Я честно ответила, что не очень — они всегда теряются. Он сморгнул и обратился к Кларку:
— Ну, а ты, сынок?
— Наличные предпочитаю, — буркнул Кларк.
Председатель опять сморгнул и больше не сказал ничего.
Даже шоферу ничего не сказал, когда дядя Том отверг его кров; похоже, мы с самого начала ехали прямо в «хилтон». Вот почему я считаю, что он не рассчитывал на наше согласие.
В этот момент мне стало ясно: для дяди все это путешествие — не просто развлечение. Я как следует прочувствовала то, что раньше знала только умом: дядя Том — не только лучший игрок в пинокль в Марсополисе, иногда он играет и в другие игры, причем ставки в них гораздо выше. Надо сказать, я в подобных вещах не очень-то разбираюсь и все «зачем» и «почему» лежат за пределами моего малолетнего кругозора… Близится Конференция Трех Планет, но это-то всякому известно.
Вопрос: а не участвует ли в ней и дядя Том? Как консультант, например? Не дай бог, участвует — ему же два месяца придется на Луне торчать, а мне лично ни минутки на этот комок пыли и мрака тратить неохота, когда впереди все Чудеса Земли. Дядя ведь может не захотеть отпустить меня одну.
Еще — очень хотелось бы верить, что ответ Кларка г-ну председателю не был правдой.
Не продаст же он за какие-то паршивые деньги родного дядю!
Хотя для Кларка деньги никогда не были «паршивыми»… Это надо обдумать.
Одно хорошо: если кто задумает подкупить Кларка, то и оглянуться не успеет, как братец вместе с протянутым пальцем всю руку оттяпает.
Наш номер в «Тангейзере», наверное, тоже был вроде подкупа. Интересно, кто его оплачивает? Боюсь спрашивать у дяди, но знаю одно: обслуга с нас чаевых не берет. Ни под каким видом. Я изучала обычаи, связанные с чаевыми — как на Земле, так и на Венере, — и поняла так, что на Венере чаевые берут ВСЕ. Даже церковные привратники и кассиры в банках!
А наши слуги — ни в какую. За мной таскаются хвостиком две маленьких, янтарно-желтых куколки, идентичные близняшки — они бы меня и в ванне купали, если бы я позволила. Говорят по-португальски, на орто ни слова не понимают, а мой португальский пока — одно-единственное «кулды-булды», которое у них означает «спасибо». Как тут объяснишь, что я, слава богу, уже научилась сама одеваться и раздеваться? Вдобавок — до сих пор точно не знаю, как их зовут. Обе откликаются на «Марию».
А может, мне только кажется, что они не знают орто? Надо бы проверить.
На Венере два официальных языка — орто и португальский, но я в первый же час услышала — честное слово, не вру! — еще языков двадцать! Немецкий — «человека душат», французский — «дерутся как кошки», кантонский — когда человек, на дух не выносящий Баха, все-таки его напевает…
К счастью, почти все прекрасно понимают орто. За исключением двух Марий — что еще следует проверить.
Без такого роскошества, как личные служанки, я прекрасно могу обойтись, но должна признаться: простой, неизбалованной марсианской девочке (то есть мне) в таком номере живется — лучше некуда. Особенно если учесть, что я уже в нем безвылазно проторчала бог знает сколько времени, и этому еще не конец. Главный врач, д-р Торланд, сделал мне множество специальных прививок для посещения Венеры — даже описывать не собираюсь этой варварской процедуры — но и их, оказывается, для полной безопасности (особенно за городом) далеко не достаточно. Едва мы добрались до нашего номера, явился не запылился местный врач и принялся разыгрывать своими царапалками на моей спине шахматную партию: красные начинают и дают мат в пять ходов. Через три часа на мне было, в общей сложности, десятка три шрамов. Вот сиди тут и гадай, от которого из них все тело чешется…
А Кларк успел удрать и свою порцию получил только на следующее утро. Точно, помереть бы ему от «багреца чесоточного», кабы карма не берегла его для виселицы.
Дядя от прививок отказался, сказал, что выработал иммунитет от всех здешних болезней еще лет двадцать назад, а «…тысячи лишений, присущих телу…» есть не что иное, как чистая иллюзия сознания.
Теперь я минимум на дня два обречена прожигать жизнь в «Тангейзере». Выходя наружу — даже в городе — придется носить перчатки и маску… Зато в гостиной нашего номера целая стена — только слово скажи — превращается в стереоэкран, который показывает — хочешь в записи, хочешь живьем — представления любого венусбергского театра или клуба. Некоторые из этих «развлекательных программ» не развлекательные, а просто развратные (особенно когда дяди поблизости нет). Да, оказывается, на Марсе нравы самые что ни на есть пуританские!
Еще бы — законов на Венере нет, одни только правила и инструкции Корпорации, которые личного поведения никаким боком не касаются. Я всю сознательную жизнь была убеждена, что Марс — республика свободная, и сейчас в этом ничуть не сомневаюсь; только — видно, разные бывают свободы…
На Венере всем мало-мальски стоящим владеет Корпорация. Она же управляет всем, что приносит доход, — да так управляет, что любой марсианин, увидев, упадет в обморок. И венерианцы, наверное, тоже в обморок бы попадали, узнав, какие мы пуритане. Я лично знаю одну марсианскую девочку, которая — в первый раз за бог знает сколько лет — покраснела, как помидор, и выключила одну передачу, хоть и не поверила, что такое взаправду может быть…
Но этот громадный экран — далеко не единственное чудо нашего номера. Сам номер такой огромный, что отправляясь осматривать его, неплохо бы запастись водой и пищей. В гостиной вполне хватит места для небольшой бури, а в моей личной ванной можно разместить приличный гостиничный номер. И в ней столько разных устройств, что без инженерного образования не сумеешь руки помыть, но я вскоре разобралась во всем и просто влюбилась в мою ванную! Подумать только — всю жизнь прожила я без самых элементарных удобств!
Прежде пределом моих мечтаний в этой области была полочка в ванной, отдельная от Кларка, а то просто опасно для жизни пользоваться, не глядя, своим же, на Рождество подаренным одеколоном (в пузырьке вполне может оказаться азотная кислота или еще что похуже). Кларк ванной пользуется в основном как химической лабораторией; личная гигиена его волнует гораздо меньше.
Но замечательнее всего в нашем номере — рояль. Нет-нет, не просто клавиши и электроника — настоящий. Деревянный, огромный, какой-то плавно-грациозный и вместе с тем неуклюжий — его ни к чему не приставишь и в угол не задвинешь… Хочешь, можешь открыть крышку и убедиться, что внутри взаправдашние струны и разная хитрая механика.
На всем Марсе настоящих роялей, кажется, еще всего четыре! Один в Музее, и на нем никто не играет — может, он даже не работает. Второй — в Лоуэлловской Академии, но у него внутри нет струн, и он все равно что электронный. Третий — в Розовом Доме (можно подумать, президенту только и дела, что на нем играть!). И четвертый — в Галерее Изящных Искусств; на нем иногда играют заезжие артисты, хотя я ни разу не слышала. Больше на Марсе, скорее всего, роялей нет — появись вдруг еще один, знаете, сколько шуму газетчики бы подняли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
