- Макс, это ведь ты сейчас со мной? – закрыв глаза, спрашиваю я. – Отвези меня в психиатрическую больницу. Мне нужна помощь.
ГЛАВА 37
Макс
В психиатрическую?
Нет уж! Никаких психушек!
Марго испугалась, вот и не в себе. Это пройдёт, ей просто нужно почувствовать себя в безопасности.
А Лев этот - скот. Жаль, что его жизнь оборвалась так быстро и безболезненно. Кстати...
Достаю телефон, и быстро набираю сообщение: «Приберитесь в квартире. Адрес...»
Бедная моя девочка! Но, может, я не так уж и виноват перед Марго, что встал на ее пути? Ведь не будь меня - этот, другой, окончательно бы ее погубил.
Да и не представляю я уже своей жизни без Марго.
Эгоист.
- Марго? Милая, как ты? Не молчи, пожалуйста, - прошу ее мягко, боясь спугнуть.
Итак наворотил.
Не стоило оно того! И я Марго не стою. Была бы у меня дочь, захотел бы я для неё такого, как я сам?
Нет.
- Марго?
Она не слышит. Смотрит перед собой намигающим взглядом, в котором жизнь замерла на паузе. Не дышит почти. Словно и нет моей Марго.
И никогда не было. Выдумал.
Может, это я сумасшедший? Придумал себе девушку, которой не существует в природе. И любовь придумал. Такие, как я, разве способны любить?
Когда я почти убеждаюсь в собственном безумии, Марго слабо шевелится, меняя позу.
Может, и правда в психиатричку?
Нет, наверное... точно, нет! Запрут в казенных стенах, обколят наркотой, называя это лечением, и лучше Марго не станет. Лишь хуже.
А вот частного психолога я ей найду. Или психиатра. Все-равно кого, лишь бы помог.
- Любимая, а ты хочешь в Париж? Знаешь, я там не был никогда, - болтаю, чтобы забить эту пугающую пустоту. Пусть и нелепыми фразами. - Этот город с открыток всегда казался мне непонятным, грязным и вульгарным в своём высокомерии. Но Париж ведь - город любви? А я тебя люблю. Поедем?
Не слышит. Или отвечать не хочет на мои глупости, хотя согласись она - поехал бы. И в Париж, и в Касабланку, и в Рейкьявик. Куда угодно, лишь бы с ней.
- У нас с тобой будет свой город. Своя песня и дата тоже будут, как и свои шутки, лишь нам понятные, - не знаю, для Марго я говорю все эти слова, или уже для себя. - И когда-нибудь мы расскажем нашим детям о том, как провели медовый месяц в чудесном городе. Танцевали на пляже под красивую песню, а потом долго целовались.
Словно наяву вижу свою девочку в свободном, простом белом сарафане. Как она смеётся, кружится, радуясь ветру, запутавшемуся в волосах.
И это ее я считал обычной?
- Я не могу иметь детей.
Идиот.
Может. Не может. Плевать! Осознание обрушивается на меня подобно Ниагарскому водопаду: если я и хочу иметь от кого-то детей - то только от Марго. Чтобы видеть в них отражение ее света.
- Приехали, - снова говорю я сам себе.
Выскакиваю из машины, открываю дверь пассажирского, и подхватываю ее на руки.
Почему Марго такая легкая? Это ненормально, сколько она весит, сорок кило?
- К Никольскому, - торопливо информирую приветливую девочку-регистраторшу, и несусь по знакомым коридорам.
Не счесть, сколько раз меня и моих парней латали в этой клинике. Перо в ребра, пуля в плечо, бита по почкам... всякое бывало.
- Физически с Маргаритой все в порядке, - Никольский смотрит на меня поверх очков, сканирует, препарирует даже. - Нет, разумеется есть ушибы мягких тканей, ссадины, но это мелочи. Неделя-две и следа не останется.
Немного расслабляюсь: сотрясения нет, внутренние органы не повреждены, а значит - все хорошо будет. И испуг пройдёт.
Все снова будет как раньше. Я сумею заслужить прощение Марго. Я даже брошу все и вся, не прощаясь. Миха вместо себя оставлю, заберу Маргариту из этого неприветливого города, и уедем... да хотя бы в Париж.
- Но лечение ей требуется, только не по моему профилю. Ментальные проблемы есть, и они очень серьезные. Как бы уже не было поздно.
- Это испуг. Травма. Пройдёт.
Наверное...
- Само? - Виталий Борисович потирает усы. - Само не пройдёт, Макс. Сами только котята рождаются. Я смог вытянуть из Маргариты лишь пару слов, но и их достаточно для того, чтобы понять: ей нужна терапия и медикаменты. Полный покой, никакого стресса, лишь положительные эмоции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Я должен отвезти ее в... на реабилитацию?
И оставить одну? С незнакомыми ни ей, ни мне специалистами? Чужакам доверить?
Нет, вдруг станет лишь хуже?
- Вижу, что ты не хочешь. Максим, у меня профиль другой, и ментальные проблемы я проходил... давай лучше я не буду называть, сколько именно лет назад. Столько не живут, многие мои знания, которых крупица от капли, устарели. Но за время своей практики я многого навидался, в том числе и таких чокнутых собственников, как ты, - док весьма неодобрительно качает головой, осуждая меня за нечто мне неведомое. - Раз уж так не хочешь оставлять свою подругу без контроля - обеспечь ей нормальные условия: полный покой и медицинскую помощь. Пусть и в твоем доме.
Без контроля? Никольский думает, что я настолько свихнулся, что не хочу Марго с поводка отпускать, чтобы не убежала?
Я и правда не хочу, но... но наверное, я даже готов ее отпустить. Только бы знать, что с ней все хорошо будет. На других мне плевать: пусть хоть весь мир с его злом и добром упадет в бездну, только бы ее это не коснулось.
- Я обеспечу. Посоветуете специалистов? - интересуюсь, и выкладываю на стол банкноты.
За все нужно платить.
- Поживешь у меня?
Спрашиваю, будто ответ Марго что-то изменит. Скажи она сейчас твердое "нет", разве я бы послушал? Не послушал бы. Не сейчас, когда моя девочка-тень потерялась в лабиринтах своих мыслей. И не проникнуть мне туда, не помочь. Слишком мы разные.
Всегда слабость презирал, а Марго слабая. По-настоящему слабая женщина, зависимая, что в наше время не норма. Наверное, не случись с ней всего того, чему не посчастливилось произойти, она бы все-равно была слабой.
Вот только презирал я ее ровно десять минут, в начале нашего знакомства. А потом сам не заметил, как увяз.
- Марго?
На миг отрываю руку от руля, и тянусь к ней, но Маргарита отшатывается. Кого она видит перед собой?
- Куда ты везешь меня? - выдает она самую длинную фразу за сегодня.
- Ко мне домой. Поживешь со мной, я позабочусь о тебе, обещаю.
Она нервно качает головой, и на лоб падает прядь ссохшаяся в жгут пряд волос, покрытая черной кровью. Прибавляю скорость, чтобы не напугать девушку готовыми сорваться с языка проклятиями, а перед глазами эта картина: больной Лев играет со слабой жертвой, решая, сбросить ее с огромной высоты, или нет.
Приди я на пару минут позже, и на парковке я бы увидел ее тело.
- Мне в больницу нужно. Макс, пожалуйста, я... мне правда плохо, - по ее лицу слезы текут, а говорит напевно, как молитву читает. - Мне с самой собой тяжело. Что-то внутри перегорело, сломалось. Отвези меня туда, где мне помогут. И я... я не смогу быть с тобой, мне невыносимо тебя видеть и слышать.
И это правда. Когда Марго на меня глядит, глаза ее расширяются от непритворного ужаса. Если бы можно было доверить ее кому-то, но доверять я не могу никому.
- Дом большой. Тебе помогут, клянусь, - сглатываю, и добавляю через силу: - Мы можем избегать друг друга месяцами. Милая, я желаю тебе лишь добра, если это слово вообще ко мне применимо, и раз тебе плохо в моем обществе - я не стану тебя мучить. Видеться мы не будем, но жить ты будешь в моем доме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И это не обсуждается.
ГЛАВА 38
Странно, будучи молодой девушкой, чувствовать себя древней старухой.
Странно испытывать панику, если все двери и окна, и даже дверцы шкафов не закрыты.
Странно неожиданно, без малейшего повода чувствовать судороги по всему телу.
