шанса, что существо, ненавидевшее меня с глубокой и непоколебимой яростью, могло просто согласиться на сделку, о которой я просила, несмотря на то, что он бросал вызов всему, за что он выступал.
— Уже пора? — Леон выскочил из-за одной из глиняных статуй, и я вздрогнула от удивления.
— Я так понимаю, ты отвечаешь за гениталии? — спросила я, указывая на одну из статуй, на которой не было вырезано штанов, и вместо этого был выставлен напоказ очень анатомически правильный член.
— Ну, это был я, пока Гейб не разозлился и не сказал, что им нужно носить брюки. Так что на выставке представлено всего около пятидесяти человек с их петухами и татами.
Габриэль раздраженно фыркнул позади меня, а я фыркнула от смеха, несмотря на ужасную ситуацию.
— Я чувствую, что должен был предвидеть это, когда попросил его помочь мне, — пробормотал Габриэль.
— Да, тебе действительно следовало бы это сделать, — согласилась я, проходя мимо Леона и останавливаясь перед ближайшей статуей.
Я положила руку на холодный глиняный сундук, медленно вдыхая, пытаясь успокоить свои мысли и сосредоточиться на том, что мне нужно сделать.
— Так… что это за чушь? — прошептал Леон прямо возле моего уха, и я снова вздрогнула.
— Можешь ли ты немного отступить? — Я зашипела, отталкивая его, но он просто уперся пятками и не сдвинулся ни на дюйм.
— Ты собираешься открыть коробку первой? — спросил он, указывая на богато украшенный ящик, стоявший рядом с резными статуями.
— Есть ли шанс, что ты догадался, что произойдет, если я это сделаю? — спросила я брата, подходя к ящику и приседая перед ним.
Габриэль нахмурился, когда они с Леоном подошли ко мне сзади, окутывая меня своей тенью.
— Хаос, — сказал он через несколько мгновений, отдавшись Взгляду. — Такой, который может нам помочь.
— Я начну, — решила я, потянувшись, чтобы открыть крышку ящика.
Четыре маленьких Дракона взглянули на меня, взволнованно глядя, обнаружив, что я смотрю на них на их теплой соломенной подстилке, и я мрачно улыбнулась им.
— Я слышала, что вы, ребята, довольно грозные существа, — сказала я, задаваясь вопросом, не сошла ли я с ума.
Мы были на грани поражения в войне, Фейри, которые последовали за нами в битву, были убиты один за другим в котловине между горами внизу, и вот я разговаривала с четверкой маленьких ящериц, как будто они действительно могли помочь нам.
— Дарси там. — Я указала на поле битвы, и драконы все вскарабкались на край ящика и запрыгнули на меня.
Я стояла, пока они приближались к моим плечам, маленький коралловый покоился на моем предплечье, когда я подняла его высоко и повернулась к полю битвы, направляясь обратно на вершину горы, чтобы они тоже могли его увидеть.
Я сглотнула. Силы Лайонела находились почти на восточном фланге нашей армии, и если мои недоделанные, маловероятные планы не сбудутся прямо сейчас, тогда я смогу увидеть наш конец, написанный на звездах, без всякой необходимости в Видении.
— Надежда все еще есть, — сказал Габриэль, взяв меня за руку и тоже окинув взглядом кровавую бойню. — Хотя сейчас это лишь самая слабая искра.
— Так давайте подпитывать эту искру, — решительно ответила я. — Вперед.
Драконы, казалось, знали, что я разговариваю с ними: четыре крошечных существа вырвались из моего тела и раскрыли свои маленькие крылышки, взлетая к полю битвы, размером не больше маленьких кроликов. Вскоре их маленькие тела стало невозможно различить над воюющими Фейри, и у меня не было времени терять время, стоя там и ожидая, что произойдет дальше.
Я отпустила Габриэля и поспешила обратно к каменной армии на дальнем склоне горы.
— Не подведи меня сейчас, — пробормотала я никому конкретно, потому что единственным человеком, к которому мне теперь нужно было обратиться, была я сама.
Жертва. Что ж, сегодня я уже многим пожертвовала.
Я потянулась к статуе, которая стояла в первых рядах, его внушительное глиняное тело возвышалось надо мной, его безликая голова была наклонена в сторону битвы за моей спиной, как будто он просто ждал моей команды. Но глиняные воины не могли сражаться с армией. Даже если бы кто-то захотел ими командовать, они никогда не смогли бы взять под контроль такое количество людей одновременно. Нет, этим статуям нужны были души.
Я вытащила свой грязный меч и провела пальцами по его длине, покрывая его кровью врагов, которых я вырвала из мира сегодня. Моя рука дрожала, когда я потянулась к статуе, дыхание вырвалось из меня облаком пара, когда я отдалась пьянящей силе эфира и произнесла имя руны, которую я нарисовала на ее груди.
— Лагуз для энергии, чтобы вода текла как кровь.
Сила вырвалась из меня, когда слова грубо сорвались с моих губ, земля под моими ботинками задрожала, когда я укоренилась в ней и заставила ветер донести мой приказ до ушей того, с кем я торговалась.
— Уруз, чтобы получить силу владеть твоим клинком, — прошипела я, мои пальцы дрожали, когда на меня обрушилась неистовая энергия мира, кровь, которую я нарисовала на статуе, шипела и плевалась, кипя в глине.
Я наклонилась вперед, моя голова закружилась, когда магия, которую я творила, вырвала мою собственную энергию, используя мою силу, чтобы выполнить заклинание, выдернув его у меня и раздавая среди статуй, которые простирались по склону под нами.
— Тори, — пробормотал Габриэль, протягивая руку и схватив меня за плечо. — Я видел твою смерть. Эта магия потребует от тебя слишком многого. Ты должна остановиться.
— Мне нужен огонь, — выдавила я, игнорируя его, мои мысли были сосредоточены на людях, которых я любила и которые сражались в этом кровавом бассейне. Фейри, которые последовали за нами в битву ради лучшей жизни. Клятвы, которые я дала, и правда, за которую я была готова отдать все, если это было то, что нужно для выполнения этих обещаний.
Габриэль с проклятием отступил, а Леон поджег позади меня ревущий огонь, тепло которого восстановило мою магию и заставило моего Феникса поднять голову внутри меня.
Кровь тех, кого я убила в бою, была выпита изображением Уруса, и моя рука дрожала еще сильнее, когда я поняла, что это значит. Этой жертвы было недостаточно, чтобы нарисовать последнюю руну. Она была самой сильной из всех.
Я потянулась за веточкой тимьяна, которую Габриэль вложил в глиняную статую, и страх сжал мое сердце, когда я позволила единственной слезе скатиться по моей щеке.
Если бы цена этого была той, которой я так боялась, то оно не просто потребовало бы меня. Дариуса вырвут из этого места рядом со мной, оторвут от
