– Э… как вы думаете, я только что… – неуверенно произнес Чудакулли.
– Очень логичное допущение, – сказал главный философ. – Сам помню, как мучился от боли, когда резались зубы мудрости.
– По-моему, это было не далее как на прошлой неделе? – ухмыльнувшись, спросил декан.
– А, – сказал Чудакулли.
Он не выглядел смущенным, поскольку таких людей, как аркканцлер, смутить практически невозможно. Зато они частенько смущают всех окружающих.
– ЭЙ, ТЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ? – крикнул он в трубу.
Думминг Тупс закатил глаза.
– МОЖЕТ, ТЫ ПОДСКАЖЕШЬ, ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ? НУ, КАКОВА НАША РЕАЛЬНОСТЬ И ТАК ДАЛЕЕ?
Перо написало:
«+++ По Шкале От Одного До Десяти – Запрос +++»
– ОТЛИЧНО! – крикнул Чудакулли.
«+++ Ошибка Деления На Огурец. Переустановите Вселенную И Перезагрузитесь +++»
– Интересно, – хмыкнул Чудакулли. – Кто-нибудь понимает, что это значит?
– Проклятье! – воскликнул Думминг. – Снова завис.
– Правда? – озадаченно спросил Чудакулли. – А я даже не заметил, чтобы он взлетал.
– Я имел в виду… немного сошел с ума, – пояснил Думминг.
– А, – кивнул Чудакулли. – Ну, в этом деле здесь все эксперты.
Он в который раз постучал по слуховой трубе.
– ХОЧЕШЬ ЕЩЕ НЕМНОГО ПИЛЮЛЬ, СТАРИНА?
– Э… позвольте нам самим разобраться, аркканцлер. – Думминг попытался оттеснить Чудакулли от машины.
– А что значит «ошибка деления на огурец»?
– Гекс всегда выдает данное сообщение, если ответ, по его мнению, не может соответствовать реальности, – объяснил Думминг.
– А эта перезагрузка? Что теперь следует сделать? Может, пнуть его хорошенько?
– О, конечно, нет… На самом деле вы немного правы, Адриан заходит сзади и слегка подталкивает его ногой. Но тут нужен технический навык.
– А, кажется, я начинаю понимать эти думающие двигатели, – бодро заявил Чудакулли. – Значит, он считает, что вселенной не помешает хороший пинок в зад?
Перо Гекса забегало по бумаге. Думминг опустил взгляд.
– Не может быть. Эти цифры не могут быть правильными.
Чудакулли усмехнулся.
– Ты имеешь в виду, что ошибается либо весь мир, либо твоя машина?
– Да!
– Полагаю, в данном случае ответ очевиден.
– Да-да, несомненно… Ошибки быть не может. Гекс проходит тщательнейшую проверку каждый день.
– Стало быть, наш парень дело говорит, – усмехнулся Чудакулли и снова постучал по слуховой трубе: – ЭЙ, ТАМ, ВНИЗУ…
– Не нужно кричать, аркканцлер, – устало повторил Думминг.
– …Что такое антропоморфическая сущность?
«+++ Люди Всегда Приписывали Случайные, Сезонные, Природные Или Необъяснимые Действия Похожим На Людей Существам. Примерами Таких Существ Являются Дед Мороз, Санта-Хрякус, Зубная Фея И Смерть +++»
– А, ты об этих. Но они в самом деле существуют, – сказал Чудакулли. – Лично встречал парочку из них.
«+++ Люди Не Всегда Ошибаются +++»
– Зато я абсолютно уверен: ни пожирателя носков, ни бога похмелья никогда не существовало!
«+++ Однако Нет И Причин, По Которым Их Существование Невозможно +++»
– Знаете, а эта штуковина права, – вмешался профессор современного руносложения. – Если задуматься, существо, разносящее грибок, не более нелепо, чем существо, покупающее у детишек за деньги их молочные зубы.
– Да, но как быть с пожирателем носков? – спросил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Казначей едва успел сказать, что, по его мнению, кто-то ест носки, и – бах! – эта тварь тут же появилась.
– Но ведь все мы поверили казначею? Лично я поверил. Лучшего объяснения таинственной пропаже носков и не придумаешь. Я имею в виду, если бы они падали за бельевой ящик, там бы уже скопились целые носочные горы.
– Я, кажется, понял, – поддержал его Думминг. – Это как с карандашами. За последние годы я купил сотни карандашей, а сколько действительно исписал? Иногда у меня создается впечатление, будто кто-то тайком приходит и съедает их…
Он замер, и все услышали мелодичный звон:
«Динь-динь-динь».
– Что это было? Можно оглянуться? Меня ждет нечто ужасное?
– Выглядит как крайне озадаченная птица, – сообщил Чудакулли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– С очень странным клювом, – добавил профессор современного руносложения.
– Интересно, а кто это все время звенит? – вдруг задумался Чудакулли.
О боже слушал внимательно. Казалось, он был готов верить всему. У Сьюзен никогда не было подобного слушателя, и она не преминула сообщить ему об этом.
– Думаю, все дело в том, что у меня напрочь отсутствуют какие-либо зачаточные знания, – пожал плечами о боже. – Вероятно, потому, что я не был зачат.
– Ну, в общем, примерно так обстоят дела, – подвела она итог долгому рассказу. – Как видишь, физические характеристики я не унаследовала… Просто смотрю на мир несколько по-другому, и все.
– Как?
– Для меня многих барьеров не существует. Например, вот таких.
Сьюзен закрыла глаза. Она всегда чувствовала себя лучше, если не видела, что делает. В противном случае часть ее разума продолжала бы настаивать на том, что подобное невозможно.
Она ощутила лишь холодок и легкое покалывание.
– Ну, что я только что сделала? – спросила она, не открывая глаз.
– Э… ты провела рукой сквозь стол, – ответил о боже.
– Вот видишь?
– Гм… полагаю, большинство людей на это не способны?
– Конечно!
– Кричать вовсе не обязательно. У меня очень мало опыта общения с людьми. Как правило, мое общение с ними начиналось вскоре после того, как в их комнаты заглядывало утреннее солнце. И по большей части они желали одного: чтобы земля немедленно разверзлась и поглотила их. Люди желали, разумеется, а не комнаты.
Сьюзен откинулась на спинку стула. Крохотная часть мозга сейчас тихонько твердила ей: «Стул есть, он настоящий, на нем можно сидеть…»
– И это еще не все. Я могу помнить то, чего еще не было.
– А разве это так плохо?
– Конечно! Потому что я не знаю… Послушай, я как будто подглядываю за будущим сквозь замочную скважину. И вижу только отдельные кусочки, но что они означают, не понимаю. Эти самые кусочки начинают складываться, только когда я прибываю, так сказать, непосредственно на место.
– Да, тут возможны некоторые проблемы, – вежливо заметил о боже.
– Ха, уж поверь мне! Самое мучительное – это ждать. Ждать и видеть: вот один кусочек ушел в прошлое, вот другой… То есть я не помню о будущем ничего полезного – только туманные намеки, которые не имеют смысла, пока не становится слишком поздно. Слушай, ты уверен, что не знаешь, почему и как оказался в замке Санта-Хрякуса?
– Уверен. Я только помню… знаешь такой термин: «бестелесный разум»?
– Конечно.
– Хорошо. Ну а теперь попытайся представить бестелесную головную боль. И вдруг – бац! – я лежу на спине и вижу вокруг много-много какого-то белого порошка, которого не видел никогда прежде. Полагаю, объяснение тут простое. Тебе нужно возникнуть – и ты возникаешь. Где-то. Где угодно.
– Не совсем… И возникаешь ты именно там, где нет того, кто, по идее, должен был там существовать… – пробормотала себе под нос Сьюзен.
– Что-что, прости?
– Ты возник в отсутствие Санта-Хрякуса, – пояснила Сьюзен. – Да, разумеется, сейчас страшдество, Санта-Хрякус должен разносить подарки, дома его в это время не застанешь, но его не было там вовсе не потому, что он был где-то в другом месте, а потому, что его больше нигде не было. Даже его замок начал исчезать.
– Эти воплощения-перевоплощения такая запутанная штука, – вздохнул о боже. – Но я постараюсь разобраться, обещаю.
– Большинство людей… – начала было Сьюзен и вдруг вздрогнула. – О нет. Что он делает? ЧТО ОН ДЕЛАЕТ?!
– НУ ЧТО Ж, ПОЛАГАЮ, РАБОТА ВЫПОЛНЕНА НА ОТЛИЧНО.
Сани с грохотом мчались по небу над заледенелыми полями.
– Гм-м, – произнес Альберт и шмыгнул носом.
– ТАКОЕ ТЕПЛОЕ ЧУВСТВО ВНУТРИ… КАК ОНО НАЗЫВАЕТСЯ?
– Изжога!
