— Ну насчет геологов я бы не особо волновался, — расплылся в улыбке Юрий.
— Почему? — нахмурился Семен Никифорович, с подозрением глядя на лыбившегося парня, а тот стрелял чертенятами из глаз и кусал губы, еле сдерживая рвущийся наружу смех.
— Как когда-то сказал вице-спикер нашей думы (Юрий изменил голос, подделываясь под другого человека): — ''Геологические партии — самый рассадник гомосексуализма. Однозначно! ''. Так что педики-геологи больше смотрят на жопы друг друга, а не по сторонам! — закончил Юрий и заразительно заржал.
— Смотри не ляпни такое при Морнэмире, — предупредил его Семен Никифорович, но против воли и сам улыбнулся.
— Действительно пора определиться, — все еще похохатывающий Юрий вновь придвинулся к столу и долил кипятка в свой стакан. — Идеала все равно не найти — такого места, где людей ВООБЩЕ никогда не бывало, просто нет — не геологи, так нефтяники, газовики и всякие прочие буровики, а еще археологи, этнографы, старатели, туристы, плюс еще местные, староверы, просто охотники. Одна надежда, что в начале 19-ого (века) или в конце 18-ого разного народа шляется все же поменьше, а дальше как повезет. —
— Два века, — Семен Никифорович будто попробовал сказанное на вкус. — Прожить два века и никому не попасться на глаза — такое вообще возможно? -
— В Центральной России вряд ли, а там тайга, тундра, болота — мало людей, огромные пространства, трудно доступные места. Весь народ что там шляется, именно шляется, а не обыскивает местность или целенаправленно кого-то выслеживает. —
— Охотники из местных? Какие-нибудь буряты или эвенки, они-то как раз ищут и пусть совершенно случайно, но вполне могут встать на след. —
— Значит им не повезет. Сомневаюсь, что исчезновение 1–2, 5-10, пусть даже 20-ти тунгусов в тайге как-то радикально повлияет на будущее. Да и вообще всякие исторически значимые личности по таким местам не шляются, разве что Сталина или какого другого революционера прибьет, когда те будут дергать из ссылки, но тут вероятность один на миллион. И вообще таким беглецам не до поисков чьих-то следов — свои бы ноги унести. —
— Погоня? -
— Да какая там погоня?! Кто за ними гонялся?! Насколько я знаю все революционеры жили там как на курорте: на охоту ходили, с бабами развлекались, отъедались, самообразовывались, книжки писали — рай да и только! А когда нужно, уходили без каких-либо проблем. Сталин вон вообще вы. ал пол Сибири — чуть не в каждой деревне там сидит хотя бы один утверждающий что он его сын старик! -
— Два века, — снова повторился Семен Никифорович. — Самые тяжелые периоды — Гражданская война и освоение Сибири после Отечественной. —
— Не согласен, — возразил Юрий. — Во время Гражданской все основные события раскручивались рядом с железными дорогами и крупными судоходными реками, исследовательские экспедиции не отправлялись, освоением земель никто не занимался, даже местные не очень далеко уходили от тогдашних центров цивилизации — их к тому времени уже хорошо подсадили на табак, патроны, стальные изделия и прочее. Ну а те, кто придет после Отечественной, в большинстве своем глубоко городские люди и совершенно не знают тайги — опытный лесовик спрячется от них без проблем. —
Семен Никифорович задумчиво отхлебнул чаю и вынужден был признать правоту молодого собеседника:
— Может быть ты и прав. — И тут же вновь как заклинание повторил: — Но все-таки два века, целых ДВА века! Одна случайная пуля или какой-нибудь несчастный случай, природный катаклизм, лесной пожар и все — с сундуком было легче, а тут живое существо: ему нужно есть, пить, спать. —
— Тут уж как карты лягут, — с видом фаталиста пожал плечами Юрий. — Если кто и справится, то это Дядины ''Приносящие рассвет''. -
— Да, — согласился Семен Никифорович, — серьезные ребята, пускай на вид соплей перешибешь. -
— Точно. Если они в полном или хотя бы половинном объеме сохранят свои возможности, то местным вообще нечего ловить — я ведь не для красного словца про 20 тунгусов ввернул — завалит и больше, хоть с огнестрелом, хоть без. Но всякие подобные подвиги понадобятся только в том случае, если не будет магии, а если БУДЕТ, то никакие тунгусы, буряты и прочие урзалы его никогда и ни за что не найдут! -
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как будешь изымать заготовку из вирт-мира? Не боишься, что твое вмешательство обнаружат? — старый ученый несколько вильнул в сторону, хотя и остался в общей канве обсуждения будущего эксперимента.
— Да не должны, — Юрий отхлебнул большой глоток и чуть сморщился — слишком много разговоров, вот чай и подостыл. — Каждый день в Серединном мире гибнут сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов заготовок, про неписей я и не говорю. Нет, не должны спалить — как только я устроился на работу, то тут же начал копать на предмет безопасного изъятия матрицы, ну для основного переноса, а изъять одного единственного заготовку это просто ерунда. Только сделать все надо быстро — 3–4 дня и матрица начнет повреждаться. Кстати, когда будем проводить БОЛЬШОЙ эксперимент, точно также ни в коем случае нельзя тянуть дольше трех дней. -
Юрий звенькнул стаканом, через-чур резко поставив его на стол, и не сдержав чувств быстро провел рукой по разложенным на столе бумагам, затем поднял на ученого горящие глаза.
— Так не терпится побыстрей закончить со всей этой волокитой и перейти к делу! Считай у нас финальная репетиция — впервые отсылаем в прошлое живое разумное существо! К тому же эксперимент даст нам столько ответов на очень важные вопросы: смогут ли долгоживущие расы жить столько же сколько живут в Серединном мире или по крайней мере подольше обычных людей (?); будет ли действовать магия, настоящая магия, а не природная особенность неразумного насекомого (жука-колдуна) (?); как поведут себя игровые тела в реальном мире, что сохранят, что потеряют (?); будут ли заготовки нам по прежнему верны (?) — какой из этих вопросов для нас важней даже не возьмусь судить! Каждый из них может радикально изменить всю стратегию подготовки к будущей жизни на Земле. Если заготовка справится, то мы сразу, ЗАРАНЕЕ получим на них ответы — представляете?! -
— А если не справится? Умрет от старости, голода, пули, — и Семен Никифорович снова повторился, — мало ли что может произойти за два века? -
— Тогда мы все-равно нырнем в омут с головой! А разве есть варианты? Лучше такая надежда, чем совсем никакой — как говорится: быстрей шевели лапками и взбивай сливки в масло! -
— Верно, — согласился с молодым напарником ученый, заражаясь от него энтузиазмом, а еще как всегда подействовал ралгун в чае, и Семен Никифорович почувствовал прилив сил, как-будто и не было нескольких часов довольно напряженной работы. — Значит расширим рамки: нам нужна территория, где не было приисков, рудников, любых добывающих предприятий, тем более населенных пунктов, военных баз или исправительных лагерей, где не валят лес, нет оживленных туристических маршрутов, заповедников, дорог, крупных рек и газопроводов, ну и не слишком далеко на север — все-таки нужен лес, а не тундра. Редкие геологические партии, еще более редкие туристы, из тех что любят забираться в самую глушь, допускаются. Всяких местных охотников и староверов, а так же прочих беглецов от цивилизации мы не можем просчитать, так что в этом вопросе придется полагаться на судьбу и подготовку Дядиного заготовки. Пожалуй теперь я с ходу могу назвать десяток таких мест, в конце 18-ого века они и вовсе самая глухая глушь. —
— У меня тоже найдется несколько вариантов, — в нетерпении скрипнул по полу ножками стула Юрий, пододвигая к себе ноутбук. — Нужно сравнить наши варианты, совпадения сразу отложим, а с остальными давайте сделаем так: вы проверите мои, я проверю ваши, потом обсудим. —
— Так и сделаем, за работу, — Семен Никифорович одной рукой придвинул к себе второй из ноутбуков, а другой — самый толстый из атласов, подробнейший атлас Восточной Сибири.
Работа кипела чуть ли не до шести утра, но зато в конце полной трудов ночи осталось всего три варианта — три местности, три области на теле огромного континента под названием СИБИРЬ. Именно сибирской земле предстояло принять гостя из другого мира — обретшее реальное тело РАЗУМНОЕ виртуальное существо, а по совместительству еще и путешественника во времени.
