еще бы. Я сама доброта. И знаю толк в дурных снах.
ТИРИОН
Новая корона, подаренная Семерым его отцом, была вдвое выше прежней, разбитой бунтовщиками. Сверкало золото, и радужный блеск кристаллов сопровождал каждое движение верховного септона. Тирион диву давался, как старичок выдерживает такую тяжесть. Но даже Бес должен был признать, что Джоффри и Маргери, стоящие рядом между громадными золочеными статуями Отца и Матери, — поистине царственная пара.
Невеста была прелестна в кремовых шелках и мирийском кружеве, с юбкой, расшитой цветами из мелкого жемчуга. Как вдова Ренли она могла бы надеть цвета Баратеонов, золото с черным, но предстала перед ними как Тирелл, в девичьем плаще из зеленого бархата с сотней парчовых роз на нем. Неужели она в самом деле девственница? Впрочем, Джоффри вряд ли заметит разницу.
Король, почти не уступающий великолепием своей невесте, стоял в дублете цвета пыльной розы и плаще из густо-красного бархата, украшенном эмблемами льва и оленя. Золотая корона ловко сидела на его золотых кудрях. «А ведь это я ее спас, твою корону», — думал Тирион, переминаясь с ноги на ногу. Он слишком много выпил и теперь маялся. Надо было облегчиться перед выездом из замка. Бессонная ночь, проведенная с Шаей, тоже сказывалась, но больше всего Тириона одолевало желание удушить своего племянничка.
Валирийская сталь мне не в новинку — скажите на милость! Септоны вечно разглагольствуют о том, что суд Отца никого не минует. Вот если бы Отец опустил с небес свою длань и раздавил Джоффа, как навозного жука, Тирион, пожалуй, в это бы поверил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
