говорили без умолку и часто одновременно). Воспользовавшись появлением сигар и бренди для джентльменов, Бри извинилась и пошла проверить, на месте ли дети.
Их уложили на раскладных кроватях в просторной гардеробной, которая примыкала к изящно обставленной гостевой спальне, отведенной для Маккензи. Когда Бри заглянула в комнатку, оба крепко спали, умытые и накормленные заботами кухарки, миссис Аптон.
— К такому легко привыкнуть, — сказал Роджер, когда вошел позже, зевая и снимая сюртук. — Не подумаешь, что город под вооруженной осадой, правда?
Дом Брамби располагался на Рейнольдс-сквер, напротив филатуры — фабрики для выращивания шелковичных червей, — и густая растительность, в том числе большая роща белых тутовых деревьев, необходимых для питания упомянутых шелкопрядов, дарила ощущение замкнутости и пасторального покоя.
— Значит, ты следишь за календарем? — Натягивая сорочку через голову, Бри принюхалась и решила завтра поговорить с прачкой Брамби. — Через сколько дней тут все полетит к чертям?
— Меньше чем через три недели. — Он посерьезнел. — Твой отец не раскрыл подробностей битвы, но мы знаем, что американцы потерпят поражение. Осаду снимут одиннадцатого октября.
— И ты будешь здесь, в безопасности, верно? — Она подняла брови. Роджер с улыбкой взял ее ладонь и поцеловал.
— Да, — пообещал он.
90
Болотный лис
Саванна
8 октября 1779 года
Роджер оделся соответственно случаю. К счастью, черный костюм из тонкого сукна с длинными полами и оловянными пуговицами годился для обоих поручений — другого у него все равно не было. Брианна тщательно заплела и уложила ему волосы, а на чисто выбритом подбородке саднило кожу. Образ респектабельного (как он надеялся) священника завершал высокий белый воротничок вокруг шеи. Британские часовые у баррикады на Уайт-Блафф-роуд равнодушным кивком пропустили его дальше. Он понадеялся, что американских часовых отличает такое же отсутствие интереса к священнослужителям.
Роджер отъехал на приличное расстояние от города, прежде чем повернуть на восток и сделать круг обратно к линиям осады американцев, оказавшимся в его поле зрения только за полдень.
Американский лагерь был примитивным, но организованным: на площади в акр трепыхались на ветру парусиновые палатки, напоминая пойманных в ловушку чаек, а на реке за ними стояли поразительно большие французские военные корабли. Из них время от времени вырывались залпы артиллерийского огня в сопровождении огромных облаков белого дыма, который плыл над болотами вместе со стайками чаек и куликов, потревоженных шумом.
В кустах остролиста стояли дозорные. Один из них выскочил как чертик из табакерки и деловито направил мушкет на Роджера.
— Стой!
Роджер натянул поводья и, чувствуя себя глупо, поднял палку с привязанным к концу белым носовым платком. Однако сработало. Дозорный свистнул товарищу; тот вскочил рядом и, по кивку первого, вышел вперед, чтобы взять под уздцы лошадь Роджера.
— Как вас зовут и что вам нужно? — подозрительно щурясь, спросил мужчина.
Одет он был как житель глубинки — в обычные бриджи и охотничью рубаху, но в армейских сапогах и причудливой форменной фуражке, напоминающей расплющенную епископскую митру. Медный значок на воротнике гласил: «Сержант Брэдфорд».
— Меня зовут Роджер Маккензи. Я пресвитерианский священник и привез генералу Линкольну письмо от генерала Джеймса Фрэзера, служившего под командованием генерала Вашингтона при Монмуте.
Брови сержанта Брэдфорда скрылись под фуражкой.
— Генерал Фрэзер… — проговорил он. — Монмут? Тот самый, который бросил своих солдат, чтобы заботиться о жене?
Произнесенная насмешливым тоном фраза будто вонзилась Роджеру в живот. Вот, значит, как в Континентальной армии восприняли драматическую отставку Джейми, ставшую притчей во языцех? В таком случае нынешняя миссия может оказаться немного более деликатной, чем ожидал Роджер.
— Генерал Фрэзер — мой тесть, сэр, — спокойно сказал он. — Честный человек и очень храбрый солдат.
Презрительное выражение не исчезло с лица мужчины, однако он коротко кивнул и дернул подбородком, призывая Роджера следовать за ним, если тот изволит.
Возле большой генеральской палатки из потрепанной зеленой парусины стоял флагшток, на котором долетавший с реки ветер развевал Континентальный флаг с красными и белыми полосами. Сержант Брэдфорд что-то пробормотал караульному у входа и, коротко кивнув, оставил Роджера.
— Преподобный Маккензи, значит? — Караульный скептически оглядел его с головы до ног. — С письмом от генерала Джеймса Фрэзера, если я правильно понял?
Господи.
Интересно, Джейми знает, какие о нем ходят разговоры? Роджер вспомнил секундное замешательство тестя, когда тот вручил ему письмо. Вероятно, знает.
— Да, все верно, — твердо сказал Роджер. — Генерал Линкольн примет меня?
Он собирался оставить письмо и вернуться за ответом (если таковой вообще будет) после разговора с Фрэнсисом Мэрионом, но теперь решил выяснить, разделяет ли Бенджамин Линкольн это явно негативное мнение о действиях Джейми.
— Ждите здесь.
Солдат — из регулярных Континентальных войск, в капральской форме — нырнул под полог, опущенный для защиты от холодного ветра. Сквозь щель Роджер на секунду увидел широкую спину крупного мужчины в синем мундире, свернувшегося калачиком на койке. До ушей Роджера донесся слабый рокот храпа. Очевидно, капрал не собирался будить генерала Линкольна: проведя внутри минуту (ради проформы, предположил Роджер), капрал появился вновь.
— Боюсь, генерал в настоящее время занят, мистер…
— Преподобный, — твердо повторил Роджер. — Преподобный Роджер Маккензи. Если генерал Линкольн недоступен, возможно, я могу поговорить с… — Черт, какое сейчас звание у Мэриона? — С капитаном Фрэнсисом Мэрионом?
— Полагаю, вы имеете в виду подполковника Мэриона, — как ни в чем не бывало поправил капрал. — Поищите его на еврейском кладбище. Некоторое время назад я видел, как он шел туда с chasseurs[237]. Знаете, где это? — Он махнул на запад.
— Найду. Спасибо.
Караульный, казалось, вздохнул с облегчением, избавившись от него. Роджер зашагал в указанном направлении, придерживая широкополую шляпу от порывов ветра.
Кипучая атмосфера лагеря разительно отличалась от той, что царила в палатке спящего командира. Мужчины деловито сновали туда-сюда; вдалеке Роджер увидел большое скопление лошадей — кавалерия, понял он. Интересно, чем они заняты?
Построением. Изготовкой.
Слова прозвучали у него в голове буднично, в присущей Джейми манере, и желудок у Роджера сжался.
Сегодня восьмое октября. Если верить книге Фрэнка Рэндолла, осада Саванны, начавшаяся
