— Тогда почему голодный ифрит разыскивал именно ваш дом в немаленьком городе? Ведь есть ему там нечего.
Рейден с досадой буркнул:
— Именно. У этой твари не было никакой причины ползти так далеко от церкви, когда вокруг столько отличной еды.
— Разве что его приманивали к вашему дому нарочно.
Дворецкий нахмурился, и Бреннон понял, что парень об этом уже думал. Интересно, сумел ли он убедить Лонгсдейла?
— Хозяину говорил об этом?
— Да.
— И?
— Он со мной не согласился.
— Есть некий тип, который поставил на церковь этот ваш замок, — сказал Натан. — Он же, как уверяет меня Лонгсдейл, прогнал ифрита из дома Шериданов. Может твой хозяин установить, этот ли господин пытался взломать ваши ворота?
Дворецкий покачал головой:
— Он уже пытался. После ифрита там ничего не понять, ясно лишь, что пытались вскрыть защитные чары вокруг дома. Но если это один человек… — Рейден рассеянно потер шрам. — Вы, люди, конечно, странные, но с какой стати ему сперва запирать ифрита, потом натравливать на нас, а потом лезть защищать вашу… — дворецкий резко смолк и уставился на комиссара. Черные глаза расширились, и в их глубине, вокруг зрачка, вспыхнул огонек.
— Вот и я так думаю, — медленно произнес Бреннон.
— Ее, — прошептал дворецкий. — Не их, конечно. Ее!
— Кого — ее?
— Но ведь он мог просто ее забрать…
— Кого — ее? — с нажимом спросил Бреннон. Рейден сморгнул и уставился на него как человек, который размышляет, как бы так соврать, чтобы случайно не сказать правду.
— Скажите, — наконец спросил дворецкий, — вы знаете всех женихов вашей племянницы?
— Нет, — с удивлением отвечал Натан, — там список длиной в пару ярдов.
— Поищите среди них.
Комиссар задумчиво побарабанил пальцами по столу. С одной стороны, пока парень здесь, можно и додавить; с другой — не спалит ли он к чертям полдепартамента? «Вы, люди», ишь ты. А с третьей — чутье подсказывало, что дожать его при Лонгсдейле будет проще. Тот явно имеет довольно сильное влияние на этого типа.
— Что с костями?
Рейден напряженно замер. Похоже, он ждал настойчивых расспросов, и их отсутствие насторожило его куда больше, чем допрос с пристрастием.
— Кеннеди прислал мне образцы костей и крови. Я определил личности четырех убитых. У Кеннеди все бумажки.
— Отлично. Продолжай в том же духе. Свободен.
Дворецкий поднялся, недоверчиво глядя на комиссара.
— Иди–иди, — подбодрил его Натан. — У тебя дел до черта.
Рейден обошел его, как настороженный кот — дремлющего пса, процедил «До свиданья» и выскользнул за дверь. Бреннон посидел, поразмышлял. Не то что бы его это удивляло (говоря откровенно, он сомневался, что хоть один нормальный человек протянет около Лонгсдейла дольше недели), но неужели самого консультанта не пугает наличие такого дворецкого под боком?
«Или Лонгсдейл в состоянии надеть на него намордник», — подумал комиссар. Интересно, какое лицо (или морду, мало ли…) Рейден прячет под своей маской?
В морге кипела работа. Кеннеди откуда–то добыл трех студентов–медиков и нещадно гонял их между столами для вскрытий. Сам патологоанатом сжимал под мышкой две папки и на ходу что–то строчил в третьей. Присутствие в городе ифрита отнюдь не отменяло всей остальной поножовщины.
— А, вот вы где! — обрадовался старичок, узрев комиссара среди студентов. — Я как раз собирался вас искать. Пойдемте ко мне, здесь шумно. Эй, осторожней с телом! Вам его вскрывать сегодня после шести!
Закрывая дверь лаборантской, Бреннон уловил хоровой студенческий стон и улыбнулся.
— Дрессируете?
— Это дружеская помощь со стороны университета, — Кеннеди убрал со стола кюветы с инструментами и придвинул комиссару табуретку. — Пусть практикуются, прежде чем доберутся до живых пациентов. Итак, — патологоанатом надел пенсне, — вы передали мне лекарства отца Грейса. Ничего особенно в них нет. Обычные лекарства, которые принимают мужчины его лет. Судя по рецептам, он постоянно ходит к одному и тому же врачу и покупает препараты в одной и той же аптеке. Вот, прошу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Натан взял раскрытую папку. Список лекарств впечатлял.
— Здесь есть что–нибудь, без чего он не может обходиться?
— Нет. От приема лекарств его жизнь не зависела, если вы об этом.
— Тут какие–то сердечные капли.
— Обычное средство для снятия сердцебиения.
— Жаль, — пробормотал комиссар. — А вы уверены, что наш поджаренный скелет — это отец Грейс?
— Юноша, как я могу быть в этом уверен? Я, к счастью, не владею волшебством, которое позволяет угадывать без ошибки по кусочку кости. Послушайте, — Кеннеди сердито сдернул пенсне, — ваш консультант якобы идентифицирует детей по их костям с помощью капель крови родителей, а потом вы собираетесь вернуть останки семьям. Но вы хотя бы понимаете, что это мошенничество? Эти люди из–за вас потом будут годами оплакивать около могил чужих детей, не зная, где упокоены их собственные!
— Вы думаете, Лонгсдейл нас обманывает?
Патологоанатом фыркнул:
— Конечно! Невозможно установить родство по капле крови и куску кости!
— А с помощью колдовства?
— Господи Боже мой, — в отчаянии пробормотал Кеннеди. — О чем я вообще могу после этого с вами говорить… Вот, возьмите, здесь описание четырех уже идентифицированных жертв, и уйдите, ради всего святого. У меня еще три трупа и море работы.
Бреннон хмыкнул, но зерно сомнения пало на плодородную почву и бурно заколосилось. Припомнив, что Лонгсдейл был у Грейса, комиссар вышел из морга, крикнул дежурному, что едет в дом священника и поднялся к себе за пальто.
* * *
Двайер пил чай в гостиной, листая записи. Миссис Эванс, смирившись с судьбой, принесла ему еще горячих булочек, и Бреннон ощутил укол зависти.
— Ну что тут?
— Пока ничего. Нынешняя горничная ничего подозрительного в комнатах патера не видела, а та, которая тут работала восемь лет назад, давно вышла замуж и уехала в деревню. Уже лет шесть как. Будем ее искать, сэр?
— Будем, — поразмыслив, постановил комиссар, и Двайер подавил булочкой тяжкий вздох. — Где консультант?
— Наверху, сэр. Потрошит библиотеку и скребет ванну. Только осторожней, сэр — зверюга тоже там.
Бреннон конфисковал три булочки и осторожно поднялся по лестнице — полицейские сняли доски со всех подозрительных ступеней. Наверху его встретил пес. Презрев протянутую булку, собака решительно цапнула его за полу сюртука и дернула башкой в сторону ванной комнаты. Лонгсдейл обретался там — сидел на полу, скрестив ноги, как портной, и печально изучал записную книжку Грейса сквозь лупу с зеленоватым стеклом. Сюртук, жилет и галстук свешивались с края ванны.
— Ну как?
На комиссара обратился грустный взор.
— Она действительно пустая.
— Я не о том. Что с единственной записью?
Лонгсдейл раскрыл книжку на закладке и снова уставился в лупу.
— Никаких следов колдовства.
— Отлично. А следы расшифровки есть?
— Я думаю над этим.
— Думайте. Что у нас в библиотеке?
— Ничего, — разочарованно ответил консультант. — Это просто книги. Ни тайников, ни секретов, ни следа колдовства… Кроме ванны, — он постучал по бортику, и ванна отозвалась неприятным дребезжащим звуком. — Вы были правы. В ней действительно смывали какое–то зелье, но я уже не смогу установить — какое. Вода хорошо разрушает следы чар, и здесь остаточный отпечаток уцелел только потому, что, видимо, Грейс наносил на себя довольно много этого состава. И смывал его весьма часто в течение целого года.
— Это была какая–нибудь… — комиссар помялся, подбирая слова. — Маскирующая дрянь?
Лонгсдейл пожал плечами и снова уткнулся в книжку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ладно, еще два… нет, три вопроса. Скажите, вы сможете восстановить лицо сгоревшего в церкви человека?
— Нет.
— Почему? — огорчился Бреннон, уже лелеявший надежду установить наконец личность усопшего.
— От высокой температуры во время пожара череп лопнул, и мы не смогли собрать все осколки.
