своей копьеметалкой.
– Вы видели, как далеко Эйла смогла бросить копье с помощью этого метательного оружия, – говорил Талут, – но мне бы хотелось, чтобы они оба показали вам свое мастерство. Надеюсь, такой случай вскоре представится, и тогда вы убедитесь в достоинствах этого оружия. Конечно, многие из вас привыкли бросать большие копья с длинными кремневыми наконечниками, которые Уимез придумал специально для охоты на мамонтов, но эта копьеметалка имеет несколько важных преимуществ. Охотники Львиной стоянки уже оценили ее достоинства. Благодаря этому приспособлению можно метать копья довольно больших размеров, хотя для этого необходимо потренироваться точно так же, как мы тренируемся, бросая обычные копья. Все мы с детства учимся бросать копья во время игр или охотничьих вылазок. И все мы привыкли к такому оружию, но, когда вы увидите, как хороша эта копьеметалка в деле, я уверен, что многие из вас захотят овладеть этим искусством. Эйла говорит, что собирается использовать ее в охоте на мамонтов, и Джондалар наверняка воспользуется своей копьеметалкой, поэтому некоторые из вас сами убедятся в ее достоинствах. Мы уже обсуждали будущие состязания, но еще не пришли к окончательному решению. Когда наш отряд вернется с охоты, я думаю, нам надо будет организовать Летние Игры по всем видам состязаний.
Его слова были встречены гулом одобрительных голосов, и Бреси сказала:
– Отличная идея, Талут. Я считаю, что такие Летние Игры могут стать большим праздником. Возможно, для этого потребуется два или три дня. Наша стоянка тоже придумала новое метательное оружие. С его помощью некоторые из нас умудряются одним броском сбить несколько птиц из стаи. Но между тем я думаю, что сейчас настало время обратиться к мамутам, чтобы они выяснили, в какой день наш охотничий отряд должен отправиться в путь, и провели обряд Поиска мамонтов. И если мы уже обсудили все вопросы, то я бы хотела вернуться на свою стоянку.
Народ уже начал потихоньку расходиться, но вдруг новое событие привлекло всеобщее внимание: к поляне широким шагом подходил Винкавек, сопровождаемый людьми своей стоянки, делегацией, предлагавшей удочерение Эйлы, а завершали эту процессию Неззи и Ридаг. Члены делегации спешили сообщить всем о том, что вождь Мамут Мамонтовой стоянки готов заплатить любой Брачный выкуп, который Тули назначит за Эйлу, и уже сделал предложение, несмотря на то что она помолвлена с Ранеком.
Джондалар услышал, как одна женщина насмешливо говорила другой:
– Представляешь, он претендует на то, чтобы его стоянка называлась Мамонтовой, просто потому, что он сам – Мамут. А на самом деле у него нет даже очага, ведь он еще не прошел Брачный ритуал. Для основания семейного очага необходимо соединиться с женщиной. И Винкавек хочет соединиться с ней именно из-за того, что она дочь Мамонтового очага. Видно, ему надоело, что все смеются над его так называемой Мамонтовой стоянкой.
Когда Ранеку сообщили об этой новости, Джондалар случайно оказался поблизости от него и с удивлением почувствовал сострадание к темнокожему резчику, заметив выражение его лица. Джондалар вдруг подумал, что только он в полной мере может понять, какие чувства испытывает сейчас Ранек. Теперь он, по крайней мере, убедился, что этот мужчина, уговоривший Эйлу жить с ним, действительно любит ее. А вот Винкавек, судя по всему, хочет просто использовать Эйлу в собственных честолюбивых целях, и любовь тут совершенно ни при чем.
Эйла тоже краем уха слышала отрывки разговоров, в которых упоминалось ее имя. Она не любила подслушивать. В клане достаточно было просто отвести глаза, чтобы не подслушивать чужих молчаливых разговоров.
Однако все эти разговоры вдруг отступили на второй план, когда она услышала насмешливые детские голоса, обсуждавшие присутствие плоскоголового.
– Посмотрите-ка на это животное, его даже вырядили как человека, – посмеиваясь, сказал подросток своим приятелям, показывая пальцем на Ридага.
– Они придумали одежду даже для лошадей, так почему бы им не приодеть и плоскоголового? – добавил кто-то из них, громко рассмеявшись.
– А вы знаете, она утверждает, что он – человек. Они все убеждены, что он понимает, о чем мы говорим, и даже может говорить сам.
– Вот смех-то! Наверное, она и волка назовет человеком, если сможет научить его ходить на задних лапах.
– Может, тебе лучше попридержать язык? Чалег сказал, что этот плоскоголовый может приказать волку схватить тебя. Он говорил, что плоскоголовый напустил на него волка.
– Вот здорово, разве это не доказывает, что он – самое настоящее животное? Раз он может заставить зверей нападать на человека, то, наверное, сам принадлежит к их числу.
– Моя мама считает, что они поступили неправильно, приведя животных на Летний сход.
– А мой дядя ничего не имеет против лошадей или даже волка, поскольку они держат их отдельно от людей, но он думает, что им надо запретить приводить этого плоскоголового на наши встречи и ритуалы, ведь они не предназначены для животных.
– Эй, плоскоголовый! Давай-ка убирайся отсюда. Уходи обратно в свою стаю, твое место как раз среди этих животных.
Поначалу Эйла была настолько ошеломлена, что не могла вымолвить и слова в ответ на эти откровенно пренебрежительные замечания. Затем она увидела, что Ридаг опустил глаза и, глядя в землю, побрел в направлении Рогожной стоянки. Пылая гневом, она набросилась на его обидчиков.
– Что с вами происходит? Как можете вы называть Ридага животным? Вы что, ослепли? – сказала Эйла, едва сдерживая ярость. Несколько проходивших мимо людей остановились и с интересом поглядывали на нее. – Разве вы не видите, что он понимает каждое ваше слово? Как же вы можете быть такими жестокими? Неужели вам не стыдно?
– А с чего это мой сын должен стыдиться? – сказала женщина, вступаясь за своего отпрыска. – Конечно, этот плоскоголовый – животное, и ему не следует присутствовать на ритуалах, посвященных Великой Матери.
Вокруг них начал скапливаться народ, и вскоре рядом с Эйлой уже собрались почти все члены Львиной стоянки.
– Эйла, не стоит обращать на них внимания, – примирительно сказала Неззи, стараясь остудить ее пыл.
– Животное?! Как ты смеешь называть Ридага животным?! Ридаг такой же человек, как и ты! – закричала Эйла, повернувшись к этой защитнице.
– Вот уж не думала, что услышу такое оскорбление, – заявила женщина. – Разве я похожа на плоскоголовых женщин?
– Нет, к сожалению, нет! Они более человечны, чем ты. У них гораздо больше сострадания и чуткости.
– Откуда ты так много знаешь о них?
– Никто не знает их лучше, чем я. Они приняли меня в свою семью и вырастили, когда я осталась совсем одна, заблудившись во время землетрясения. Я бы могла умереть, если бы женщина из клана не проявила ко мне сострадания, – сказала
