несомненно, было измучено и вздымалось от изнеможения, но она все же шла к кульминации, к которой стремилась, ее выносливость не знала границ.
Военная машина поворачивалась к позиции нашей прекрасной королевы, темно-синее свечение изнутри предупреждало о магии, которую они готовили к пуску.
— Иногда тебе просто нужно сделать решительный шаг и делать то, что хочет твое тело, — сказал я Элейн, и в этих словах отразилась наша первая ночь страсти вместе. Она улыбнулась мне, тоже вспомнив этот момент. Когда она впустила меня так глубоко во всех смыслах.
— На счет «три» — согласилась она, протягивая мне свой меч и готовясь обернуться.
— Три, — ответил я, и она подвинулась, одежда и доспехи упали с нее, когда ее тело превратилось в тело царственной Мантикоры, которой она была под всем этим.
Я прыгнул ей на спину и позволил своему щиту разбиться, осколки зазубренного льда разлетелись во все стороны, глубоко врезаясь в тела этих отвратительных предателей Истинных Королев.
Элейн издала рев, взлетая над полем боя, летя резко и быстро, как мне это нравилось, прямо к недрам мощной машины, которая собиралась облить нас своим волшебным варево.
Мы пролетели прямо над головами врагов, мой вес был слишком велик, чтобы Элейн могла набрать высоту. Я помогал, бросая в наших врагов дары своего ордена, заставляя их страх расти и расти, пока они не закричали от ужаса при нашем приближении.
Перед нами внезапно двинулась нимфа, и Элейн взревела в агонии, когда ее острые рога пронзили ее живот. Меня отбросило от ее спины, я помчался по воздуху, как оса на ветряной мельнице, и с сильным стуком врезался прямо в стену военной машины.
Элейн закричала, когда Нимфа вонзила свои щупальца в ее сердце, и я тоже закричал, оплакивая звезды из-за ее жертвы и конца всего, что я любил в этом мире. Она так сильно страдала за несколько месяцев до этой битвы, попав в паутину проницательного разума Лжекороля, а теперь ее больше нет.
Я заставил себя встать, мой крошечный шанс угас в тот момент, когда стая Волков Лайонела повернула свои дикие взгляды в мою сторону, и я был вынужден бежать.
В задней части небольшого помещения, где я находился, стояла лестница, и я поднимался по ней по две ступеньки за раз, по три, по четыре; я всегда мог взять больше, чем казалось естественным, и этот случай не был исключением. Мое тело было гибким и проворным, как полуденный гусь.
Я карабкался все выше и выше, добравшись до центра военной машины и захлопнув за собой люк, запечатав его льдом.
Крик едва не заставил меня зазвенеть штанами, когда я оказался в комнате с пушкой, все десять Фейри повернулись ко мне со смертью в глазах и шаром мощной магии наготове выстрелить. Но у меня был способ обращения с мячами, к которому они были не готовы.
Один взгляд из отверстия, куда была направлена пушка, увидел, как моя королева Дарси доблестно сражается на его прямой видимости, и мой ужас перед этой правдой чуть не стоил мне жизни, когда Фейри внутри этого мерзкого устройства бросились на меня.
Но я хорошо умел рассчитывать время своих выпадов и двигал бедрами, извиваясь туда-сюда, не позволяя им ударить меня. Двигаясь между ними, как мокрая и хитрая кувшинка, я делал то, что происходило наиболее естественно. Синие чешуйки покрыли мою плоть, и толчком бедер я овладел разумами вокруг себя, выявляя их жестокие намерения и вместо этого направляя их к следующей, самой низменной эмоции.
Похоть вырвалась из меня волной, заставив их дрожать, затем стонать, дыхание перехватывалось, а крики потребности вырывались из них. Одно за другим их оружие выпадало из их рук, и я продолжал нагнетать в них похоть, используя их отвлечение, чтобы броситься к пушке.
Предохранитель сгорел, и даже когда я ударил его со всей силой магии воды, он отказался погаснуть. Я попытался протолкнуть это похожее на стержень изобретение, игнорируя Фейри, которые разрывали мою броню, постепенно снимая с меня одежду в отчаянии, чтобы танцевать с моим ключом.
Я сильно надавил, сжимая свои дерзкие ягодицы и приводя бедра в движение, когда мои штаны были сорваны, и даже тогда пушка не сдвинулась ни на дюйм.
Я не знал, как изменить ее ход, и у меня совершенно не было времени.
Вражеские Фейри теперь заставили меня сесть на мой счастливый спидометр с леопардовым принтом, их руки потирали и сжимали, рты целовали и облизывали, но я просто пробирался сквозь них, двигаясь к зияющей полости, где шар светящейся магии просто ждал, чтобы выстрелить всем своим грузом, над моей армией и моей королевой.
Гул энергии наполнил воздух, сияние стало ярче, и я сделал единственное, что мог.
Я прижался к пушке, лед хлынул из меня и заполнил эту дыру, заполнив ее глубоко и твердо, до самых краев. Я заполнил эту дыру так, как никто другой не смог, и для пущей убедительности накинул на нее свои плавки с леопардовым принтом, за полсекунды до того, как весь мир вокруг меня взорвался.
Смерть пришла так быстро и внезапно, что я едва почувствовал руку, схватившую меня, но улыбнулся, почувствовав, как эти воды засасывают меня. Я улыбнулся, потому что, возможно, я был мертв, но река, на которую я смотрел, была полна ублюдков, которых я взял с собой в тот взрыв, и это означало, что моя жертва засчитана. Хоть чуть-чуть.
ГЛАВА 95
— Нам нужно идти, — выдохнула я, осматривая нашу разрушенную армию, ужасающая правда о нашей гибели приближалась с каждым мгновением. Я сильнее сжала рукоять меча, который мне удалось найти, охотясь за телами павших, и в поисках выживших.
— Идти куда? — потребовал Сет.
Он остался в форме Фейри, украв комплект одежды и доспехов у одного из мертвецов, чтобы сражаться на моей стороне. Но здесь не было никого, с кем мы могли бы вступить в бой. Его тело было истощено долгими сражениями в форме Волка, но его магия все еще была полна до краев, и я могла сказать, что он горел желанием обрушить ее на наших врагов.
Я нашла нескольких наших солдат, цепляющихся за жизнь, и исцелила их достаточно, чтобы пережить обратный путь к палаткам наших целителей, запустив их туда с помощью магии воздуха, но ни от стаи Сета, ни от стада Милтона не осталось ни одного живого.
Горе Сета было ощутимым, тот факт, что он остался на ногах, был не более чем чудом. Однако он
