меня, удерживая мою голову в фиксированном положении. «Как вы оказались на этой отдаленной дороге да еще и в воскресенье утром?» — спросил я после того, как они стабилизировали мою шею.
«Мы — мормоны, — ответила женщина. — Наша миссия недавно основала служение в новой церкви в городке Сан-Луис, и мы как раз едем туда, чтобы помочь ей встать на ноги».
Так начался один из самых долгих и памятных дней в моей жизни. Когда приехала карета скорой помощи, санитары привязали меня ремнями к жестким носилкам и зафиксировали голову с помощью специального нашейного воротника. Прошел почти час, пока мы добрались до города Аламос, где меня довольно таки жестко и чувствительно переложили на каталку и доставили в реанимацию.
(Продолжение см. 26 февраля)
Путевые заметки, включенные в некоторые издания
книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»
26 февраля
Угроза для жизни
(Продолжение от 25 февраля)
В течение двух часов я лежал в ужасно неудобном положении на жестких носилках, ожидая результатов компьютерной томографии. Наконец, в палату вошел врач: «Мне нелегко говорить вам об этом, мистер Янси…». У меня была сломана шея, точнее — раздроблен третий шейный позвонок. К счастью, перелом не повредил спинной мозг. Если бы это произошло, то я, скорее всего, оказался бы парализованным, как Кристофер Рив. Впрочем, плохо было то, что один из осколков кости мог в любой момент разрезать главную артерию.
«У нас наготове самолет на тот случай, если вас понадобится переправить для операции в Денвер, — сказал врач. — Мы сделаем еще одну томографию — на этот раз, с йодным раствором в качестве красителя, — чтобы выяснить, нет ли кровотечения из артерии. Хочу подчеркнуть, что сложившаяся ситуация опасна для жизни. Советую вам связаться с близкими».
В тот день я пролежал привязанным к носилкам в общей сложности семь часов, и у меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять о своей жизни. Я писал статьи о людях, жизнь которых внезапно изменилась в результате несчастного случая, приведшего к частичному или полному параличу. Теперь же меня самого едва не постигла такая же участь. Однако если моя артерия, питающая мозг, действительно кровоточит, или если сформировался кровяной сгусток, то вскоре меня ожидают последствия похуже паралича.
Я лежал, вспоминая, о чем накануне учил в Лос-Аламосе в отношении молитвы. Я впервые столкнулся с явной угрозой смерти, однако на душе у меня было на удивление спокойно. Все-таки, я прожил удивительную жизнь рядом с прекрасной супругой; пережил массу приключений в более чем пятидесяти странах; имел наполненную смыслом работу, дающую почти абсолютную свободу и связь через книги и статьи с многими людьми, которых никогда не встречал…
Оглядываясь на свою жизнь, я мало о чем сожалел. Что же касается того, что ожидало меня впереди, то я был совершенно спокоен. Хотя никто, выросший в церковной среде вроде той, где воспитывался я, до конца не уверен, что избежит огня и едкого запаха серы, я был исполнен упования на Бога. Я познал Бога сострадания, милости и любви.
(Продолжение см. 27 февраля)
Путевые заметки, включенные в некоторые издания
книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»
27 февраля
Оглушенный благодатью
(Продолжение от 26 февраля)
Благодарение Богу (воистину, благодарение Ему!), результаты обследования оказались гораздо лучшими, чем я ожидал. Снимки кровотечения не выявили, и через час после приезда жены меня выписали из больницы, одев на шею жесткую шину, которая на протяжении следующих двенадцати недель не позволяла мне двигать головой. После нескольких месяцев физиотерапии трещины заросли, и у меня остались лишь остаточные болевые ощущения и легкое смещение позвонков. Со временем могла потребоваться операция по скреплению раздробленного позвонка, но во всем остальном я, по сути, вернулся к нормальной жизни.
Сейчас, оглядываясь назад, я вижу множество случайных (или устроенных Богом?) стечений обстоятельств, послуживших благополучному исходу этого происшествия. Мормоны с медицинским образованием, ехавшие ранним воскресным утром по той дороге. Самый опытный рентгенолог, который по выходным обычно не работал, но в тот день подменял заболевшего коллегу. Врач реанимации — лучший выпускник элитного медицинского ВУЗа, вернувшийся в свой родной городок в Колорадо, чтобы начать врачебную практику. И, прежде всего, — само повреждение: серьезное, но далеко не такое катастрофическое, каким оно могло бы оказаться.
Сегодня я оглядываюсь на тот долгий день, который я провел привязанным к носилкам в машине скорой помощи, а затем — в реанимации, как на уникальный дар. Каждый из нас однажды встретится со смертью: кто-то — в результате продолжительной болезни, вроде рака, другие — из-за внезапного несчастного случая. Меня же постигло нечто промежуточное, окно во времени, когда я лежал в неопределенности между жизнью и смертью, осознавая, что, вполне возможно, умру через несколько минут или часов, хотя оставалась и надежда на потрясающе хорошие новости и еще один шанс на жизнь.
Надеюсь, я никогда не забуду это окно во времени и то, что я через него увидел. В течение нескольких недель после аварии я ходил «оглушенным благодатью», глядя на небо, деревья, траву, мою жену и моих друзей новыми глазами. И хотя мое израненное тело напоминало о себе болями, жизнь на каждом углу открывала что-то удивительное, вновь вызывая во мне благодарение и радость. Каждый день я просыпался с чувством глубокой признательности за простейшие вещи: птиц, порхающих с дерева на дерево; журчание речушки по камням и ледяным глыбам возле нашего дома; способность шевелить пальцами и самостоятельно одеваться…
(Продолжение см. 28 февраля)
Путевые заметки, включенные в некоторые издания
книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»
28 февраля
Самое важное
(Продолжение от 27 февраля)
Новость о моей аварии распространилась молниеносно, и на протяжении следующих нескольких месяцев я был окружен поддержкой друзей, родных и совершенно незнакомых мне людей. Когда пишу, на страницы книг я всегда выплескиваю часть своей души, и теперь, через полученные открытки и письма, я понял, что могу устанавливать удивительную связь даже с незнакомцами. Один человек написал мне, что квакеры, по их выражению «держали меня в свете» все время болезни. Я действительно чувствовал эту поддержку.
Моя жена, работая капелланом хосписа, отметила огромную разницу между тем, как верующие и неверующие встречают смерть. И те, и другие испытывают страх, боль и скорбь, однако христиане чуть ли не осязаемо объединены непостижимой связью, которая формируется молитвой. Есть разница между посетителем хосписа, говорящим: «Я буду молиться о вас — честно,
