— Не представляю, — Оксана беспомощно оглядывалась. — Кажется, направо.
— Вижу розовый фургон, — сказал Кирсанов. — На таком нас утром Василь подвез. Точно. «Рено». Розовый, значит, глобовский, да, Оксана? Буду за ним держаться. Рано или поздно фургон вернется в отель.
— Рано или поздно у нас кончится бензин, — сказал Гранцов. — И еще. Не забывай, что нашу машину могут искать.
— Может, пересядем на другую? — предложил Кирсанов, сворачивая за розовым «рено». — В смысле просто возьмем такси? Вон их сколько свободных.
— Такси на улице брать нельзя, — сказала Оксана. — Особенно иностранцам.
— Это мы уже проходили, — сказал Гранцов. — Смотри, он тормозит. Стой, не гони. Что-то здесь не так.
Из розового «рено» выскочил человек в голубом костюме и широкополой шляпе. Он достал из багажника длинную спортивную сумку и вошел в подъезд дома. Наверно, там его ждали, потому что он вышел через полминуты, уже без сумки, и уселся в фургон, который тут же отвернул от бордюра и влился в поток.
— Да это же Василь, — сказал Кирсанов, трогаясь следом. — Ромка говорил, что ему еще сегодня работать.
— Они связаны между собой? — спросил Гранцов.
— Да. Он называл Ромку Олегом.…Что он тут делает?
— Работает на твоего Ромку, — сказал Гранцов, щелкнув авторучкой.
Василь посетил еще шесть адресов и выгрузил из фургона еще шесть длинных сумок. Каждый раз Гранцов записывал номер дома или название магазина, куда тот наносил свой короткий визит. Он не знал, пригодятся ли ему эти данные. Но это уже были какие-то данные о работе Рональда Старка.
Слежка продолжалась до первого блокпоста. Им и до этого попадались броневики и армейские джипы, но, увлекшись наблюдением, Гранцов не обращал на них особого внимания, предполагая, что военизированная суета на улицах как-то связана со вчерашними футбольными страстями. Но вот они застряли в пробке, которая медленно просачивалась между двумя пятнистыми бронетранспортерами. Солдаты в красных беретах и черных комбинезонах проверяли документы и обыскивали багажники.
Розовый «рено» пропустили почти без проверки, а на желтое такси начали поглядывать уже издалека, хотя от поста его отделяли еще две машины.
— Только этого не хватало, — вздохнул Гранцов. — Сейчас Василь оторвется, где его потом искать?
— Что-то мне тут атмосфера не нравится, — сказал Кирсанов, оглядываясь. — Может, сломаемся, пока не поздно? И рассосемся по сторонам.
— Куда тут рассосешься? Патрули на тротуарах. Снайперы на крыше. Что у них тут за осиное гнездо?
— Дворец президента за углом, — пояснила Оксана.
— Так, господа туристы, приготовьте ваши документы, — сказал Гранцов. — В любом случае мы ни в чем не виноваты, чисты перед законом, и за спиной у нас великая страна. Держимся спокойно, уверенно, но…
Он не договорил, потому что подошедший солдат бесцеремонно ударил прикладом по капоту. Другой солдат просунул короткий ствол в открытое окно, ткнул Кирсанова в плечо и что-то спросил. Кирсанов поднял руки, говоря:
— Си, си, бьен…
— Он спрашивает, кого везешь, — начала переводить Оксана, но вдруг ее выхватили и оттащили от машины, и сбежавшиеся солдаты направили на Кирсанова и Гранцова десяток стволов.
Офицер что-то кричал в рацию, наверно, диктовал цифры, ведя пальцем по номеру машины.
— Я же говорил, машина в розыске, — беззаботно улыбнулся Гранцов. — Теперь самое главное не делать резких движений. Напрасно они девчонку забрали. Ты сможешь сказать им что-нибудь по-испански?
— Не очень, — признался Марат.
— Запомни фразу. «Кисьера телефонар а ла эмбахада».
Марат медленно повторил.
— «Требую позвонить в посольство», понял?
Не надо было заканчивать институт иностранных языков, чтобы понять, чего хотят солдаты. Требовалось всего лишь выйти из машины с поднятыми руками, лечь на асфальт и широко раздвинуть ноги. Некоторые нюансы перевода уточнялись с помощью пинков.
Краем глаза Гранцов видел, как Оксану посадили в открытый джип. С ней был человек в штатском, и он записывал в блокнот.
Подняв голову, он увидел более тревожные картины. Офицер перебирал вещи из сумки похитителей. Вот он достал пачку фотографий и начал их рассматривать, и лицо его становилось все краснее и краснее, пока не сравнялось по цвету с красным беретом.
Офицер сложил фотографии в нагрудный карман и отдал длинную звучную команду. Он еще не закончил фразу, а руки и ноги Гранцова и Кирсанова уже были надежно скручены веревкой. Солдаты молча перекинули связанных через борт джипа, и Марат оказался у ног Оксаны. Она закричала по-испански, хватая типа в штатском за руки, но он отмахнулся от нее, продолжая чиркать в своем блокноте. Джип загремел и сорвался с места.
Солдаты, сидевшие на боковых скамейках джипа, удобно расположили свои подкованные ботинки на спинах лежащих пассажиров. Вадим Гранцов вспомнил, что и ему доводилось возить пленных в кузове, и ему порой приходилось тогда ставить ногу на чужой хребет — просто из-за тесноты. Так что обижаться на конвоиров он не стал.
Но когда их выбросили на асфальт во дворе казармы и начали пинать ногами, Гранцов возмутился. Защищая лицо связанными руками и поджав колени, он перекатывался с боку на бок и поливал обидчиков отборными кубинскими матюками. Задержать задержали, связать связали — но почки-то зачем отбивать? Где-то рядом он слышал отрывистые выкрики Марата, тот твердил одно и то же: «Кисьера телефонар а ла эмбахада!»
Вдруг, по команде, все кончилось. Их поставили на ноги, развязали и даже отряхнули. Магическую команду произнес человек в белой сорочке при галстуке, глядящий на них из окна казармы. Через пару минут они сидели в его кабинете и пили ледяное пиво из банок.
Потолок кабинета был затянут маскировочной сеткой. Здесь явно опасались штукатурки, которая может обвалиться от близких разрывов. На стене висел черный комбинезон танкиста, на спинке стула — офицерский китель, на столе отсвечивал монитором распахнутый ноутбук. Хозяин кабинета был удивительно похож на «лицо кавказской национальности» — черные усы, загорелая плешь, толстые волосатые руки. Он радостно улыбался, словно встретил старых знакомых.
— Это полковник Моронадо, — переводила Оксана, вытирая своим платочком слегка подбитые физиономии соотечественников. — Он лично приносит свои извинения. Он готов оказать помощь. Он предлагает отдохнуть у него в казарме.
— Объясни ему, что нас ожидает несколько номеров «люкс», — сказал Гранцов. Он заметил распятие на стене и не удержался: — Господи, дай мне добраться, наконец, до этого «люкса», хоть бы разок отдохнуть по-человечески. Господи, ну почему ты выбрал именно это время для таких испытаний!
— О, — сказал Моронадо.
Оксана повернулась к нему, ожидая продолжения фразы, но ее помощь не понадобилась.
— О… Я…Э… — Моронадо запнулся на секунду и продолжил на чистом русском языке: — Это что-то новое! Русский, в тельнике, молится Богу!
Кирсанов пролил пиво на пиджак. Гранцов развел руками:
— Вы блестяще владеете русским языком, господин полковник.
— А вы, товарищ, блестяще ругаетесь, как натуральный кубинский рыбак. Наверно, все русские туристы проходят подготовку в Гаване?
— Нет, — ответил Гранцов. — Не все.
— Только командный состав, — кивнул Моронадо. — Вы офицер? Какое училище?
— Суворовское.
— Такое не знаю. Я кончил два ваших училищ. Рязань и Киев.
— Два-то зачем? — спросил Гранцов, открывая четвертую банку пива.
— Папа не хотел меня видеть дома, — засмеялся Моронадо. — Я могу вас возить на танке в ваш отель «люкс».
— Зачем же на танке. Мы привыкли на такси.
— Опасно, — сказал Моронадо, — у нас опять революция. Где вы взяли свой такси? Очень плохой такси.
— На нас напали хулиганы, — спокойно объяснил Гранцов. — Увезли к себе, требовали денег. Мой референт вел переговоры, а переводчица отвлекла водителя. Потом мы быстренько сели в их машину и уехали.
Моронадо расхохотался и обратился по-испански к Оксане. Она встала и, бурно жестикулируя, рассказала всю историю, начиная с аэропорта и кончая блокпостом. Она нашла фотографии Гранцова и Кирсанова в роковой пачке, она даже вспомнила про смятые бумажки из тюфяка и отдала их Моронадо. Тот выслушал ее спокойно и больше не говорил по-русски, предпочитая услуги прелестного переводчика.
— Он говорит, что нам очень повезло. Если бы мы попались полиции или гвардейцам, сейчас бы все лежали в морге. Потому что полиция сначала стреляет, потом делает заявление для прессы, а потом задает вопросы.
— А он не полиция? Тогда кто?
— Он охраняет президента. В городе… как это, ну, беспорядки. Народ громит магазины. Все в районе стадиона. Туда ушли все солдаты. Он говорит, очень удобный момент для революции. Вы приехали сюда делать революцию? Он шутит. В отель «Глобо» ехать опасно. Эта ночь может быть опасной.
