Передо мной сидел усталый сатир. Это было настолько грустное зрелище, что я шмыгнула носом. А потом мне вспомнились китайцы - те уже давно шли легким путем. Всей страной, как всегда. Отказывались от акупунктуры, глотали пачками антибиотики, глушили организм вместо оздоровления.
Может, Судья говорил и об это тоже?
И, кажется, кто-то еще говорил об изменениях… Давно еще. Года два тому назад. Точно! Серый Волк сетовал об изменениях "в воздухе". И о нерожденных волчатах с зелеными глазами.
Кстати, о зеленых глазах…
– А суккубы в вашем ведении?
– А? - очнулся от грустных дум Козел. - Нет. Это паства моей супруги, Фрины. Передать ей что?
– Не знаю… Скажите сначала, может ли суккуб превратиться в человека?
– Боюсь, это будет уже старуха при последнем издыхании. А почему тебя это интересует? Хочешь покарать кого? Для тебя, детка, - приосанился Козел. Голос стал не просто бархатистым. Гипнотическим. Неземным. - Все, что угодно.
Я отрицательно покачала головой. Рассказала про Велю.
– Знаю такую! - Оживился Козел. Голос деградировал до бархатистости. - Фрина тоже с интересом следит за ее судьбой. Мы даже поспорили с ней. Я поставил на то, что Веля умрет.
– И что? - Не хотела верить я в настолько печальный исход. - Вы совсем-совсем не можете ей помочь?
Козел престал веселиться: замкнулся, и отрицательно покачал головой.
Я разочарованно вздохнула: значит, не поможет. Или, как мне казалось, не захочет помочь. А жаль. Придется искать другой выход.
– Извини, детка. Я не хотел тебя обидеть. Может, все-таки сыграть тебе?
– Что-нибудь грустное, пожалуйста.
Козел кивнул, и достал старенькую свирель. Бережно провел по ней покрытой шерстью рукой.
– Для тебя, Лиса, - сказал он простым человеческим голосом. - На прощание.
И поднес свирель к губам…
Аудитория исчезла. Я, как наяву, увидала качающиеся верхушки елок,
золотой шпиль, уходящий в небо, и снежинки, беснующиеся вокруг него.
Козлоногий пан выпрыгнул из-под земли. Он сюда пришел по важному делу - его верный последователь находился в трудном положении. Но освещенный шпиль приглашал на танец, и Козел не удержался, пустился в пляс под музыку метели. Летел, кружась, в бесноватом вальсе, полы черного фрака взвивались и опадали на ветру. Вот потоки завихрились, его закружило волчком… Как здорово! Но зов звучал все отчетливее, взывающий был в панике. Надо было торопиться на выручку.
Божок со вздохом сожаления поклонился снежинкам, покинул их хоровод, и устремился вниз - туда, где его ждали.
Он узнал своего жалкого последователя. Это было неинтересно. Тогда он повернулся, и увидел девушку. Одинокую. Безмерно одинокую. Ожидающую чуда, и верящую в него. Когда-нибудь оно случится. Может быть, сегодня. Может, завтра. А может…
– Кто-то целенаправленно идет сюда, - закончил Козел терзать мою душу, и аккуратно спрятал свирель. - Скоро он будет здесь. Еще чаю?
Я знала, кто это - узнала вескую поступь.
– Да, пожалуйста. И… Спасибо тебе.
Козел целомудренно чмокнул меня в щечку. Это было… так божественно.
Послышался звук распиливаемого дерева. Пахнуло техногенной магией. На пол посыпались опилки. Забарабанили обломки лианы. Дверь мало что не слетела с петель.
– Куда это ты запропастилась? - Сумрачно осведомился друг сердца. - Что это у тебя за компания?
– Это - Козел.
Пан наклонил голову.
– Илья, - ошалело произнес металлист.
– И этот - не мой, вздохнул сатир. - Ладно, ребята. Пошел я. Потрачу вечер на что-нибудь более сговорчивое, - кивнул он в сторону Мягкофразова.
Тело исчезло.
Цок-цок. Цок-цок-цок…
На парте дымились ароматным паром две чашки чая.
– Тебя нельзя ни на секунду оставить без присмотра! - Вопиюще-менторским тоном заявил боевой друг и товарищ. - Кто это был?
– Козел.
Илья нетерпеливо мотнул головой.
– Другой, без сознания.
– Местный профессор. Тот самый, который приставал к студентке.
На лице металлиста отобразилось понимание. Сменилось злорадной усмешкой. И, наконец, озабоченностью:
– А это кто?
– Это технарь. Тот самый. Второй.
– А почему он спит? Тоже руки распускал? - В голосе товарища прорезались угрожающие нотки.
Я поспешила опровергнуть предположение:
– Нет-нет. Просто он чуть было в то же измерение, что и ты, не угодил.
– Ты за ним туда ходила? - Немедленно напрягся Илья.
Вот как? Понятно! Мой удел - вытаскивать из неприятностей исключительно твою задницу. А еще… Что-то в тебе не то… Ага! Амулет, не позволяющий прослушивать мысли. И что-то еще - и именно оно не позволило мне ответить язвительно:
– Не ходила. Он не успел угодить в портал.
– То есть как?
– Садись. Бери чашку с чаем. Он о-очень вкусный, кстати. Слушай.
Это будет долгий рассказ…
О безумном, могущим оказаться плачевным чаепитии. Но не ставшим таковым.
* * *
– Но почему не через начальство? - Задал вопрос Илья по окончании продолжительного рассказа.
Я пожала плечами. Признаться, мне и самой было интересно, почему это Борис Иванович не присутствовал при "разъяснении задания". Может, это была проверка на вшивость: угожу я в портал, или нет? А если "да"? Кто бы мою задницу из рая вытаскивал?
– Я.
– Чаю? - Признаться, я практически не удивилась появлению начальства.
– Располагайтесь поудобнее, - покачал головой волхв. - Сейчас будет ужин, а чай попьем позже.
С этими словами Борис Иванович принялся расстилать скатерть-самобранку на учительском столе - единственной относительно большой и по-настоящему ровной поверхности в аудитории.
– Сегодня Гоша готовил чудные телячьи отбивные, - с довольным видом оглядел он результат своего труда. - Грозился уйти к более благодарному хозяину, если я не воздам должное его стряпне. Так что, выручайте.
– Поголодать сегодня, что ли? - Как-то невесело почесал маковку металлист. - Зато потом у меня будет свой домовой!
– Из Заповедника выгоню.
– Это уже серьезно. Придется кушать. - Он шутил, но в его тоне совсем не было радости.
Как будто друг сердца переживал что-то очень болезненное, но держался, не выдавал свои чувства вовне. Впрочем, не только у него одного было сумрачное настроение - я так и отошла после разговора с Мягкофразовым. Да и внезапное появление начальства не располагало к веселью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
