«Стерва ты, Виктория», — сказала я себе, поставила «Грозовой перевал» обратно на полку и проверила, не появились ли у меня угри еще до того, как я съела шоколад.
Встретишь Его с помощью компьютера. Ну что же, отлично, Кара. Вперед! Отныне каждую свободную минуту, дома или на работе — все равно, — я буду искать его. И не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: где-то среди триллионов сайтов, интернет-форумов и каналов с чатами есть парень и для меня. Он не засовывает теннисный мяч в стиральную машину, чтобы куртка стала мохнатей. И не считает, будто секс — это физиологическая функция. И он не станет читать мне лекции про социализм.
Ничего подобного. Это благодаря тебе, Кара. Теперь я буду искать свою судьбу — пусть даже ослепну, пялясь на экран, и пусть Интернет съест всю плату за аренду. Кроме того, я просто обязана встретить именно Его. Потому что после еще одного разрыва мне только и останется, что дать обет целомудрия, или целомордия, или как там это называется.
Глава шестнадцатая
Собираться на Джоди-Дидин пикник в одиночестве было непривычно, и я провозилась целую вечность. Обычно мы с Хилари появлялись вместе — в конце концов, мы жили в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга. Но мне не хотелось вклиниваться в ее новый роман. Ведь если бы у Хилари появился новый мужчина, я бы не предлагала ей заявиться на пикник девочками-скаутами. Так что пусть Хилари собирается вместе… — ну, Виктория, произнеси это! — вместе с Натали, ну а я целый час сама творила свои девичьи обряды.
Почему так долго? Сама не знаю. Но мне хотелось надушиться «Этернити» сильнее, чем обычно, и нанести больше помады и больше коричневых теней, и надеть те изящные хрустальные бусы, которые лежали у меня целую вечность и которых я ни разу еще не носила. Я никогда особенно не прихорашивалась для Джодиных пикников: шансы встретить там Кандидата (как выражалась Хилари в старые добрые времена) были нулевые. Но если уж я отправляюсь в страну раскатывающих на велосипедах лесбиянок, то чувствовать себя хочу истинной женщиной. Мне и самой не нравился ход моих мыслей, но что поделаешь. К черту политкорректное!!.. если мою подругу детства похитили зеленые твари с щупальцами на головах.
И вот я прошла по дому Джоди и Диди (входная дверь, как обычно, нараспашку) мимо черно-белых снимков Фриды Кейло в коридоре, мимо ванной комнаты с дымящимися ароматическими палочками и очутилась в саду. И увидела там сидящих рядышком Натали и Хилари — и куда же подевались все мои предубеждения и страхи.
Они сидели в тени авокадо. У Натали, облаченной в длинное коричневое платье в стиле Лоры Эшли, были каштановые локоны и загорелые щиколотки. Она оказалась довольно упитанной. А Хилари над чем-то хихикала, да-да, просто хихикала и выглядела совершенно как обычно — все в тех же бриджах. Безо всяких питбулей. Даже зеркальных очков не было. И кожаных поясов с заклепками.
Хилари заметила меня и замахала рукой.
— А это Натали.
— Привет.
И я уже открыла рот для тщательно отрепетированной и такой непринужденной, беззаботной болтовни о вегетарианских пикниках (должна же я была подготовиться к этому кошмарному моменту, верно?), как Натали меня опередила:
— Я только что видела своего бывшего мужа в супермаркете, представляете?! Он покупал мягкую туалетную бумагу. Когда мы жили вместе, у нас мягкой туалетной бумаги и в помине не было! И эта бумага была в цветочек! — Она изобразила ужас на лице. — И я так обрадовалась, увидев, что у него тележка с застревающим колесиком, — ведь обычно именно мне такая достается. И еще я не удержалась, посмотрела, нет ли у него там одного шоколадного эклера, — это же верный способ проверить, одинокий мужчина или нет, вы знаете? Но кроме рулонов туалетной бумаги там лежала только банка сардинок. Для котика. Себе мы сардинок никогда не покупали, но котик — это святое!
Натали болтала без умолку, а Хилари наблюдала за ней, посмеиваясь и покусывая кончик пальца — верный признак, что она и веселится, и нервничает одновременно. А мне нравилась Натали — да и как она могла не понравиться? И если уж Хилари решила отправиться в лесбийский мир — переселиться на Лесбос, образно выражаясь, — то начинать надо с кем-нибудь вроде Натали. С женщиной, которая обожглась на мужчинах — и на этом с ними покончила. Как сама Хилари.
— Смотрите, — продолжала Натали после пятисекундной передышки, — они готовят картофельный салат, как и тогда, в первый вечер, помните? — Она подтолкнула руку Хилари. — Там еще эти весенние луковицы. Хотя, может быть, это маринованные луковицы, я просто не помню. — Тут она повернулась ко мне. — Я о вас столько всего слышала! Наверное, банально звучит, но это правда. Джоди рассказывала, что у вас есть доступ в Интернет, и я вас хотела как раз об этом расспросить, потому что там непременно должна быть такая маленькая страничка, где сказано, как устроить свою собственную ферму гусениц. Думаю, у меня разрешились бы очень многие проблемы, если бы я завела ферму гусениц.
Как распознать большую любовь? Может, то, как Хилари и Натали сидят у стены Джодиного сада, совершенно одинаково закинув ногу на ногу, — и есть ее верный признак? Что-то подсказывало мне — нет. Я вспомнила, как Хилари отправилась на каникулы в Италию. Она посылала мне из Флоренции бесконечные письма про то, как недорого там можно купить участок в деревне, какие там потрясающие люди, и какая фантастическая погода, и как же ей безразлично, увидит ли она еще когда-нибудь Австралию. А потом Хилари вернулась в Сидней и все реже и реже вспоминала Италию. Вызывающие майки с вышивкой, которые Хилари накупила в Риме, исчезли в недрах ее шкафа; она перестала вставлять итальянские словечки и готовить пасту, и даже итальянский загар ее сошел.
Я смотрела на Натали, и у меня возникало предчувствие, что ее ждет судьба, схожая с судьбой Италии. И — конечно, не следовало бы мне на это надеяться, но я тем не менее надеялась — лесбийские страсти окажутся для Хилари миром, где она лишь погостит, а не поселится навсегда.
Между тем Диди раздала то, что издали походило на колбасу, но при ближайшем рассмотрении оказалось маринованными баклажанами, искусно замаскированными под мясо. Следом появилась и Джоди, предлагавшая женщинам (а также двум мужчинам и четырем собакам) клубничные дайки-ри. Как обычно, пластиковых стульев не хватило, но среди собравшихся обнаружились приверженцы йоги, и они с удовольствием расселись, скрестив ноги.
Здесь была женщина, которую, насколько я знаю, Джоди и Диди просто не выносили, но все-таки приглашали: кто-то из ее знакомых финансировал документальное кино. Мне взбрело в голову подыграть своим цыпонькам и как бы между делом завести с ней разговор о «Любви и женском опыте», или как это теперь у них называлось (в любом случае это лучше, чем «Ступни моей бабушки», вы не находите?). Но дама так воззрилась на меня своими совиными глазами, что я моментально обратилась в бегство. Это закономерность, что ли, такая — люди, связанные с искусством, носят огромные выпуклые очки, напоминающие зенитные установки? Джоди уволокла меня на кухню.
— Вик, помоги мне, это банановая шипучка с куантро.
На Джоди были Дидины джинсы и, кажется, старый лифчик. Выглядела она примерно на двадцать один — ну, как обычно.
— Такое ощущение, что я тебя целую вечность не видела, — сказала она. — Садись.
Мы уселись за стол, и я прекрасно понимала зачем. Что ж, ладно. Но, как ни странно, о Хилари и Натали Джоди заговорила не сразу. Ее интересовал Лайм.
— Хилари мне рассказывала. Кто он там у вас, Макраме-мужчина?
— Ага. Презервативы в узелки завязывает.
Джоди рассмеялась, а потом, как опытный натуропат, стала растирать мне плечи.
— Ну, в самом деле, как ты?
— Знаешь, не так уж плохо.
— Это я виновата, — сказала она. — Мне следовало тебя остановить. Было же у меня дурное предчувствие.
— Ты же знаешь, меня бы это не остановило.
— Ну и кто у тебя теперь на примете? — полюбопытствовала Джоди. — Или никого нет?
— Никого.
— Вот и славно.
Она положила в миксер бананы.
— С Натали вы уже познакомились?
— Да.
При одном упоминании ее имени нас обеих разобрал смех — думаю, такое происходит со всеми, кто Натали видел. Мы сошлись на том, что она, конечно, форменный Персонаж, но милая.
— Она была замужем, знаешь?
Я кивнула.
— Уже рассказала.
— И с нее этого хватило. Вот так-то. У нее было еще несколько романов, но так, ничего серьезного.
— Интересно, как это все-таки — переключиться с мужчины на женщину. — Я больше обращалась к себе самой, чем к Джоди.
— Гм-м.
У Джоди это все началось еще в школьные годы, когда на смену увлечению лошадьми пришло увлечение блондинкой по имени Черил в коротенькой юбочке. У нее до сих пор хранятся фотографии, где они с Черил, обе в майках с нарисованными сердечками, держатся за руки. Их мамы не противились, потому что ничего не знали.
