Я перечитал текст. Конструкция «желаю удачи в жизни» мне никогда не нравилась. За этими словами обычно скрывается упрек. Например, приятель не получил ответа на отправленное ему письмо или кто-то дает понять, что разрывает отношения, и, вместо того чтобы написать: «Порядочное ты дерьмо, катись куда подальше», пишет: «Желаю удачи в жизни». Но в сообщении Камиллы я не увидел подвоха. Что же, желаю и тебе удачи в жизни.
Я опустил телефон в карман рубашки. Мысли о шустрой старушке и полученном сообщении отвлекли меня настолько, что я, даже не заметив этого, заказал себе кофе. Только увидев кофе в чашке, я понял, что ошибся. Тогда я добавил в кофе молока. Может быть, он не так сильно подействует, решил я. Потянувшись за сахаром, я встретился взглядом со старушкой, и она опустила глаза.
Потом я пошел в туалет. Обычно я мочусь в писсуары — так мне больше нравится. Но у писсуаров прибирался служащий аэропорта, поэтому я зашел в пустующую кабинку. На боковой стенке кабинки я увидел крючок и решил повесить на него сумку. Я поднял руку, и в этот момент телефон выскользнул из моего кармана. Он полетел прямиком туда, где ему было совсем не место.
Да что же это такое! Что же мне теперь делать?
Пришлось выходить из кабинки и просить у служащего одолжить мне на минуту резиновые перчатки.
— А зачем они вам?
— Мне надо достать телефон из унитаза.
— Я сам это сделаю. — Из своей тележки он достал маленький сачок, которым вылавливают рыбок из аквариума. — Знаете, вы не первый. Я уже успел подготовиться. Иногда трубки просто оставляют в унитазе.
Служащий вытащил телефон и протянул его мне. Я отмотал от рулона метров двадцать туалетной бумаги и принял свой аппарат. Потом я положил телефон на раковину и вымыл руки. Я не знал, стоит ли мыть сам телефон. Может, все-таки вымыть и сразу же вытереть? Дело в том, что у меня есть своего рода пунктик. Когда я захожу в общественный туалет, я всегда боюсь подцепить какую-нибудь заразу. Я брезгую нажимать на кнопку слива, а потом прикасаться к ручке двери, ведь кто-то проделывал эго до меня. Не сразу, но я наловчился нажимать на кнопку каблуком ботинка, а потом ногой открывать дверь, которую я не закрываю, а только прикрываю. Наверное, при этом я похож на каратиста, выполняющего свои упражнения.
Я смотрел на телефон, побывавший в унитазе, и надеялся, что он не сломался. Переборов себя, я не стал обмывать его водой, а только высушил, подставив под струю горячего воздуха.
Служащий не проявлял ко мне особого интереса, возможно, потому, что он был занят работой, но скорее всего по иной причине — мой случай не был для него диковинкой. Проходя мимо меня, он, однако, сказал:
— Вряд ли ваш телефон заработает. Думаю, придется его выбросить. И вам еще повезет, если сим-карта цела, иначе вся информация пропадет.
Я еще немного подержал телефон под струей горячего воздуха и попробовал включить. Засветилась подсветка, но дисплей окрасился в радужные цвета. Ни одной надписи на нем не появилось.
Пришлось завернуть телефон в бумагу и положить в сумку. Ну и невезуха…
Для того чтобы попасть в зону вылета, где я когда-то пытался отыскать Микелу, нужно было пройти зигзагом по дорожке, размеченной синими полосками. На этой дорожке чувствуешь себя подопытной крысой, попавшей в лабиринт. Иногда, когда никто не смотрит, я подлезаю под ограждение. Ладно еще когда очередь, но когда впереди никого нет, чувствуешь себя полным идиотом, проходя все эти повороты. Я тотчас начинаю воображать, что в особой комнате за стеклянной стеной сидят люди в белых халатах, наблюдают за моим поведением и делают пометки в журнале. Не удержавшись от улыбки, я помахал рукой воображаемым психологам.
Черт! Адрес Микелы записан в телефоне. Что делать, если телефон не заработает? Остается одна надежда, что адрес сохранился у Сильвии.
При посадке я обратил внимание, что собралось много пассажиров. Самолет был огромный. Мужчина, сидевший впереди меня, поднялся помочь женщине положить сумку на багажную полку. Он произвел на меня приятное впечатление. Мне нравится, когда я встречаю вежливых людей. Так и хочется сказать: «А люди все-таки хорошие…» Я бы адресовал эти слова всем телевизионным каналам, показывающим новости. В новостях только и слышишь, что люди чудовища, нет бы рассказать о воспитанных людях. Еще я вспомнил шуструю старуху в баре — ей бы тоже не помешала прививка вежливости. А я? Какой я — вежливый или нет? добрый или злой? Мне часто приходится помогать людям. Но я не думаю, что это связано с добротой. По крайней мере, я не считаю себя добрым человеком.
Как обычно, при регистрации билетов я надеюсь, что все кресла в середине уже зашита, а при входе в самолет молю Бога, чтобы ближайший ребенок находился от меня на расстоянии двух километров. Мои надежды о кресле иногда исполняются, мольба же о детях — никогда. Во мне, наверное, спрятан магнит, который притягивает их. Так получилось и в этот раз. Как вы думаете, кто сидел за моей спиной и с силой давил ногами в спинку моего кресла? Гражданин около пяти лет. Мать приказывала ему прекратить баловаться, называя меня «синьором»:
— Энрико, сиди смирно, ты мешаешь синьору.
Самолет взлетел с часовым опозданием. Он был огромным, перевозил уйму народа и багажа. Я постоянно спрашиваю себя: как же такая махина отрывается от земли? Я и на самом деле не могу этого понять…
Через несколько минут после взлета я пошел в туалет. Я собирался сделать то, чего не успел сделать раньше. Более того, на этот раз мне потребовалось сделать нечто серьезное. Беда в том, что я стараюсь не пить кофе с молоком. Кишечник надо очищать. Почему в детстве, вместо того чтобы ставить клизмы, мама не давала мне кофе с молоком?
Я пошел в туалет, как только объявили, что можно расстегнуть ремни. Мне хотелось воспользоваться туалетом, пока он еще был чистый, не загаженный. Пока я справлял естественные потребности, я слышал, как пилот извиняется за задержку рейса и обещает наверстать потерянное время в полете. Я подумал: если самолет полетит быстрее, чтобы нагнать график, то почему же он не летит быстро, когда все идет по расписанию? То есть если можно лететь быстрее, сокращая время полета, то почему этого не делают? Кто их поймет!
В туалете мои мысли становятся более злободневными. Наконец до меня дошло, что если мой телефон так и не заработает, то я не вспомню ни одного номера телефона. Я и в офисе постоянно пользуюсь мобильным телефоном: ищу имя в рубрикаторе записной книжки и нажимаю вызов. Я давно не набираю номер самостоятельно. Возможно, я смогу с кем-нибудь связаться через Интернет. Ладно, будем надеяться, что телефон заработает, успокаивал я себя.
