что внутри.
Та же самая записка, только конверт адресован ей. Изящным почерком на нем выведено: Слоан Салливан. Я мельком замечаю адрес – Манхэттен. Сердце у меня начинает колотиться. Она все время где-то рядом – возможно, мы не раз проходили друг мимо друга на улице.
– Это не я писала, – говорю я.
– Ну и не я.
Мы смотрим друг на друга, ожидая, кто первый развернет змеиные кольца и нанесет удар. Наконец я не выдерживаю:
– Там ведь никого не было!
Она издает смешок, резкий и невеселый:
– Там были все! Ты что, издеваешься? Половина девчонок видела, как ты зашла с ним в туалет. Другая половина убеждена, что это была я.
– Но столько лет прошло! Кто сейчас будет какие-то записки писать?
Она пожимает плечами. Подбородок у нее резко очерчен, шея тонкая.
– Вероятно, тот же человек, который решил поселить нас в одну комнату. И у него наверняка есть веская причина.
Я качаю головой:
– Но как он может быть уверен, что мы вообще приедем?
– Видимо, он понимает: мы приедем друг ради друга, – говорит она, как будто не отбросила меня в свое время, как отмершую кожу.
– Но что ему от нас нужно? – Я смотрю на собственные джинсы, голова идет кругом. Салли права. Там были все. Мы были очень неосторожны.
Кто-то что-то знает. И знает давным-давно.
– Это очевидно, – говорит Салли. – Ему нужна правда.
12. Тогда
Мы с Кевином переписывались все выходные, перебрасываясь признаниями, словно репликами в разговоре. Начиналось все как эксперимент – или я пыталась себя в этом убедить, – но очень быстро превратилось в зависимость. Кевин был в сотнях миль от меня, но мое взаимодействие с ним было более материальным, чем с парнями в кампусе.
Я узнала, что Кевин в начальной школе боролся с лишним весом, пока не стал заниматься футболом, который и положил начало его преображению. Я с удовольствием представляла себе юного Кевина, еще не нарастившего защитный панцирь и не сознающего той силы, в которую он входил. Он признался, что проснулся рано утром и сел писать, и спросил: не соглашусь ли я прочесть рассказ, над которым он работает?
«Я знаю ты скажешь все как есть. У тебя потрясное чувство юмора. Тот кто сказал что девушка не может быть одновременно сексуальной веселой и умной просто не встречал тебя;)»
После истории с Мэттом моя уверенность в себе была ободрана до костей, а теперь Кевин слой за слоем наращивал мясо, отстраивая меня заново. Я поведала ему о ролях своей мечты. Я не хотела становиться любимицей Америки, умилительно нескладной девчонкой, в которую влюбляются мужчины, – мне грезились дерзкие, отталкивающие персонажи. Побриться налысо, довести себя до измождения ради одной роли, растолстеть ради другой. Хамелеон – вот как меня будут называть.
«Ты будешь велеколепна в таких ролях, – писал он. – Только не забудь обо мне когда станешь суперзвездой ок?» Я проигнорировала «велеколепна». Он словно подносил мне зеркало, которое не отражало недостатки, а наоборот, подчеркивало достоинства.
Я сохраняла его сообщения в папке «КМ» в своей почте и каждый день заходила туда, чтобы перечитать всю нашу переписку. Удивительное дело: мне казалось, что мы уже обменялись сотнями писем, а на самом деле их было всего ничего.
Единственный предмет, которого мы не касались, была Флора. Меня так и подмывало невзначай втиснуть ее в очередное письмо, просто чтобы посмотреть на реакцию Кевина. Вдруг плотину прорвет. Упомяну ее – и мы как начнем честить ее наперебой. Я расскажу Кевину, какая она ханжа. Он признается, что только вдали от нее чувствует себя свободным.
Два вечера подряд Кевин разговаривал по телефону с Флорой и одновременно писал мне. Иная бы на моем месте оскорбилась, но я испытывала ровно противоположное чувство. Девушки всегда соревнуются – подобно подсолнухам, которые моя мама пыталась вырастить у нас в саду, но они так и не прижились. Она посадила их слишком близко друг к другу, и им пришлось соперничать за солнце – задушенные зеленые стебли, угрюмые желтые рожицы. Флора увядала, а я чувствовала, что вот-вот зацвету.
У меня все тело зазвенело, когда он задал животрепещущий вопрос: «Почему у тебя никого нет?»
«Я встречалась в школе с одним типом, но он мне изменил, – быстро набрала я. – С тех пор не доверяю парням». И уже собралась было отправить написанное, но замешкалась. Не упаду ли я в его глазах? Я хотела и в реальности быть такой, какой Кевин меня видел.
Его ответ поверг меня в шок. «Он идиот Амб. Серьезно ты потрясающая класная и если он этого не видит значит он тебя не заслуживает. Ты достойна большего».
В понедельник я рассказала Билли о письмах, но умолчала, кто такой Кевин на самом деле. Я называла его Лапой – так же, как Салли именовала свою карусель из парней – лохматых юнцов, которые для нее были игрушкой на одну ночь, а потом являлись в Баттс-С в надежде на продолжение отношений, которые даже не начинались. Ее они жаждали, в то время как меня походя пригубливали. Но теперь мне стало все равно. Зато Кевину я небезразлична.
– Тебе нужно увидеться с ним в реале, – заявила Билли. – В смысле, это круто, что вы переписываетесь, но живого общения это не заменит. Поверить не могу, что вы до сих пор не столкнулись хотя бы по случайности!
– Ну, универ большой, – отозвалась я. Не такой уж он был большой, но я не хотела говорить, что Кевин учится в Дартмуте. Временами меня так и подмывало рассказать ей все. Билли, конечно, насторожит, что у Кевина есть девушка, но она порадуется, что я нашла человека, с которым мне хорошо. Однако пока что я предпочитала держать правду при себе, боясь, что она примет Кевина за очередного Мэтта-обманщика.
– Ну допустим, – сказала Билли. – Но однажды кто-то из вас не ответит – и что тогда? Имейлы легче легкого проигнорить. Я бы на твоем месте постаралась заручиться гарантией, что он обо мне не забудет.
Внезапно у меня возникло чувство, что я зашла слишком далеко и слишком быстро. Ничего у нас с Кевином не получится. Он парень Флоры. Но то, что между нами было, казалось таким вещественным, что от одной мысли о том, чтобы прекратить переписку, мне становилось дурно. Может, это любовь всей моей жизни – легких путей никто не обещал.
– Я подумаю, – сказала я Билли. – Может, ты и права.
В тот вечер Кевин прислал письмо, в котором я увидела знак.
