– Надеюсь, у вас хватит ума договориться, – сказал Хорст, забираясь в седло. – Жили погано, так хоть теперь попробуйте сделать что-нибудь полезное для тех, кто много лет был для вас лишь фигурами на доске…
Маг из Сторди мигнул, точно сова, Стот-Ар пробурчал что-то невразумительное, остальные промолчали.
– Удачи вам, – Илна помахала рукой и первой выехала в ворота.
Отвернувшись, Хорст спиной почувствовал растерянные и злые взгляды. Самые умные из колдунов поняли, что с новым источником силы не выйдет жить так, как раньше.
И радости подобное открытие им не доставило.
– Фу, и правда гадюшник, клянусь милостью Творца-Порядка, – пробормотал брат Ласти, когда «Подкованный лебедь» скрылся за поворотом. – Даже и не знаю, как мы уцелели.
– Поначалу они были слабы, потом заняты, а теперь еще не пришли в себя, – сказал Хорст. – Но довольно быстро все вернется на круги своя, вспомнятся старые обиды и начнутся свары…
Никто не ответил, и разговор зачах сам собой. Потянулся Неорид, людный и шумный.
Неделя праздников закончилась два дня назад, и город вернулся к обычной деловой суете. Под пригревшим солнцем на реке потрескался лед, появились широкие промоины, и в порту застучали молотки, завизжали пилы.
Торговцы ремонтировали корабли, готовились выйти в море.
Путники покинули Змеиный остров, миновали шумное и вонючее Торжище, проехали мимо княжеского замка, мрачного и угрюмого, несмотря на теплый день, и через знакомые ворота выбрались из города.
Стражники проводили их подозрительными взглядами.
– Куда дальше? – поинтересовалась Илна, глянув на Хорста вопросительно.
– На юг, – ответил он. – К горам.
– До гор еще добраться надо, – Альфи поежился. – Земли в предгорьях принадлежат холиастам-изгнанникам, и проехать через них будет непросто.
– Как-нибудь, – сказал Хорст.
– А дальше? Что дальше? Ты думал об этом? – Илна подъехала ближе, пристроилась стремя в стремя.
– Глупо думать о том, что вероятнее всего не случится. Шансы на то, что я смогу исполнить все, что задумал, малы, как сердце муравья.
– Но они есть! – дочь редара, когда хотела, могла быть очень упрямой.
– Я думаю, что да, – Хорст кивнул.
После свершенного вместе с другими магами заклинания он проспал сутки, но, несмотря на это, ощущал себя усталым. Внутри поселилась сосущая пустота, как и после крушения игровой доски, а предпринятая вчера попытка перенестись в изнанку вызвала дикую боль во всем теле.
Бывший сапожник временно утратил магические способности, но говорить об этом спутникам не собирался.
– Ну так ответь мне? – не отставала Илна.
– Если будет на то воля Владыки-Порядка, – Хорст понимал, что голос его звучит равнодушно и безжизненно, но поделать ничего не мог, – то я хотел бы, когда все закончится, поселиться в каком-нибудь тихом уголке…
– Если они останутся в этом мире, – девушка отвернулась, и голос ее прозвучал еле слышно.
Селянин был лыс и бородат, одежда его напоминала лохмотья, но глаза задорно блестели.
– Куда это вы собрались, добрые люди, во имя Порядочного Марди? – поинтересовался он, останавливая пегую лошаденку, волокущую за собой надрывно скрипящий воз с дровами.
На вооруженных всадников селянин глядел без всякого страха.
– А тебе что за дело? – нахмурился Радульф.
– Да вот, хочу проверить, все ли у вас в порядке с головой, – изрек селянин, ничуть не смутившись. – Всякому известно, что за тем холмом начинаются земли злобных поганых язычников…
И сплюнув, он осенил себя знаком Куба.
– Насколько я знаю, обитатели государства Таол исповедуют истинную веру, – заметил брат Ласти.
– Это для вида, клянусь Порядочным Марди! – уверенности в голосе селянина хватило бы на пятерых князей. – На самом деле они крадут наших младенцев и приносят их в жертву языческим идолам! Да и вообще людей не любят, не пускают к себе никого, даже купцов…
– В первое верится с трудом, зато второе – правда, – заметил Альфи. – правители Таола в последние годы словно с ума сошли, начали бороться за чистоту холиастской крови. Может, объедем?
– Спасибо за предупреждение, – Хорст кивнул селянину и толкнул коня пятками, – но мы двинемся дальше.
– Как знаете, – бородач сплюнул, дернул поводья, и воз сдвинулся с места, огласив мир душераздирающими звуками.
– Почему ты отказался? – Илна поморщилась.
– Делать крюк в сотню ходов мне не хочется, – сказал маг. – Каждый день сейчас на счету.
Илна пожала плечами, понимая, что спорить бесполезно.
Дорога нырнула в тенистую ложбину, где снег лежал не по-весеннему белый, нетронутый солнцем, а затем полезла на холм, на тот самый, что указывал селянин. Потянулись по обочинам разлапистые буки.
Холм остался позади, стала видна развилка, уходящие от нее на юг, восток и запад дороги, и расположившиеся на самом перекрестке всадники в одинаковых шлемах, похожих на блестящие луковицы.
Виднелись круглые, точно колеса щиты, тонконогие лошади перебирали копытами и негромко фыркали.
– Кто такие? – выкрикнул один из всадников тонким, каким-то птичьим голосом.
– Путники, – ответил Хорст, вспоминая тот день, когда они с Авти пытались пройти в Таол с юго-запада.
– Людям сюда хода нет! – напыщенно заявил всадник, из-под шлема злобно блеснули алые глаза. – Убирайтесь прочь! Иначе мы выдворим вас силой!
И он потащил из ножен длинный, чуть заметно изогнутый меч.
– Я был в горах, видел тех, кто живет там, – медленно проговорил Хорст. – Ты такой же холиаст, как лохматая шавка, роющаяся в отбросах – дикий волк…
Таолец побледнел, глаза его расширились, а меч вылез из ножен целиком. Блеснуло, отразив свет заходящего солнца, лезвие.
– Ты сам выбрал свою судьбу… – старший патруля остановился на полуслове, когда глаза оскорбившего его человека засияли желтым огнем.
После отъезда из Неорида прошло четыре дня, но Хорст так и не восстановился. Сил на простейший трюк хватило, но дойди дело до схватки, бывший сапожник мог надеяться только на меч.
К счастью, таолец оказался достаточно пуглив.
– Э, а… – голос его сделался жалобным. – У меня приказ – никого не пропускать через границу.
– Но он ведь касается людей, – Хорст цедил слова сквозь зубы, а про себя молился, чтобы не свалиться с седла, – а не таких, как я. Ты всегда можешь сказать, что побывал под действием колдовства…
– Да! Да! – красноглазый так истово закивал, что шлем на его макушке покачнулся. – Мы ничего не видели и не слышали. Ведь так, парни?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
