Подобно многим другим трактирщикам, Игорь всегда держал под стойкой дубинку, дабы успокаивать чересчур назойливых посетителей, появляющихся перед самым закрытием заведения (и это несмотря на то, что «Заупокой» не закрывался никогда и никто из завсегдатаев не мог вспомнить ни одного случая, когда Игорь отсутствовал бы на своем рабочем месте). Тем не менее иногда ситуация становилась из рук вон плохой. Или из лап. Или из когтей.
Выбранное Игорем оружие было не совсем обычным. Дубинка была окована серебром (для борьбы с вервольфами), увешана головками чеснока (для борьбы с вампирами) и обмотана отрезанной от одеяла полоской (для борьбы со страшилами). Ну а всем остальным хватило бы и того факта, что дубинка была сделана из двухфутового куска мореного дуба.
Игорь смотрел на окно. Стекло медленно покрывалось узорами. По какой-то непонятной причине сегодня узоры больше напоминали трех выглядывающих из сапога щенят.
Вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Он повернулся, схватил было дубинку, но тут же разжал руку.
– А… это ты, госпожа. Я не слышал, как открылась дверь.
Дверь и не открывалась, потому что Сьюзен очень спешила.
– Игорь, ты Фиалку давно не видел?
– Зубную девушку? – Единственная бровь Игоря изогнулась, свидетельствуя о происходящих внутри его головы раздумьях. – Пару недель не заходила.
А затем Игорь заметил ворона, прятавшегося за полупустыми банками с орешками, и рассердился не на шутку.
– Госпожа, домашнее животное следует убрать, – сказал он. – Есть правило. Зверям, птицам и прочим гадам запрещено здесь появляться, если они по первому же требованию не могут превратиться в людей.
– Да, но у некоторых из нас мозговых клеток куда больше, чем пальцев, – донесся голос из-за банок.
– А где она живет?
– Госпожа, ты же знаешь, я не отвечаю на подобные вопросы…
– ИГОРЬ, ГДЕ ОНА ЖИВЕТ?
– Улица Симулянтов, рядом с багетной мастерской, – машинально ответил Игорь и нахмурился, когда понял, что сказал. – Госпожа, тебе ведь известны правила! Меня нельзя кусать, нельзя пить из меня кровь, нельзя прятаться за дверью и пытаться напугать меня! И нельзя говорить со мной голосом своего дедушки! После такого я вообще могу запретить тебе здесь появляться!
– Извини, но мне крайне необходимо было это узнать, – сказала Сьюзен, краем глаза наблюдая, как ворон, забравшись на полки с продуктами, пытается клювом снять крышку с одной из банок.
– А если одному из вампиров покажется, что неплохо было бы промочить горло? – проворчал Игорь, однако дубинку опять убрал.
Банка с маринованными яйцами громко брякнула. Сьюзен изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону.
– Мы можем уйти отсюда? – спросил о боже. – Здесь столько алкоголя, что я начинаю нервничать.
Сьюзен кивнула и поспешила к двери.
Игорь тяжело вздохнул и снова уставился на морозные узоры – какое-никакое, а развлечение: Игорь не требовал от жизни многого. Спустя некоторое время до его ушей донесся победный, хотя и несколько невнятный крик:
– Ефть, ефть!
Крик был невнятным потому, что ворон в своем клюве сжимал большое маринованное яйцо.
Игорь снова вздохнул и взял дубинку. Вероятно, ворону пришлось бы несладко, если бы Смерть Крыс не укусил Игоря за ухо.
– ЗДЕСЬ, – промолвил Смерть.
Поводья натянулись так резко, что кабанов занесло.
Задремавший было Альберт с трудом выкарабкался из кучи плюшевых медведей.
– В чем дело? Что такое? В кого-нибудь чуть не врезались?
Смерть молча указал вниз. Внизу простирались бескрайние заснеженные поля, и только редкий огонек свечи в окне да засыпанные снегом крыши хижин указывали на то, что в этом месте жили смертные.
Альберт прищурился и увидел то, что привлекло внимание Смерти.
– Какой-то старик бредет по снегу, – сказал он. – Судя по всему, собирал хворост. Не слишком удачное время выбрал. Честно говоря, мне тоже все порядком надоело. Хозяин, я уверен, ты сделал все, чтобы…
– ТАМ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ. ХО. ХО. ХО.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Послушай, он в полном порядке, – ответил Альберт, хватаясь за поручень входящих в пике саней. Внизу мелькнул свет – это старик открыл дверь заваленной снегом хижины. – Смотри, его кто-то догоняет, и не с пустыми руками. Скорее всего, у старика будет удачная ночь. Никаких проблем, мы можем…
Светящиеся глазницы Смерти видели мельчайшие подробности происходившего.
– ЭТО НЕПРАВИЛЬНО, – заявил он.
– Ну вот, опять начинается…
О боже в нерешительности остановился.
– Почему ты не можешь пройти сквозь дверь? – спросила Сьюзен. – В трактире у тебя неплохо получилось.
– Там все было по-другому. Божественные качества появляются у меня только в присутствии алкоголя. Мы постучали, она не отозвалась. В конце концов, есть же хорошие манеры…
Сьюзен пожала плечами и прошла сквозь трухлявую дверь. Она знала, что так поступать не следовало. Каждым таким поступком она сокращала долю нормальности в своей жизни. Рано или поздно она вообще забудет, зачем нужны дверные ручки, – как и дедушка.
Впрочем, если задуматься, он никогда и не знал, зачем нужны дверные ручки.
Она открыла дверь изнутри. О боже вошел и огляделся. На это не потребовалось много времени. Комната была небольшой. Более того, она была выгорожена из комнаты, которая, в свою очередь, также не отличалась большими размерами.
– И здесь живет зубная фея? – удивился Перепой. – Немного убого, ты не находишь? Все разбросано… А что это висит на веревке?
– Это… предметы женской одежды, – ответила Сьюзен, просматривая валяющиеся на шатком столике бумаги.
– Не слишком большие, – заметил о боже. – И какие-то… тонкие…
– Слушай, – произнесла Сьюзен, не поднимая взгляда, – воспоминания, с которыми ты здесь появился… судя по всему, они были не слишком обильными, а?
Сьюзен открыла красную записную книжку, и о боже с интересом заглянул через ее плечо.
– Я лишь несколько раз встречалась с Фиалкой, – сказала Сьюзен. – Кажется, она куда-то передавала зубы и получала процент. Работа была не самой высокооплачиваемой. Ну, знаешь, в объявлениях всегда пишут, что ты можешь «заработать $$$ в свободное время», а она говорила, что жила бы гораздо лучше, если бы работала официанткой… Ага, вот оно…
– Что?
– Она рассказывала, что нужные имена сообщают ей каждую неделю.
– Что? Имена детей, у которых должны выпасть зубы?
– Ага. Имена и адреса, – подтвердила Сьюзен, перелистывая страницы.
– Невозможно в это поверить.
– Извини, но ты – бог похмелья, верно? Смотри-ка, здесь даже записан зуб Твилы, который выпал месяц назад. – Она улыбнулась, посмотрев на аккуратные строчки. – Она чуть ли не выбила его себе, так ей нужны были деньги.
– А ты любишь детей? – вдруг спросил о боже.
Сьюзен бросила на него косой взгляд.
– Только не в сыром виде. Люди вообще существа как существа. Погоди, погоди…
Она пролистала еще несколько страниц.
– Тут есть пустые дни, вернее, ночи, – сообщила она. – Смотри, последние несколько ночей не отмечены. Никаких имен. А если вернуться назад на пару недель, то все заполнено и внизу каждой страницы проставлена сумма, видишь? Это же… ненормально, согласен?
На странице, соответствующей первой рабочей ночи на прошлой неделе (дальше страницы пустовали), были записаны всего пять имен. Большинство детей инстинктивно знали, что не стоит искушать судьбу, и только очень алчные или стоматологически недальновидные подростки вызывали зубную фею в канун страшдества.
– Прочти имена, – попросила Сьюзен.
– «Вильям Виттлс, он же Вилли (дм.), Метатель (шкл.), Пиночная ул., 68, 2 эт., зд. спл.;
Софи Лангтри, она же Папочкина Принцесса, Гиппо, 5, спл. на черд.;
Дост. Джеффри Бибблтон, он же Горе В Штанах (дм.), Четырехглазый (шкл.), Парковый пер., «Скротский осб.», 1 эт., вход со двр…»
