Сидя у нее на кухне и потягивая чай, невольно берешь кое-что на заметку для грядущих рекламных кампаний. И когда Хелена надевает рукавицы и вытаскивает из духовки поднос с песочными коржиками, мне даже хочется ее сфотографировать: мы же сутками бьемся, чтобы на рекламе получилось вот такое: «А-ах, домашние коржики!»
— Привет, Ольга!
Малышка в своем манеже издавала влажные, чмокающие звуки, сжимая и разжимая пальцы так, что мне сразу вспомнилась медуза из утреннего фильма Жака Кусто. Фотографии Ольгиных братца и сестрицы висели на стене, рядом с гигантским рисунком косоглазых уток.
— На работе очень загружают? — спросила Хелена, разливая чай в одинаковые чашки с желтыми розочками.
— Я тут переспала кое с кем…
— О-o… — Хелена рассмеялась.
Я не обиделась. Наверное, это действительно прозвучало по-дурацки.
— Мы работаем вместе. Поэтому я туда сегодня и не пошла. Вообще, не знаю, смогу ли я когда-нибудь туда пойти.
— Полагаешь, с ним творится то же самое?
— Сомневаюсь, что он такой чувствительный.
Хелена кивнула.
— Да, бывают такие, — промолвила она после паузы.
— У него было еще с одной. На десять лет моложе. С работы. Ну, понимаешь.
— Ага…
Она, похоже, как раз собиралась изречь нечто глубокое и провидческое, но тут Ольга рыгнула и извергла что-то белое.
— Можешь ты мне кое-что сказать? — спросила я, наблюдая как Хелена орудует шваброй, похлопывает по спине ребенка и одновременно выкладывает коржики на поднос.
— Угу-м-м?
— Как ты это делаешь?
Я думала, что Хелена по своей привычке отшутится, или на нее нападет вдруг приступ кашля, или же она просто наплетет мне что попало. Но целую минуту Хелена Четтл смотрела в кухонное окно, держа на плече Ольгу. Финальная сцена «Камиллы».
Наконец она обернулась. И ответила вопросом на вопрос:
— А почему ты сама не попробовала с Тревором Макви?
— Ну-у, здрасьте… Хелена улыбнулась.
— Тревор сейчас живет в Перте. У него две маленькие девочки. А с женой он разошелся.
— Тревор Макви?
Почему-то я никак не могла представить его отцом двух девочек. Еще бы — в последний раз я его видела, когда ему было шестнадцать и он едва не добрался до моих миндалин. А диск-жокей в это время гонял песни «Кью», танцевать под которые было невозможно — даже при том, что мы весь вечер смешивали кока-колу с какими-то безобидными таблетками, трогательно изображая, будто мы под кайфом.
— Он славный парень, — задумчиво произнесла Хелена.
И она все похлопывала Ольгу, поворачивала краны, открывала банки — и, улыбаясь, ждала, что я скажу.
— Я же не могу выйти замуж за Тревора Макви, — пробормотала я наконец.
— Ты ведь сказала, что у тебя абсцесс в зубе, когда он пытался тебя поцеловать?
— Ну да.
— Кажется, он расстроился из-за этого. Он говорил Мику.
— Ох нет! — вырвалось у меня.
— Ой, с этим все в порядке. Знаешь, Тревор в этом смысле мало отличается от Мика. Он парень что надо.
По-прежнему улыбаясь, Хелена поставила Ольгу в манеж и переложила половину коржиков на бумажную тарелку, прикрыв их нарядной оберткой.
— Вот, возьми.
— Ох… Спасибо.
Значит, вот оно как. Оракул сказал свое слово. Хелена Четтл дала мне толкование любви и жизни, из которого следует, что Мик Четтл и Тревор Макви — парни что надо, а если бы я не была лживой коровой и в 1984 году, когда кое-кто лез мне языком в горло, не прикинулась бы, будто у меня абсцесс в зубе, то сегодня была бы счастливейшей женщиной. Но коржики я все равно взяла. Вы бы тоже на моем месте взяли.
Глава тринадцатая
В конце концов я обошлась без Безумной Недели. Уложилась в Безумный День. Может, сказалось благотворное влияние Хелены Четтл, а может, подействовал Билл, который решил мне объяснить, что Интернет — это не только карты Таро.
Он зашел как-то вечером: мне настолько надоело по очереди терзаться то из-за Лайма, то из-за Дэна, что в поисках спасения я позвонила ему.
По правде говоря, я просто не могла больше сидеть в пустой квартире. И когда Билл прискакал сверху и дважды стукнул в дверь, я от души была ему рада.
Похоже, и он обрадовался не меньше. Впрочем, может, это из-за того, что сейчас на мне не было халата, через который просвечивали соски.
Я сварила нам кофе и тут только заметила, что пластырь Билла исчез. На его месте виднелся маленький шрам, все еще слегка розовый.
— Ты без этой штуки?
Как ни странно, он понял, о чем я, и провел пальцем по подбородку. Между прочим, весьма привлекательному — надо будет сообщить Хилари.
— Да, зажило наконец, — пожал Билл плечами и включил модем.
Это была та стадия, когда он уже обращался с моим компьютером как с собственным, а мне только и оставалось, что откинуться на спинку стула и выглядывать из-за его плеча.
— А что это было? — полюбопытствовала я.
— А-а… — Билл снова пожал плечами. — В меня чем-то кинули.
— Что, серьезно?
Мысль, что кто-то мог чем-нибудь запустить в Билла, не совсем укладывалась в голове.
— Девушка, с которой мы жили. Там, дома. Ну, это долгая история.
Вот тут я потеряла дар речи. Обычно у меня всегда есть что сказать Умнику Биллу — каким бы он ни был замкнутым и застенчивым. Но сейчас — пшик. Двух обескураживающих фактов — а) что кто-то испытывал к нему такую страсть и ярость, что запустил чем-то ему в физиономию, и б) что совсем недавно он жил с женщиной — оказалось вполне достаточно, чтобы я просто онемела.
— Выходные хорошо провела? — спросил Билл, сидя спиной ко мне. На какое-то мгновение я встревожилась, не слышал ли он мои слезные причитания и долгие терапевтические телефонные разговоры с подругами, которые поддерживали меня на плаву с самого воскресенья.
— Д-да. Нет. А ты как? У меня, если честно, все было дерьмово.
— А-а.
Он развернулся ко мне и улыбнулся, и до того это была чудесная улыбка, улыбка понимающих друг друга одиночек, что на какой-то миг у меня возникло странное чувство, будто у нас с ним есть нечто общее. Потом он снова отвернулся, ушел с головой в компьютер — и опять стал Умником Биллом.
— Вот, — пробормотал он, постучав несколько минут по клавишам и поелозив мышью. — Это чат.
— Ага.
— Вроде разговоров по телефону, только не вслух говоришь, а печатаешь.
— М-м-м.
Понимала я в этом примерно столько же, сколько в картах Таро, но Билл, похоже, считал, что я все отлично понимаю, и я вовсе не собиралась его разубеждать.
— Смотри. Тут разные каналы, вот это явно Новая Зеландия — Киви. А это…
— Ага. Оргия. Звучит неплохо.
Глядя на аккуратно подстриженный затылок Билла, я видела, как наливаются малиновым румянцем его шея и уши в стиле сороковых годов.
— А вот это Канал номер один, Австралия, — сказал он так, будто ничего не случилось. — Хочешь заглянуть?
Прозвучало это так, будто речь шла о том, чтобы сбросить меня с вертолета. Но я тем не менее ответила, что, конечно, хочу. Билл попросил меня придумать псевдоним.
— А почему я не могу быть просто Викторией?
— Можешь, просто, как правило, здесь все берут псевдонимы.
— Ну, тогда… Техноботаник.
Билл негромко рассмеялся, я смотрела, как подрагивают его плечи. Думаю, если бы его что-нибудь совсем развеселило, он бы взял и свалился с кресла.
— Хорошо. Значит, набираем твое прозвище — Техноботаник, а теперь ты можешь печатать свое сообщение.
— А-а… Что? Что говорить-то?
— Ну, для начала — «привет».
Билл указал на экран, и я увидела, что там идет нечто вроде обмена репликами по поводу очередной серии «Синфельда». Похоже, участвовало четверо. Некий Зигги, кто-то по прозвищу Призрак, женщина (а может, и мужчина, кто тут разберет) по имени Тина и какой-то Дэйв.
— Они и в самом деле вот так переписываются?
— Да.
— А находиться они могут где угодно?
— Да. Ты это видишь с небольшим отставанием. Теперь набирай. Через секунду пойдет.
Я так и сделала, чувствуя себя немного неуютно. Подождала, пока их, извините, беседа слегка сбавит темп, и вклинилась.
ТЕХНОБОТАНИК: ПРИВЕТ, КАК ДЕЛА?
— Теперь подожди, — произнес Билл. И я подождала — и с тихим ужасом смотрела, как мои слова появляются на экране.
ЗИГГИ: Моя любимая серия — с нацистским супом.
ТИНА: Да-а.
ПРИЗРАК: «Соревнование»! Лучшая серия на все времена.
ТЕХНОБОТАНИК: Привет, как дела.
— Еще немного подожди, — сказал Билл. И на экране возникло вот что:
ПРИЗРАК: Это еще что за черт?
Билл обернулся и посмотрел на меня с улыбкой.
— Очень вежливо. Хочешь ответить?
— Нет! Да! Нет!
Мы продолжали следить за экраном, и там появлялись новые строки:
ЗИГГИ: Привет, Техноботаник.
ТИНА: Добро пожаловать, Техноботаник.
