ты к этому подходишь?
— Вовсе нет, — девушка улыбнулась, не отрываясь от рисования. — Потомки должны помнить, как выглядела их богиня… я уверена, мои наброски им пригодятся…
— Не забывай, что я всего лишь аватар, — мягкий, но с некоторой стальной ноткой голос опять раздался из моего рта, — в действительности я выгляжу несколько иначе.
— Да… я понимаю, — девушка была так занята рисунком, что, похоже, не заметила суровой интонации в моём голосе. — Но всё-таки в анналах освободительной войны от пришельцев вы выступите именно в этом обличии, и, думаю, будет правильным отобразить для потомков эту жертву… как пример преданности своей доброй богине.
— Возможно, ты права, — мой голос звучал задумчиво, и в своей голове я мог слышать размышления о справедливости слов верховной жрицы, — возможно…
Какая-то обида с примесью… зависти? ревности?.. я бы даже сказал лёгкой неприязни порой мелькала в моих мыслях, при этом утопая во всепоглощающем чувстве нежности к этой хрупкой смертной. «Да что происходит⁈» — мысленно возопил я, уже понимая, что мои мысли никак не пересекаются с теми, чужими, что звучали в моей голове. Я мог их слышать, а они мои — нет, они совершенно не подозревали о моём присутствии. Я уже знал, что не в состоянии контролировать своё тело: несмотря на все усилия, я не мог пошевелить даже пальцем, однако прекрасно всё чувствовал и понимал. Я здесь просто зритель, безмолвный наблюдатель, который не может ни на что повлиять…
Так, надо успокоиться… «Только способный, забывший себя, сможет всё вновь пережить», — внезапно пришла мне на ум строчка из подсказки. Точно! Теперь эти слова обретали смысл. Может быть, именно это я и должен пережить?
Тем временем я повернулся и смог увидеть, что за моей спиной стояло ростовое зеркало, опиравшееся на складную ножку, выполненную в форме лианы. В отражении на меня смотрела уже знакомая по скульптурам женщина, облачённая в тонкое, почти прозрачное платье, очень похожее по фасону на то, в котором она была изображена на плачущей статуе в пещере.
— Ну же, Лаэ, не вертись, — с наигранной строгостью сказала мне художница, и в моей голове с мимолётной досадой и изрядной долей веселья промелькнули воспоминания о том, как я сама же и разрешила своей верховной жрице обращаться ко мне столь фамильярно.
Нарочито вздохнув, я принял прежнюю позу. Вернее сказать, она приняла прежнюю позу, но у меня никак не получалось отстраниться в восприятии от её тела, которым я ощущал даже лёгкое движение воздуха на коже. Это позирование продолжалось ещё некоторое время, пока я не услышал быстрые шаги, полог шатра откинулся в сторону, и к нам заглянул облачённый в зелёную броню эльф:
— Разведчики вернулись, Святейшая. Они докладывают, что войска отступников собираются на равнине у перешейка.
— Неужели? — я почувствовал, как мои брови взметнулись вверх. — А я думала нам придётся ещё долго гоняться за ними по лесам… Поднимаем лагерь, похоже, они решились дать нам бой!
Эльф кивнул и пропал, а я отчётливо ощутил беспокойство в чужих мыслях. Действительно, она была уверена, что остатки войск предателей, наголову разбитых в этих лесах, воспользуются летним временем, чтобы перейти по перешейку в Северный Лейн и соединиться там с союзными частями главного пришлого бога, называющего себя Оум. Именно поэтому она настояла на быстром преследовании, взяв с собой только самые мобильные соединения и значительно отдалившись от своих основных сил. Только так имелся шанс их полностью уничтожить. Если предатели уйдут на другой материк, придётся отступать… Почему же они вдруг решили дать бой?
С этими мыслями я подошёл к мольберту. Миель уже поднялась с табуретки и теперь собирала кисти в коробку. Рисунок не был закончен, но и без того сразу угадывалось высочайшее мастерство художницы. Незаконченная картина неуловимо напоминала мне памятник на площади в Дифусе. С большой долей уверенности можно было предположить, что при его изваянии неизвестный архитектор вдохновлялся именно этими набросками.
Пока я любовалась рисунком, жрица собрала свои художественные принадлежности и подошла к большому сундуку, стоявшему рядом. Откинув крышку, она принялась доставать из него различные детали брони. Лёгкое движение — и платье соскользнуло с моих плеч. Миель тут же подхватила его, аккуратно сложила и начала надевать на меня доспехи. Я с лёгкостью могла одеться и сама, применяя лишь самую малую толику магии, но между нами уже давно установилась эта милая традиция, и, зная, насколько сильная боль терзает душу этой хрупкой смертной, я позволяла ей одевать меня перед каждым боем.
Они были подругами детства — Миель и та, чьё тело теперь занимает моя сущность. Они вместе росли, вместе прошли обучение на младших жриц… Но объявились захватчики, боги, пришедшие извне, не пойми из каких пластов реальности… даже Моран не смог определить, из какого именно плана или планов они сюда явились. Разгорелась война. Многие переметнулись на сторону новых богов, и мою душу до сих пор жгла обида от осознания того факта, что большинство предателей были перворожденные, мои любимые дети, созданные в материальном плане много тысяч лет назад.
Столько времени было упущено… Когда стало понятно, что пришлые боги намерены попросту уничтожить местных, когда они не постеснялись использовать аватаров для войны в материальном плане, народу лесов потребовалась моя помощь. Богиню призвали, а для ритуала вызвалась как раз она. Это был сугубо личный выбор, никакого принуждения, и Миель это понимала. Как понимала и то, что теперь в этом теле был совсем другой разум, а сущность её дорогой подруги оставалась где-то на задворках сознания. Ей было очень больно, и богиня могла это чувствовать. Но для того чтобы покинуть это тело и вернуть в него её подругу детства, нужно было победить в войне. Возможно, именно из-за этого чувства вины я и приблизила к себе Миель, сделала её верховной жрицей… А может, это были и чувства аватара: Ви оказалась очень сильной личностью, со столь мощными эмоциями, что умудрялась даже бессознательно накладывать свои чувства на чувства богини. Скорее всего, я просто слишком долго нахожусь в аватаре, так долго я ещё никогда не была в теле смертного.
Пока я так размышляла, Миель уже облачила меня в мои доспехи золотистого цвета и, как всегда, сделала это превосходно: каждая деталь была на своём месте, ничего не стесняло движений и не причиняло неудобств… она просто умница. Пора!
Я вышла из шатра, а верховная жрица последовала за мной, подхватив
